Всем абонентам от имени штаба обороны было приказано держать связь с Арсеналом, постоянно сообщая обстановку.
Штаба нет, а приказы от него уже идут. Будем надеяться, что скоро все изменится, штаб реально возникнет и будет функционировать. Со старшим смены связистов договорились, что он пришлет нескольких радистов и телефонистов для организации связи с церковью, Тереспольской башней, столовыми инженерного полка и командного состава, артиллеристами.
Вызвав бойцов, поставил им задачу: привести в порядок комнату в полковой школе. Перенести туда макет крепости. Один из бойцов был направлен проверить склад в Круглом туалете у Бригитского проезда, другой в склад НЗ, третий на продовольственно-фуражные склады. Еще несколько отправил по соседним казармам разведать, что там творится, и поглядеть, чем можно разжиться. Отдельно боец побежал в конюшни – проверить, работает ли пожарный насос, а то без воды совсем плохо будет.
Следом за моими бойцами решать проблемы связи отправились и связисты полка, а двое их радистов стали колдовать с найденными рациями. Посыльные – это прекрасно, но радио или проводная связь лучше. Реагировать на изменяющуюся обстановку можно куда проще и быстрее. Кому как, а мне, выросшему в условиях Советской армии конца ХХ века, связь между частями гарнизона нужна как воздух. Просто не могу иначе. Как управлять войсками, если ее нет? У нас это забито на уровне мозжечка. Так что пусть ребята постараются для дела.
Здесь мне пока делать нечего – сейчас все решается у Трехарочных, а принять доклады от посыльных вполне смогут и сержанты. Тащить с собой весь отряд в церковь-клуб не имеет смысла. После начала исхода надо будет идти на помощь конвойникам, а преодолевать очередные 500 метров под артогнем и терять людей не хочется. Лучше пусть побудут здесь, отдышатся и в себя придут, а я налегке пробегусь туда и обратно. Посмотрю, как там идет подготовка, и заодно связь проверю.
За себя в Арсенале оставил Одинцова. Сам рванул к столовой и казематам 455-го полка. Там подготовка шла своим ходом. В казематах у Трехарочных ворот скопилось огромное количество людей, готовых к рывку из цитадели. Каждый каземат был забит людьми до отказа. У входов в томительном ожидании команды на выход стояли вооруженные автоматическим оружием младшие командиры. У столовой инженеров собиралась бронетехника. Около нее копошились танкисты и несколько командиров. Среди них был и Горячих. Трупов немцев, как и оружия, вокруг Трехарочных ворот практически не было – успели убрать.
Капитан из 455-го полка сообщил, что основные силы собраны. Ударный отряд сформирован. Бойцы разных подразделений и частей перемешались между собой. Из них сформированы сводные взвода и роты. Плохо, что мало командного состава. Сводными ротами командуют младшие командиры. Раненых бойцы понесут на себе. Постараются забрать всех. Вся задержка только из-за танкистов, к которым только что подошло еще несколько машин. 333-й полк до сих пор так и не прибыл. Знаменные взвода собраны в казармах инженеров. Мы договорились о сигналах, которые будут посылаться нам. Несмотря на наличие нескольких переносных раций, связаться со штабами дивизий и корпуса не удалось. Так что вопросы: места, куда выводить, организации встречного прикрытия и точки встречи – оставались открытыми. Достав свою карту, снова рекомендовал те маршруты, что указывал в своих записках. Предусмотренные маршруты мирного времени утратили свою силу. Враг уже находился на нашей территории и активно продвигался вперед. И у него была поддержка в виде артиллерии, которая напрочь отсутствовала у нас. Так что требовалось вывести войска как можно быстрее и безопаснее.
Кстати, артиллеристов мне уже отправили. Набрали из числа добровольцев целый взвод. Капитан очень сожалел по поводу оставления в крепости своих орудий, но вывезти их было не на чем. Порекомендовал подобрать орудия из тех, что стояли в парке 44-го полка у Северных ворот. Они вполне могли уцелеть, там же можно было разжиться лошадьми. Переговорили мы и о выводе людей из Западного редюита и членов семей из Домов начсостава. Капитан пообещал отправить туда специальные команды во главе с несколькими командирами. На этом мы расстались.
