– А на Кодаре ты в озеро тоже для этого ныряла?
– Так ты и там за мной подглядывал? – возмутилась она.
– Хватит спорить, пора собираться в дорогу, – остановил их перепалку Ким.
* * *
Плыли не торопясь. Население вдоль реки было довольно многочисленным, деревни растянулись по побережью на километры, одна сменяя другую. По воде мимо них часто проносились моторные лодки. В нижнем течении река была основным путём сообщения между сёлами. Не доходя до нужного места километра два, решили причалить к берегу, приготовить еду. Расположились на берегу возле старого кострища – места ночёвки местных рыбаков. Палатку разбивать не стали, ждали серого предрассветного часа, когда магия воды набирает свою силу. Мужчины занялись ужином.
Полина побрела вдоль берега, потом решила забраться на круто обрывающуюся в реку сопку, макушка которой была белой от марьиных кореньев. Хватаясь за выступы камней и пробуя их на прочность, она поднялась на вершину. Сладко пахло «маришами» – так ласково зовут забайкальцы белые и розовые пионы, украшавшие берега Шилки в июне. Хрустально прозрачный воздух далеко открывал горизонт. Во все стороны, куда хватало глаз, простирались покрытые лесом сопки. Как зелёные волны, они окружали пойму реки и уходили за горизонт, голубея вдали. На западе укладывалось на ночлег уже не жаркое, ласковое солнышко. Оно окрашивало перину из облаков в золотисто-алые цвета. Лёгкий ветерок шевелил волосы. На землю, после дневной жары, опускалась сиреневая прохлада. Вселенская тишина стояла над миром. Полина долго сидела на скале, отдыхая душой, набираясь сил. Затем спустилась тем же путём, что и взобралась наверх. Ужинали поздно. Потом дремали в ожидании нужного времени.
Утро ещё не наступило, а ночь уже закончилась. В серый предрассветный час их лодка неслышно скользила по течению. Впереди слышался шум. Это река всей своей мощью наваливалась на скалы Быков, образуя страшные водовороты, сердито кружила, пучилась водяными вихрями, расплёскивалась волнами. Горе тому, кто вовремя не успевал отгрести на лодке или увести своё судно от этой встречи. Шилка разбивала их в щепки о гранит, выплескивая останки где-нибудь далеко внизу по течению, и несла воды дальше, продолжая свой неумолимый путь.
Молочно-белый туман поднялся с поверхности, закрыл берега, скрывая путников от посторонних глаз. Только свинцово-серая полоса воды посередине реки тускло отсвечивала в бледном свете стареющей луны. Лодка всё стремительнее неслась на скалы.
Полина опустила руку с перстнями за борт, погрузила кисть в прохладную воду, и река начала замедлять движение. Впервые за тысячелетия непокорная Силкари останавливала свой бег. Она замерла, вода её загустела, подёрнулась плотной плёнкой. От носовой части лодки, таинственно мерцая, пролегла радужная дорожка, она уходила к подножию скалы и ступенями поднималась к вершине.
Полина встала со своего места, скинула одежду. В неясном свете месяца и звёзд она казалась статуэткой из тёмной бронзы. Точёные черты лица, густая грива распущенных волос, таинственный свет тёмных, почти чёрных глаз.
Она легко ступила на зачарованную гладь воды. И снова зазвучала удивительная музыка, которая будила древнюю магию, и сердце билось в одном ритме со звуками шаманского бубна. Вечность смотрела ей в лицо тысячами звёздных глаз, словно спрашивая право на присутствие в этом, запретном для смертных, заколдованном месте. Неровная, покрытая трещинами вершина потекла медленным речным туманом. Зеркально гладкая площадка из гранита маленьким озером легла под ноги. Плоть скалы расступилась, освобождая от плена гигантскую призму голубого аквамарина. Сияющий свет камня озарил всё вокруг, он словно вобрал в себя чистоту и глубину озёр заповедного края. Источник магической силы воды признал ту, что пришла сюда по праву.
