– Я думала, это будет последний раз, но… – Отвращение, появившееся на лице Дилана, было под стать ее внутренним ощущениям, хотя внешне Марни старалась выглядеть невозмутимо. Теперь она чувствовала себя последней потаскушкой. – Но теперь я поняла, что не могу этого сделать.
– Почему ты мне ничего не сказала о нем?
К глазам подступили слезы. Слава богу, что в комнате царил полумрак, и Дилан не мог ясно видеть ее лицо.
– Я только что это сделала.
Дилан провел рукой по волосам и выругался. Он ничего не ответил, только пристально смотрел куда-то поверх ее плеча. Марни не знала, что делать дальше. Молчание затянулось, и ей стало совсем не по себе.
Наконец Дилан заговорил:
– Ну, тогда понятно.
Марни почувствовала, как боль резанула грудь, и поняла, что она надеялась… На что? Чего она ждала? Что Дилан упадет на колени, умоляя ее остаться? Что он вдруг поймет, что тоже неравнодушен к ней, что не все так «просто и легко»? Она передвинулась на край кровати и свесила ноги.
– Да.
Сумка, где лежали вещи, которые она взяла, думая, что останется на ночь, и туфли стояли в стороне, и ей нужно было пройти мимо Дилана, чтобы взять их. Марни прошла мимо, в последний раз вдыхая его запах.
Стараясь не смотреть на него, она сунула ноги в туфли и повесила на плечо сумку.
– Мне было хорошо с тобой, Дилан. Правда. И я искренне надеюсь, что очень скоро ты найдешь кого-нибудь, кто сделает тебя по-настоящему счастливым.
На лице Дилана застыло выражение удивления и злости, и хотя ей очень хотелось поцеловать его на прощание, Марни сдержалась.
– Прощай.
Она пошла к выходу, стараясь идти спокойно, не торопясь. Взяв в прихожей свою сумочку, она заметила лежавший рядом ключ, и ее сердце ухнуло куда-то вниз от мысли, какой счастливой она себя чувствовала всего несколько часов назад. Как глупо.Глаза снова стало щипать. На этот раз Марни чувствовала, что слезы вот-вот потекут. Она поспешила выйти и вызвать лифт.
Когда все начиналось, Марни воспринимала их отношения, как нечто случайное. И никогда не думала, что они станут иными. Значит, нечего обижаться.
Она совершила глупость, и ей некого было винить, кроме самой себя.
К черту все это.
Глава 9
Работать в «Брукс Фаундейшн» и в то же время пытаться забыть Дилана было равносильно самоубийству. Оставался еще вариант – спиться.
После мучительных выходных, натянув на лицо счастливую маску, Марни отправилась на работу, где все вертелось вокруг источника ее мучений. Ей приходилось постоянно видеть висевшие на всех стенах фотографии, на которые она не могла спокойно смотреть, и слушать, как люди в самых восторженных выражениях говорили о человеке, ставшем причиной ее мучений. Ее резали по живому и сыпали на раны соль.
Наверно, надо было думать лучше.И в ту минуту, когда она поняла, что ее тянет к Дилану, забрать свое резюме.
Вот что значит хотеть всего сразу. Очередное доказательство того, что нельзя одновременно иметь пирог и съесть его.Даже в лучшем случае, когда у тебя много пирогов, это обернется лишними проблемами с талией.
И все же работа стала для Марни утешительным призом. Ее обязанности не требовали, чтобы она контактировала с Диланом, поэтому в рабочее время она с ним не встречалась. Хотя от сознания того, что он где-то в здании, она каждый раз замирала, когда открывались двери лифта.
Оставалось лишь надеяться, что это пройдет. И пройдет скоро.
Должно пройти. Обязательно.
Их отношения длились всего месяц, значит, она не могла успеть по-настоящемуполюбить его. Она только начинала влюблятьсяв него. Надо было просто взять себя в руки и идти своей дорогой.
Тогда почему она чувствовала себя как побитая?
