«Мед и розы…»
Мадди закрыла глаза, пытаясь вытеснить из сознания все его слова. И все воспоминания о магии его рук и губ. Пытаясь вернуть себя в реальный мир.
Но безуспешно.
Она почувствовала облегчение, когда стук в дверь возвестил о прибытии завтрака. Эустацио поставил на стол поднос с фруктами, спагетти под ароматным соусом и обязательным кофейником. На плохом английском он сообщил – господин граф был вызван по срочному делу, но надеется, она окажет ему честь поужинать с ним вечером.
У Мадди была тысяча причин и столько же подходящих извинений, чтобы дать понять хозяину этого дома – ни при каких обстоятельствах она не желает оставаться с ним наедине!
Но она сказала, что… согласна.
* * *
Когда наступил вечер, Мадди переоделась в то черное платье, в котором была в Опере, и забралась на подоконник. Она сидела, задумчиво глядя, как в саду сгущаются сумерки, когда за ней пришла Луиза.
В коридоре Мадди увидела, как Луиза нажала ладонью на панель – и часть стены отъехала в сторону.
«Очень просто, если знать – как», – подумала она, спускаясь по лестнице, и… остановилась, увидев над камином пустую стену.
Что это, опять обман зрения?
Но, подойдя ближе, Мадди увидела на стене чуть более светлый прямоугольник – все, что осталось от картины.
– Я ее перевесил.
Она обернулась.
В дверях стоял Андреа. В темном строгом костюме, недоступный и властный.
Во всем его облике не осталось и следа от того раскованного любовника, который показал ей сегодня утром отблески рая. Что, разумеется, и к лучшему…
Она почувствовала, как что-то медленно сжалось в ее животе, и поспешила с вопросом:
– Перевесил? Но почему?
Он пожал плечами:
– После твоей недавней встречи с настоящим волком мне это показалось разумным. К чему лишние напоминания? – добавил он многозначительно.
Мадди почувствовала, как у нее загорелись щеки.
– Но защита исчезающих видов – вся работа, которая была сделана, – часть вашего наследства, – сказала она, стараясь выдержать ровный тон.
– Для графа Гильермо этой причины было бы достаточно, – произнес он. – Но цель уже достигнута, а мои интересы лежат совсем в другой области. Так что отсутствие этой картины не проблема. Мне бы вообще хотелось, чтобы это место снова стало тем, чем оно было, – Летним домом.
– Летний дом, – повторила она. – Это действительно… мило.
Их взгляды встретились. И вдруг пространство между ними стало меняться, перерастая в пульсирующее напряжение и одновременно наполняясь бесконечностью. Ей показалось – стоит сделать только шаг, и она окажется в его объятиях. Словно какая-то невидимая сила притягивала Мадди к нему.
К ее собственной гибели…
Эта мысль заставила Мадди собраться с силами и действовать. Разрушить чары. Пока еще не поздно.
Она обхватила себя руками и уставилась в пол.
И услышала его короткий вздох.
– Отпусти меня, – потребовала она. – Ты должен это сделать.
– Теперь недолго осталось ждать, – сказал он.
Ее горло сжалось. Она заставила себя поднять глаза:
– Значит, есть какие-то новости? Из Лондона?
Он покачал головой:
– Нет.
– Тогда надо кончать с этим! Сэкономишь и деньги, и время. Ты не представляешь, против кого пошел. Отец Джереми – не тот человек, с кем можно играть в такие игры. Ты его не знаешь. Он не уступит!
– Ты ошибаешься, Маддалена. Я его знаю. Давно. Почти всю свою жизнь. И я тоже – не уступлю. – Он помолчал. – А ты? Ты по-прежнему настроена породниться с этим семейством?
– Я выхожу замуж за человека, которого люблю! А не за его семью. Это не одно и то же.
– Ты так думаешь?
Он подошел к столику с напитками и приготовил ей аперитив. Себе, как всегда, налил виски.
Мадди взяла протянутый бокал, стараясь не касаться его пальцев.
Его губы дрогнули.
– За твое будущее, дорогая. Каким бы оно ни было.