Алмазная россыпь не упавшей росы засверкала в небе. Древние слова слетели с губ чародейки, сплетая из нерукотворного бисера кружево заклятья, связывающее вновь на долгие тысячелетия магический источник и его стража. Музыка торжественно гремела в поднебесье. Последнее слово, рука, поднятая к небу, призвала подчинённую стихию воды. Голубой луч из перстня с аквамарином пронзил предрассветное небо и, отразившись от алмазного кружева, упал точно в центр гигантской призмы. На его сияющей поверхности появилось голубое очертание обнажённой женской фигуры с распущенными волосами.
– Ты победила по праву. Я даю клятву верности и признаю в тебе хранительницу, ты можешь призвать нас на помощь в любое время и в любом месте, только произнеси слова вызова, – страж промолвила несколько слов на древнем языке, и её фигурка растворилась в магическом камне.
Сверкающие в небе капли росы упали холодным дождём. Гигантская голубая призма вновь погрузилась в плоть скалы. Ничего больше не напоминало о случившемся здесь волшебстве.
Полина вернулась к ожидавшим её магам. Река просыпалась, медленно начиная свой неумолимый бег. Они спустились ниже по течению и по плавной дуге обогнули скалы. Лодка легла на обратный курс. Первый луч солнца, ударил им в спину, возвещая о начале нового дня.
Глава пятая
Болезнь
Янычар сидел на крутом берегу реки. Ждал. Хозяйки не было уже три дня. Пёс, не отрываясь, смотрел на излучину реки, туда, где она делала крутой поворот, вырываясь из плена скал. Третий день тревога не покидала верное сердце. Вдруг чуткие уши собаки шевельнулись. Издалека донесся знакомый звук лодочного мотора. Янычар обрадованно вскочил и завилял хвостом. Черная точка на воде быстро росла. Вот уже видны человеческие фигурки в небольшом судёнышке. Наконец лодка причалила, и хозяйка сошла на берег. Волкодав, кубарем скатившись с крутояра, чуть не сбил с ног Полину, обрадованно положив тяжёлые лапы на плечи, быстро облизал её лицо шершавым языком.
– Ну-ну, дурашка, соскучился, – ласково обняла она большую лохматую голову, – пошли домой.
Пока мужчины носили в дом поклажу и снаряжение, она переоделась и приготовила нехитрый ужин. Накрыв на стол, присела на крыльцо. Весь день на неё накатывала непонятная слабость, слегка морозило.
«Наверное, на реке схватила простуду», – предположила она.
За ужином к еде не притронулась, только выпила горячего чая с малиновым вареньем.
– Пойду прилягу, что-то мне нездоровится. Вы тут сами со стола приберёте, – сказала она мужчинам и ушла в дом.
Порывшись в сумке, нашла упаковку аспирина, положила в рот сразу две таблетки и запила брусничным морсом. Забралась под пуховое одеяло, пытаясь согреться, сжалась в комочек. «Что-то я последнее время совсем хилой стала. За сорок лет гриппом ни разу не болела, а тут каждый день что-то вяжется, до добра эти подвиги меня не доведут», – грустно подумала она.
В комнате стояла убаюкивающая тишина. Полина не заметила, как задремала.
Сон был странным. Перед закрытыми глазами медленно раскручивалась огненная спираль. Она приближалась, разжимаясь, увеличиваясь в размерах. Вскоре спираль превратилась в огненного змея, его горячие кольца сжали беспомощное тело и потянули в жадно распахнутую пасть дышащей жаром бездны. Полина застонала, пытаясь вырваться из кошмара. Чья-то прохладная рука легла на пылающий лоб.
– Жарко! – она скинула с себя одеяло, открыла глаза. Над ней склонилось встревоженное лицо Андерса.
– Ты заболела? У тебя жар.
Он подал ей стакан с морсом. Она с жадностью выпила прохладный кисло-сладкий напиток. В проёме двери возникла фигура Кима. Полина, улыбнувшись обоим, виновато сказала:
– Одни хлопоты вам со мной.
Ким присел на кровать, потрогал ладонью лоб, строго спросил:
– Лекарства принимала?