Перебежав арку ворот, остановился у ближайшего «БА». Сюда же подошли Горячих и Долженко.
– Все бегаешь? – спросил особист.
– А что прикажете делать? Надо. Вы тут как, готовы?
– Готовы, – почти в один голос ответили старшие лейтенанты. Долженко продолжил: – Сейчас еще две машины должны подойти – и начнем.
– Бог вам, как говорится, в помощь. Главное поаккуратнее там. Не горячитесь и не спешите. Главное, не зарывайтесь. Берегите себя, не учения все же. С пехотой все согласовали? Связь работает?
– Все нормально. У всех рации работают. Пехота прикроет и своя, и от инженеров ребята помогут.
– Мы вам подсказывать будем. Петр Федорович, ты своим скажи, кто не успеет уйти, пусть сюда отходит. Прикроем.
– Договорились, – ответил Петр. В это время его позвали к одной из машин.
– Хороший парень. Жаль, если погибнет.
– Жаль, но война…
– Я порой удивляюсь. Хотя за то время, что с тобой общаюсь, вроде бы и привык. Ты так говоришь, словно тебе это не впервой.
– Да, есть такое дело. За неделю в скольких переделках был! Да и за сегодня только в трех боях пришлось побывать. И главное, выжить.
– Вот я и говорю, везучий.
– Дмитрий Ильич, а что там со знаменами, все собрали?
– Да. Те, что смогли спасти, здесь. Всего шесть знамен. Два наших – полка и дивизии, два 84-го полка – Боевое и Шефское. И по одному от 44-го и 455-го полков. Боевое знамя 75-го разведбата погибло вместе с охранявшими его красноармейцами. Нет знамен автобата, батальона связи, батальона НКВД. Остальные здесь. Все части выделили по взводу в охрану. В общей сложности получилась сводная рота. Для прорыва должно хватить. Сейчас они в казарме инженеров притираются друг с другом. Конвойников еще подождем и пойдем. Может, с нами пойдешь?
– Нет. Не могу. Конвойников не ждите. Они пока сейчас c нами соединиться не могут – ведут бой с немцами. Те к ним в казарму прорвались. Если получится, они вас позже догонят. Как только бронегруппа прорвется на Северный остров, тоже выдвигайтесь. Больше шансов прорваться будет. И главное, сразу под артобстрел не попадете.
– Так и думали.
– Дмитрий Ильич, я вот тут донесение о наших действиях составил, с собой заберете?
– Конечно, – беря у меня донесение, составленное в Арсенале, сказал Горячих. Вместе с донесением я передал и планшетку с документами и жетонами немцев. В это время к нам подбежал Малышев, передавший мне еще одну планшетку с документами немцев, собранными в районе Трехарочных ворот.
– Витя, сколько здесь?
– Семьдесят пять солдатских книжек и жетонов. В том числе три офицерских.
– Молодец. Немцы не мешали?
– Нет. Как увидели, что мы трупы убираем, так даже и не стреляли. На валах там народу немного. Наблюдатели насчитали всего человек двенадцать, но при трех пулеметах. Трофейное оружие мы инженерам отдали, а то у них с оружием плохо. Себе только пулеметы и гранаты оставили.
– А как узнали, что документы офицерские? – спросил особист.
– У них погоны другие, а кроме того, у нас тут парень из инженеров со знанием немецкого языка. Вот он и переводил.
– Ясно. Молодцы. Володя, ты в донесение внеси изменения, – возвращая мне бумаги, сказал Горячих. Тут же на броневике я внес изменения и отдал все Дмитрию Ильичу.
– Дмитрий Ильич, вы у нас в журнале распишетесь?
– А что, он у тебя заполнен???
– Вот только сейчас дополнения внесу, – достав из планшетки журнал, сделал в нем несколько записей и передал его Горячих. Тот, прочитав все написанное, оставил свой автограф.
– И когда только успел?
– Накидал, пока в казарме был. Виктор, там связисты к вам должны линию кинуть.