Он сделал пару глотков и, не допив, поставил бокал на поднос.
– За счастье, – сказала Мадди и почувствовала, как резкий вкус кампари обжег горло.
Глава 11
Ночью Мадди никто не побеспокоил. А утром Луиза принесла ей завтрак. А потом и конверт, подписанный знакомым острым почерком.
«Прошу прощения за прошлый вечер, – писал Андреа, – но сегодня прекрасная погода, я собираюсь взять машину и отправиться на побережье. Надеюсь, ты позволишь мне компенсировать мою вчерашнюю грубость, согласившись составить мне компанию . А. В. »
Мадди нахмурилась. Граф сам будет за рулем или они все же поедут с Камилло?
Когда Эустацио пришел за подносом, она вернула ему записку и сказала:
– Пожалуйста, поблагодарите графа и передайте – в одиннадцать я буду внизу.
Эустацио кивнул и, собрав со стола посуду, ушел.
Оставив Мадди печально обозревать свой ограниченный гардероб.
В конце концов она остановила выбор на белой льняной юбке с черной туникой, добавив к этому легкий шифоновый шарфик. Волосы она подняла вверх, закрепив серебряной заколкой.
Андреа, в бежевых хлопковых брюках и майке поло, был уже в холле, отдавая последние указания Эустацио. Услышав ее шаги на лестнице, он замолчал и повернул голову. Улыбка в его глазах пронзила Мадди как электрический разряд.
На мгновение она замерла.
«Еще не поздно, – сказала она себе. – Еще не поздно вернуться назад в комнату для скучного, но безопасного чтения».
– Разве это не рискованно? – спросила она, подойдя к Андреа.
– Что? – удивился он.
– Предложить мне поехать с тобой? Вернуться в реальный мир? Разве ты не боишься? Ведь я снова могу убежать?
Граф пожал плечами:
– Такую возможность, разумеется, я не могу исключить.
Это была машина, которую она раньше не видела. Открытая спортивная модель. Значит, Камилло не будет с ними – ни в качестве шофера, ни в качестве сопровождающего.
Устроившись на сиденье, Мадди повязала на голову тонкий шифоновый шарфик.
Мотор взревел как разбуженный лев, и машина, взяв резкий старт, поехала по горному серпантину, быстро накручивая виток за витком. Андреа оказался отличным водителем.
– Хорошо, грозы уже кончились.
Он пожал плечами:
– Они вернутся. Но не слишком скоро, надеюсь.
– А я надеюсь, к тому времени я уже буду дома. – Мадди постаралась, чтобы ее голос прозвучал непринужденно.
– Хотя никто не может сказать наверняка, когда это случится.
– И как изменится моя жизнь после этого.
К ней опять вдруг вернулись все сомнения и страхи первых дней в «Каза Лупо». Когда воображение рисовало ей ярость Найджела Сильвестра из-за необходимости платить за нее выкуп.
Он нахмурился:
– О чем ты подумала?
Мадди прикусила губы, досадуя на невольно вырвавшиеся слова.
– Я подумала, не останусь ли без работы. Исчезнув с лица земли на несколько недель и вернувшись с пустыми руками. Так карьеру не сделаешь.
– Но ведь ты собираешься замуж. Стоит ли тогда беспокоиться о карьере?
Она резко повернулась к нему:
– Интересно, осталось хоть что-то, чего бы ты обо мне еще не знал?
Уголки его рта дрогнули.
– Да. Кое-что осталось. Один маленький секрет, который мне бы очень хотелось узнать. И не притворяйся, будто ты не догадываешься, о чем я.
– Приятно слышать – на свете есть вещи, которые тебе не доступны.
– На все воля Божья, дорогая. По крайней мере, всегда остается надежда. – Он помолчал. – Наверняка есть много чего, что ты могла бы узнать обо мне. Что я сам хотел бы рассказать. Но ты никогда не спрашиваешь…
Она сцепила на коленях руки, чтобы он не заметил, как они дрожат.
– Я думаю, нам лучше сменить тему. Ты сказал, мы едем на побережье. Но я ничего не знаю об этих местах. И почему ты решил меня пригласить?