Марни нахмурилась, глядя на экран компьютера, с ужасом думая о работе, которую ей предстояло сделать. Акция по сбору денег широко освещалась в прессе, и в ее обязанности входило просмотреть публикации и составить отчет, отчасти для архива, отчасти для возможного использования в будущем.
Экран запестрил фотографиями, запечатлевшими Дилана и его родителей. И конечно, на всех Дилан выглядел просто потрясающе. В выходные Марни смирилась с ситуацией, но не представляла, как тяжело будет видеть его, вспоминая, какой счастливой она себя чувствовала в тот момент… Боль оказалась сильнее, чем она ожидала.
Это была какая-то изощренная пытка.
Присутствие Энелайз на многих фотографиях тоже радости не прибавляло.
Она не ревновала к Энелайз. Правда, правда. Энелайз не была «другой женщиной». Дилан не хотел ее – хоть это не вызывало сомнений, – но если бы он вдруг решил взяться за дело серьезно, выбрал бы кого-нибудь вроде нее.
Жестокая ирония заключалась в том, что Марни как раз былакем-то вроде Энелайз. Ее прошлое мало чем отличалось от прошлого этой женщины. Ее воспитывали так, чтобы она сталатакой, как Энелайз, только она отказалась.
Впервые в жизни Марни засомневалась в правильности своего выбора и почти пожалела о нем. Ее надежды найти золотую середину не оправдались. Дилан не изменил своего отношения к ней.
Она была не такой, как он хотел. Не такой, как ему нужно. Теперь ей оставалось лишь признать это.
Но это было проще сказать, чем сделать. Марни встряхнулась и попыталась сосредоточиться на работе. Не прошло и нескольких минут, как запищал интерком.
– Марни, пришел твой брат. Он хочет тебя видеть.
Проклятье!Она даже не знала, что Картер снова в городе, и сегодня ей совсемне хотелось встречаться с ним. Однако Марни не могла отправить его, и она собралась с силами, чтобы принять неизбежное. После свадьбы Риз Картер собирался навсегда вернуться в Саванну, так что у нее не осталось предлогов избегать его.
К тому же настроение и так было испорчено, и худшее ей уже не грозило.
– Привет, Картер.
Он вошел, закрыв за собой дверь.
– Симпатичный кабинет.
– Да, это явный шаг вперед после моей предыдущей клетушки. – Марни жестом предложила ему сесть.
Картер держался как-то отстраненно и скованно. Впрочем, так бывало всегда во время их встреч, и она чувствовала себя не лучше.
– Я снова в городе.
– Да, я вижу.
Он откинулся на спинку стула, скрестив ноги и руки точно так же, как делал отец.
– Мне кажется, я провел в Нью-Йорке кучу времени, но все не с тобой.
– Я понимаю. Теперь у тебя есть Джина, и твое место рядом с ней. Я не обижаюсь.
– Но ты моя сестра.
Марни покачала головой:
– Ты не обязан возиться со мной, Картер.
– Я никогда этого не говорил. Желание общаться с человеком нельзя считать обязанностью. Но ты меня избегаешь. Не отвечаешь на мои звонки. Мне уже начинает казаться, что тывоспринимаешь это как обременительную обязанность.
– Я была занята в последнее время – новая работа, свадьбы… У меня нет времени даже дух перевести.
– Значит, ты не стараешься избегать меня намеренно? – Картер поднял бровь, и в его голосе послышалось радостное возбуждение.
– Разве что самую малость.
– Ладно… – Картер сунул руку в карман и вытащил свернутые в трубочку бумаги, которые он положил ей на стол. – Избегаешь или нет, но мне нужно, чтобы ты подписала это.
Картеру постоянно требовалась ее подпись на деловых бумагах, что часто очень раздражало его. Но сегодня все выглядело иначе. Марни просмотрела первый параграф и подняла глаза на брата. – Это что такое?
– То, что ты видишь. Я больше не имею доступа к твоим счетам. Твои деньги, дивиденды, кредиты – теперь все будет поступать прямо к тебе, минуя меня.
Вот это да . Этой баталии было так много лет, что Марни давно смирилась и бросила думать о ней. По завещанию отца Картер распоряжался ее счетами до тех пор, пока ей не исполнится тридцать пять. Картер решил дать ей свободу… Похоже, Джина возымела на него огромное влияние, и теперь Марни выиграла эту войну без единого выстрела. Она продолжила читать.
