Пепе чувствовал, как ей неприятно прибегать к его помощи, чтобы выбраться из ванны. Отвернувшись, она оперлась на его руку, чтобы встать на ноги.
Кара была похожа на мокрую курицу. Даже лицо у нее было мокрое.
Он не сразу сообразил, что это слезы текут у нее по щекам.
– Ты плачешь?
– Я плачу, потому что я разозлилась, – всхлипнула она. – Ты разрушил мою жизнь и теперь хочешь разрушить еще и мое будущее. Я тебя ненавижу.
Он снял с крючка пушистое полотенце и накинул на нее.
– Если ты говоришь правду, то твое будущее обеспечено. Я дам и тебе, и ребенку больше денег, чем ты в состоянии потратить.
– Я не хочу быть содержанкой. Я всего лишь хочу того, что положено нашему ребенку.
– Содержанкой ты не станешь. Тебе будут выделены средства. Если твой ребенок окажется и моим, то у тебя хватит денег на все, что пожелаешь. Ты сможешь нанять няньку – да целую армию нянек – и вернуться на работу.
Она так дрожала, что у нее зуб на зуб не попадал.
– Но у меня не будет работы, куда возвращаться.
– Есть другие работы.
– Но не такие. Ты хоть представляешь, как трудно подняться по карьерной лестнице в мире искусства без связей?
– Есть другие занятия, – повторил он. В груди вдруг образовался тугой ком. Но он не может себе позволить ее жалеть… даже чуть-чуть. Пусть она и выглядит такой беззащитной.
Луиза много раз выглядела беззащитной. И все оказалось притворством, а он – сосунок! – поверил ей, поддался на эти уловки. Каждый день, когда он смотрелся в зеркало, он видел доказательство ее лжи прямо перед собой. Он мог бы сделать пластическую операцию и убрать шрам. Но он решил сохранить это напоминание о том, что нельзя доверять никому, и особенно когда дело касается любви.
– Ты не обязана переезжать ко мне. – Он заставил себя прямо посмотреть в ее полные слез глаза. – Ты можешь сесть на самолет, улететь обратно в Ирландию и продолжать вести жалкое существование. Или ты можешь остаться. Если ты останешься, я буду обеспечивать тебя, а как только родится ребенок, мы сделаем тест на отцовство. Но если ты уедешь сейчас, то не получишь ни единого евро от меня до того, как мое отцовство – или его отсутствие – не будет доказано. Если решишь уехать, то тебе придется пройти через суд, чтобы получить от меня образцы для ДНК… если ты меня разыщешь. Как тебе известно, я обитаю в четырех странах, и тебе будет крайне трудно заполучить этот самый образец.
Пепе понимал, как чрезмерно жестко звучат его слова, но он не позволит ни капли снисхождения к ней.
Если Кара действительно носит его ребенка, то он обязан любыми способами защитить это невинное существо. А единственное средство, как это сделать, – загнать ее в угол, из которого можно выбраться только по его правилам.
Он не может потерять еще одного ребенка.
Глава 4
Никогда Кара не чувствовала себя так по-дурацки, как в этот момент.
Голубая рубашка Пепе доходила ей до колен, а его брюки она закатала в несколько раз, чтобы они не падали ниже щиколоток. Не хватает только пары длинноносых башмаков – и клоун готов.
Следуя за Пепе в его самолет по металлическим ступеням, она вымученно улыбалась и кивала в ответ на приветствия команды. Ни один из них и глазом не моргнул на ее появление. Скорее всего, странные женщины, сопровождавшие Пепе в его перелетах, – это привычное явление.
Самолет Пепе – ну просто летающая квартира холостяка. Кругом кожа и темная деревянная отделка стен. Стюард проводил ее к креслу. Каре не понравилось, что Пепе сел рядом с ней.
– Ты мог бы выбрать другое место – здесь десять кресел, – недовольным тоном сказала она.
– Ты тоже, – ответил он, пристегнув ремень и вытягивая длинные ноги. Он взглянул на дешевый мобильник у нее в руке. – С кем говоришь?