– О, разве я не сказал? – Андреа изобразил удивление. – У меня дела в Портофино. Личные дела.
Мадди выпрямила спину и уставилась на дорогу.
У него наверняка здесь любовница! Женщины в его жизни настолько покорны, что даже не протестуют, когда им находят замену? А если бы она совершила роковую ошибку и тоже стала его любовницей?
Ее горло сжалось. О нет, по крайней мере, такое унижение ей не грозило. И все же заставлять ее встречаться с его постоянной любовницей было жестоко. Жестоко по отношению к ним обоим.
Она почувствовала острую незнакомую боль, давящую откуда-то изнутри. И в то же время почти неконтролируемое желание закричать, ударить его и разрыдаться.
«Боже, – подумала Мадди, – я ревную. Впервые в жизни ревную! Вот, значит, как это бывает… Но, во всяком случае, я не… – Она перевела дух. – Но когда-нибудь все это останется позади. Забудется как дурной сон. Вот во что нужно верить!»
* * *
За всю дорогу Андреа не проронил ни слова, разве что пару раз спросил, удобно ли ей.
Мадди уставилась в окно, глядя на раскинувшуюся далеко внизу долину.
Ей удалось подавить гнев, но вместо него осталась мучительная пустота и вот-вот готовые пролиться слезы. Они жгли ей глаза и щипали горло, но она не могла позволить себе расплакаться.
Дорога, ведущая к Портофино, маленькому городку на полуострове, с бесконечными поворотами, подъемами и спусками, не очень-то Мадди понравилась.
– Не стоит так нервничать. – Андреа, должно быть, заметил ее напряжение. – Я хорошо знаю эту дорогу.
– Не сомневаюсь, – бросила Мадди и тут же пожалела о своей резкости. – Но я совсем не нервничаю, – добавила она с преувеличенной вежливостью.
– О да, конечно! – усмехнулся он. – Машинам не разрешено въезжать в городок, поэтому придется оставить ее где-нибудь здесь.
– Ну что ж, прогулка мне не помешает. Чтобы ты успел закончить со своими… делами.
– Ах, моя красавица, но для этого ты мне и нужна! Разве ты еще не поняла?
Андреа повернул руль и аккуратно поставил свою машину между двумя пикапами на переполненной стоянке возле гавани. Выйдя из салона и обойдя вокруг, он открыл дверцу и предложил ей руку.
Мадди ее проигнорировала.
Она вышла из машины и стала расправлять складки на юбке, потом приглаживать волосы, непослушными пальцами освободив их от шарфа…
Граф взял ее за руку, но Мадди тут же ее отдернула:
– Подожди… Я еще не готова…
– Готова ты или нет, но теперь настало время узнать правду. Узнать, почему ты оказалась в таком положении. И… почему я не могу тебя отпустить.
Он взял ее за руку, и они пошли обратно по дороге, вскоре свернув на едва заметную тропинку.
– Куда мы идем?
– На виллу Габриэль.
Они завернули за угол и сразу вышли к большому дому за высокой кованой оградой. Белый двухэтажный дом в лучах яркого солнца, с очаровательными балкончиками на верхнем этаже, был окружен цветущим садом.
Они подошли к главному входу. Поднялись по ступенькам. Позвонили… У Мадди перехватило дыхание, когда она увидела, кто открыл дверь.
Доминика…
Последовали кивок и вежливое приветствие Андреа. А в сторону Мадди, как всегда, был послан неприязненный взгляд.
«Что она, черт возьми, здесь делает?» – думала Мадди, пока они шли по широкому коридору в комнату с террасой, за которой открывался великолепный вид на гавань.
Стоящая возле каменной балюстрады женщина в черном платье обернулась. Но нет, это была не сексуальная брюнетка или чувственная блондинка, как представляла ее себе Мадди. Женщина была намного старше, в темных волосах уже проглядывали серебристые нити. Ее лицо все еще сохраняло красоту и в то же время казалось напряженным, даже измученным. Большие черные глаза остановились на Мадди с тем же неприязненным выражением, какое было и у Доминики.