– А у нас связь есть. Через штаб инженерного полка. Там телефон только разбит был.
– Вот и хорошо, звони каждый час.
– Есть. Разрешите идти? – спросил у нас Малышев.
– Давай, – разрешили мы. И Малышев убежал к себе.
– Ну, и я пойду. Как прорветесь, не забудьте сигнал дать, чтобы мы знали.
– Не беспокойся. Сделаем.
Пожав друг другу руки, мы простились. В клубе все шло своим чередом. Посреди помещения на расчищенной площадке высились штабели с боеприпасами, часть окон была укреплена мешками с песком. Трупы немцев были вынесены и сложены в большую воронку. Наших тоже похоронили.
Ерофеев доложил, что к отряду присоединились еще 30 человек из различных подразделений. И это не считая артиллеристов. Старшим у артиллеристов был пожилой сержант-сверхсрочник Григорий Николаевич Макеев. Мы с ним познакомились и переговорили. Я объяснил задачу и показал на карте, где планирую использовать их. Подчинив ему всех присутствующих в клубе артиллеристов, направил искать исправные орудия и снаряды.
Через вход в алтарной части клуба зашла группа вооруженных автоматическим оружием бойцов и командиров. Во главе нее шел невысокий полковой комиссар с бледным и озабоченным лицом. Ерофеев, присутствовавший при беседе с артиллеристом, тихим голосом сообщил, что это полковой комиссар Фомин. Он его раньше в 84-м полку видел.
Война войной, а Устав никто не отменял. Я подошел и представился. Выслушав мой доклад, полковой комиссар, чтобы не мешать бойцам, предложил куда-нибудь пройти и там поговорить. Единственное место, которое более или менее подходило для этого, была будка киномеханика. В сопровождении нескольких командиров и пограничников мы прошли на хоры. Развернув на столе схему крепости, доложил складывающуюся обстановку и что предпринимается для отражения атаки врага и выхода гарнизона в места сосредоточения. После чего предложил подняться на НП и там все увидеть своими глазами. На площадке НП мы продолжили разговор.
– Владимир Николаевич. Поясните, почему вы прислали свое приглашение именно мне?
– Товарищ полковой комиссар, – начал я, но был остановлен Фоминым.
– Обращайтесь по имени-отчеству.
– Ефим Моисеевич. Настолько я знаю, вы приняли на себя командование гарнизоном. Кроме того, вы единственный старший командир в крепости. Остальные или не смогли пробиться, или погибли. В крепости нет ни одного командира или хотя бы начальника штаба полка. Я не говорю о дивизионном командовании. Их представители сюда также не смогли пробиться. Кроме посыльного, принесшего устное указание о выходе гарнизона. Для организации обороны требуется руководитель именно вашего уровня, который мог бы ставить конкретные цели и требовать их выполнения от нижестоящих по званию и должности. Так что, кроме вас, некому возглавить оборону.
– Хорошо. Вы правы. Кто еще войдет в штаб? В каком качестве вы видите себя?
– Пока штаб обороны – вы, я и те, кто находится здесь. Остальные члены штаба появятся после выхода из крепости основной части гарнизона. В него войдут те командиры, что останутся здесь продолжать оборону. Из них будут назначены руководители участков обороны. Кем я себя вижу? Тем же, что и сейчас, – командиром штурмового или ударного отряда. Мои бойцы как раз для этого подготовлены.
– Понятно. Где будет размещаться штаб обороны? Здесь в клубе или в Арсенале?
– Нет. Я думаю, что штаб обороны лучше разместить в штабе 33-го полка. Считаю, что там наиболее удобное место, чем здесь или в Арсенале. Сейчас там тыловая позиция цитадели, прикрытая гарнизонами Западного и Восточного редюитов, предмостовыми укреплениями Трехарочного моста и цитаделью. Фактически это центр нашей обороны. Оттуда через Арсенал можно связаться со всеми частями цитадели. Арсенал находится очень близко к Тереспольской башне – фактической линии обороны. И подвержен обстрелу артиллерией. Здесь же, в клубе, останется наблюдательный и корректировочный пункты, а в зале склад боеприпасов.