– С Грейс.
– И что ты ей сказала?
– Что ее деверь безответственный мерзавец с моральными устоями амебы.
Он выгнул бровь.
Она вздохнула:
– Я хотела написать, но, пока мы не уладим финансовые дела, я не могу рисковать – ведь она способна свернуть тебе шею.
– Очень мило с твоей стороны проявить такую заботу, – сухо заметил он.
Она прострелила его ядовитым взглядом:
– Я просто извинилась за то, что ушла с крестин не попрощавшись. Еще я сказала ей, что попросила тебя подвезти меня в аэропорт. Кто-нибудь мог увидеть нас вместе.
– Тебя волнует то, что скажут люди? – беспечно произнес Пепе.
– Нисколько. Я просто не хочу, чтобы Грейс волновалась.
Кара понимала, что ей следовало обратиться за помощью к Грейс. При обычных обстоятельствах она так и сделала бы. Но когда она узнала, что беременна, то Грейс в это время скрывалась – у нее были собственные проблемы. Кара рассказала лишь матери, но та была занята очередной изменой своего нового мужа и не проявила особой заинтересованности. Вообще-то Кара и не ожидала ничего другого от женщины, давшей ей жизнь.
Но сейчас Лука и Грейс пребывают в состоянии крепкой любви и безоблачного счастья. Подходящая возможность попросить помощи. Грейс дала бы ей денег и все, что ей необходимо, не задавая вопросов. Но Кара не смогла бы скрыть произошедшего, и вся эта грязная история выплыла бы наружу. Одному Богу известно, что случилось бы потом.
В любом случае подруга не должна нести ответственность за ее ребенка. Грейс здесь ни при чем. Это дело ее, Кары. Ну и, конечно, беспечного плейбоя.
– Как твои ноги? – спросил Пепе.
– Терпимо. – Мазь, которую он ей дал, оказалась просто благодатной. Он был такой… Заботливый? Неподходящее слово, но оно ближе всего по смыслу к тому, как он отнесся к ее ранам. Но не к ней самой.
Как человек может быть одновременно таким заботливым и таким ужасающе равнодушным?
– Ты лучше сними брюки, чтобы материя не касалась кожи.
– Все нормально. – Ни за что на свете она снова не снимет с себя ничего из одежды, даже если он будет от нее на расстоянии десяти миль.
Самолет начал выруливать на взлетно-посадочную полосу. Кара посмотрела в окно – в горле у нее стоял ком.
– Пепе, пожалуйста, позволь мне вернуться в Дублин. Хотя бы на пару дней, чтобы привести в порядок дела.
Они спорили об этом за последний час три раза.
– Невозможно. Завтра я занят весь день, а вечером у меня деловой ужин.
– При чем здесь я? Предполагается, что я должна быть на работе.
– Ты пойдешь на встречу со мной.
Она сделала глубокий вдох, чувствуя, что с давлением у нее не все в порядке.
– Я уже устал тебе объяснять, что следующая неделя у меня загружена делами.
– Значит, я должна ждать уик-энда, чтобы вернуться домой? – в ужасе произнесла она.
– Боюсь, что поездка в Дублин не входит в планы на ближайшее время.
– Ты шутишь?
– Ты можешь уладить свои дела другим способом.
– То есть я должна послать свое заявление об увольнении письменно или по электронной почте?
Он пожал плечами:
– На твое усмотрение.
– Я вообще не хочу оставлять свою работу, – сердито сказала она. – Но если уж должна уволиться, предпочла бы сообщить об этом начальству лично.
– Я понимаю, что это неудобно, но если, как ты говоришь, ребенок от меня, ты получишь очень неплохую компенсацию.
– А мои соседки по дому? Они тоже получат компенсацию? Я их практически подставляю. Если ты не дашь мне возможность поехать в Дублин, я не смогу освободить свою комнату. А они не смогут найти другую соседку вместо меня.
– Не вижу проблемы. Я могу послать кого-нибудь, чтобы освободить твою комнату.