– Да, две таблетки аспирина, – и напомнила: – Ким, я же врач. Только кажется мне, что не простуда это. Как глаза закрою, кошмары странные наваливаются.
Мужчины озадаченно переглянулись.
– Надо звать Стешу, та лучше разберётся в твоей хвори, – решил Ким, поднимаясь с кровати.
* * *
Андерс убрал тёплое одеяло и накрыл Полину лёгким пледом, поправил подушку.
– Ты хорошая сиделка, – благодарно сказала она.
– Спасибо за похвалу, – усмехнулся он, – я редко её слышу от тебя. Лучше расскажи сон.
Полина рассказала об огненном змее и бездне.
– Что это было, Андерс? Огненный страж? – глядя на него со страхом, спросила она. – Ты же говорил, что перстни защитят меня.
– Не бойся, я не дам тебя в обиду, – он присел на кровать, погладил по голове, убрал со лба скрученные в колечки, взмокшие от пота волосы. – Не забывай – огненная стихия подвластна мне. Скорее всего, во время борьбы со стражем воды ты потеряла много сил, вот он и смог как-то воздействовать на тебя.
– Ты встревожен и что-то скрываешь от меня.
– Я не скрываю. Меня беспокоит, что стражи так агрессивно настроены против людей. В вашей земле скрыто много тайн. Магия слишком долго была здесь под запретом, и многие знания утрачены. Смертные знают только материальные науки, а огромная область мировых знаний скрыта от них. Не ведая, они могли нарушить какой-то древний запрет.
– Ты хочешь сказать, что стражи покинули источники по вине людей?
– Возможно. Меня настораживает их единодушное желание изгнать жителей этой земли за границы барьера.
– Может, всё не так, и они просто испытывают меня? Плохо, что на вопросы ответа нет, – коротко вздохнула она и перевела разговор в другое русло: – Баба Стеша хороший лекарь. Я в детстве считала её колдуньей, няня владеет такими тайнами целительства, которые незнакомы мне, дипломированному врачу. Она мне поможет.
Полина закрыла глаза. Время тянулось бесконечно медленно. Она начала бредить, порывалась встать, с кем-то невнятно говорила. Андерс сидел у её постели, не зная, что предпринять. Наконец пришли Ким и Стеша. Осмотрев Полину и порывшись в принесённой с собой сумке, старушка достала серебряный кувшин, украшенный чеканным узором из листьев и цветов.
– Ким, – подозвала она, – сходи к разбитой молнией сосне, той, что на краю деревни, в её корнях бьёт ключ. Зачерпни от самого дна, да не забудь сразу же крышкой прикрыть, – добавила она, выпроваживая мужчин за дверь.
Комната опустела. Двигаясь неторопливо и почти бесшумно, Стеша достала из сумки и разложила на столе кусок воска, свечу, кружку с закопченным дном, связки сушёных трав. Потом вышла на улицу и вернулась с ковшом колодезной воды. Вечерние сумерки заполнили комнату. Старушка зажгла свечу. Слабый мерцающий свет очертил круг. Неясные тени затанцевали по стенам. Она поднесла кружку к огню, горьковатый запах полыни, чабреца и душицы смешался с запахом растопленного воска.
Полина открыла глаза, вынырнув из забытья.
– Очнулась? Это хорошо, – старушка положила сухонькую ладонь ей на лоб. – Где силу-то свою так растеряла?
– Ладить будешь? – вместо ответа спросила Полина.
– Буду, с твоим недугом медицина не справится. Таишься всё от меня? Чай, не чужая я тебе, – в голосе Стеши прозвучала обида.
Она поднесла к голове Полины запотевший от холодной воды ковш, вылила туда расплавленный воск.
Ведунья шептала, словно шорох осенних листьев, слетали с губ слова наговора. Полина из-под опущенных век наблюдала за ней. С детства она знала всю процедуру заговора и не переставала удивляться реальной силе этих простых действий и слов. Стеша вынула застывший кусок воска из ковша и долго его разглядывала, нахмурив реденькие брови. В проёме двери серой тенью возник Ким.