– Это так неожиданно.
– Ты вполне в состоянии сама вести свои дела.
Марни чуть не проглотила язык от удивления.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Ты больше не приезжаешь домой, и я вижу тебя, только когда бываю здесь. Единственный способ связаться с тобой – контроль за твоими деньгами. Я понимаю, что это нехорошо, но мне хотелось использовать хотя бы эту возможность.
Еще немного и Марни упала бы со стула.
– Спасибо, что ты это признал.
Картер кашлянул.
– Я надеюсь, что Джина окажется достаточно большим стимулом, чтобы ты навещала нас. Она будет скучать по тебе. Я тоже хотел бы видеть тебя почаще. – И теперь самое главное. – Может быть, у нас что-нибудь сложится.
– Надеюсь. – Марни чувствовала, как тяжело дались Картеру эти слова, но они были искренними.
– Я правда горжусь тобой.
У нее все поплыло перед глазами.
– Извини?
– Я горжусь тобой, Марни. И еще я потрясен. Ты создала себе совсем новую жизнь. Без чьей-либо помощи, вдали от дома. И в этой жизни ты добилась успеха. Самое малое, что я могу сказать, – я потрясен.
Правда?
– Почему ты не говорил мне этого раньше?
– Я почему-то думал, что ты и так это знаешь. – Картер ухмыльнулся. – Если бы ты отвечала на мои звонки, ты бы это уже знала.
В глазах все еще щипало, но теперь Марни улыбнулась.
– Если бы я знала, что ты не собираешься опять меня за что-нибудь ругать, я, может, и брала бы трубку.
– Послушай, давай ты будешь отвечать на мои звонки, а я обещаю больше никогда тебя не ругать.
– Прекрасно. – Наконец-то в этой ужасной неделе настал такой необходимый ей просвет.
Картер встал, и Марни вышла из-за стола. Впервые за последние десять лет она протянула руки и обняла брата. Через секунду Картер справился с удивлением и тоже обнял ее.
– Не хочешь пойти позавтракать со мной? – осторожно спросил он.
– С удовольствием. Только возьму сумку. – И тоже впервые за долгие годы она не чувствовала ни напряжения, ни скованности, ни раздражения. Марни училась прощать и принимать свое прошлое, и Картер этого заслуживал. В конце концов, где бы она сейчас была, если бы Картер не делал всего того, что он делал. Он не хотел намеренно обижать ее. Теперь Марни это понимала. – Что ты хочешь съесть?
– Выбирай ты.
Пройдя мимо других кабинетов, они вошли в лифт. Картер прищурился и внимательно посмотрел на нее.
– Тебя еще что-то беспокоит, Марни? У тебя такой взгляд…Обычно он означал, что ты обиделась на меня, но сейчас я вроде ничего такого не сделал.
Вот спасибо. Неужели у нее такой жалкий вид, что даже брат заметил?
– На этот раз ты ни при чем. Просто у меня возникла небольшая проблема, с которой я пока не знаю, что делать.
– Я могу помочь?
Предложение последовало так быстро и без колебаний, что у Марни потеплело на душе.
– Спасибо, но нет. Я должна сама все обдумать.
Они прошли через вестибюль мимо большого портрета Дилана, при виде которого у нее каждый раз сжималось сердце.
– Если передумаешь, дай мне знать… Это не к тому, что я считаю, будто ты нуждаешься в моей помощи, – быстро пояснил Картер. – Я знаю, что ты справишься. Ты всегда добивалась того, чего хотела. И всегда на своих условиях.
Такая поддержка, особенносо стороны Картера, очень помогла Марни. И именно сейчас, когда она так нуждалась в ней.
Но самое большее, что она смогла, – это улыбаться.
Один раз это можно было принять за невезение. Два раза означало, что с ним что-то не так. Два раза всего за четыре месяца означало, что ему нужен психолог, чтобы понять, что в нем такого, отчего женщины предпочитают ему других.