– Ну уж нет! – Она не желает, чтобы какой-то незнакомец рылся в ящиках с ее бельем. Закрыв глаза, Кара тяжело выдохнула. Из-за пререканий с Пепе она не заметила, как самолет увеличил скорость. В животе началось волнение, и она откинулась назад.
Самолет взлетел.
– Если я свяжусь со своими соседками и попрошу их собрать мои вещи, то ты сможешь послать кого-нибудь за ними?
– Конечно.
– И можно доставить багаж завтра утром?
– Почему такая спешка?
– Потому что у меня ничего нет, кроме дамской сумки и туши для ресниц. Мне нужны мои вещи.
– Я уже распорядился о покупке новой одежды для тебя – ее доставят в мой дом.
Ну конечно, как же иначе. Удивительная расторопность.
– Я хочу получить свои вещи.
– И ты их получишь. Скоро.
– Как скоро?
– Скоро. А твои соседки получат достаточную компенсацию за аренду твоей комнаты.
– Хорошо. – Она ни за что не скажет «спасибо».
Тошнота подступала к горлу. Кара глубоко дышала через нос.
– Тебе плохо?
Она не желает слышать никаких слов сочувствия.
– Я беременна. Отец ребенка отказывается признать отцовство без теста и при этом считает возможным заставить меня бросить работу – работу, которую я люблю, – чтобы следовать за ним в роли наложницы по всему свету. Плюс у меня нет ни одежды, ни туалетных принадлежностей. Да, все расчудесно.
Голубые глаза потемнели, и в них появилась улыбка.
– А ты хоть знаешь, что такое наложница?
У Кары зарделись щеки.
– Я просто подвела итог своему несчастью.
– Наложница – это любовница мужчины.
– Знаю.
– Мужчина оплачивает счета наложницы, покупает ей имущество…
– По своей сути наложница призвана доставлять удовольствие мужчине, когда ему надоедает жена, – прервала его Кара. – Но раз у тебя нет жены, я не могу быть твоей наложницей.
Глаза у него блеснули.
– Ну, поскольку у меня нет жены, разве это не означает, что ты станешь основным источником моих удовольствий?
– Да я скорее съем горсть червей.
– Боюсь, что смогу придумать что-нибудь более подходящее для тебя…
– Не продолжай. Меня и без того тошнит.
Он засмеялся:
– Я помню кое-что другое.
– Смотри, как бы меня не вырвало. – Но не от воспоминаний об их ночи вместе. Эти воспоминания увели ее в другую реальность. Нет. Тошнота у нее потому, что ее укачивает в транспорте. Она зажмурилась и сделала глубокий вдох.
Пепе повернулся к ней и внимательно посмотрел. Кара невероятно эротична, даже с перекошенным лицом.
Но он больше не поддастся на это.
Она открыла глаза:
– Что?
– Не понял.
– Ты уставился на меня.
– Неужели мужчина не может посмотреть на роскошную женщину?
– Я беременна, – огрызнулась она.
– И при этом такая секси. Мужчине нужно окостенеть от живота и ниже, чтобы не хотеть тебя. Но не бойся – я не собираюсь делать никаких поползновений. – Тем не менее Пепе почувствовал сильное возбуждение, и он едва не застонал.
Кара его презирает. А он… он ее до сих пор желает – и, как он подозревал, она его тоже. Но он предпочитает, чтобы женщины, на которых он обратил свое внимание, не питали к нему ненависти.
Секс между ними… Ничего хорошего из этого не выйдет. Секс уже вверг его в беду. Да он и предполагал, что секс с Карой приведет к неприятностям. Наверное, поэтому он раньше держался от нее – и ее эротичности – подальше.
В обществе, где он вращался, к сексу относились просто, без каких-либо обязательств. Пепе это вполне устраивало, поскольку освобождало от затруднительных ситуаций и еще более раздражающих расставаний. Все знали правила, никто не обижался, и все были довольны.
– Полезно это знать, – насмешливо отозвалась Кара. – Но сейчас тебе ничего от меня не нужно, так что незачем больше притворяться.