– Имя Уитни всегда привлекало всякий сброд, – откликнулся Брэдфорд. – Твоего отца, например.
Бекка и бровью не повела. Тео поморщился, а она только ухмыльнулась в лицо Брэдфорду:
– А ты, дядюшка, настоящий пример для подражания для всех нас.
Она еще держала удар, однако Тео уловил хрипотцу в ее голосе. Это означало, что она злится.
Бекка отвернулась от Брэдфорда и взглянула через стол на Тео. Ее глаза приобрели непривычный цвет – изумрудный. Ему больше нравился карий с зеленым оттенком. В глазах Бекки пылал огонь. Она смотрела на него требовательно. Осуждающе. Потому что он ей не помогал. Не защищал. Он просто сидел и наблюдал, как Брэдфорд ее оскорбляет.
Вот, значит, каков он, этот человек. Он ничего не стоит, сколько бы богатств ни накопил и сколько бы власти ни получил.
Тео промолчал. Он вздернул брови, приглашая ее продолжить, потому что знал, что она может это сделать. Легко. Он ей не нужен. «Борись, – мысленно советовал он. – Побеждай». Глаза Бекки потемнели, когда она его поняла. Она сглотнула, едва заметно кивнула и снова повернулась к дяде.
– Ты… – тихо и с ненавистью проговорил Брэдфорд. – Да лучше бы ты не родилась вовсе. Ты испортила моей сестре жизнь.
Хелен ахнула. Бекка с секунду молча смотрела на дядю, едва заметно побледнев. Тео заметил боль в ее взгляде и еще какое-то смирение, что было хуже всего.
Он сжал под столом кулаки.
И все же это ее битва.
– Надеюсь, ты понимаешь, что это не мое личное мнение, – вкрадчиво произнес Брэдфорд. – Это факт.
Бекка отодвинула стул, встала и бросила на стол салфетку. Она была воплощенная элегантность. В эту секунду Тео понял, что она не только самая красивая женщина из всех, кого он встречал, но еще и самая дорогая его сердцу. А еще он понял, что потеряет ее. Возможно, уже потерял.
– Я всегда думала, что моя мама преувеличивает, – ровным голосом сказала Бекка, в упор глядя на Брэдфорда. – Но ты еще отвратительнее, чем она говорила. Я рассматривала фотографии Лариссы в журналах и поражалась тому, что человек, которому так много дано, может так бездарно этим распоряжаться. Но сейчас я удивляюсь, как она вообще смогла стать такой, какая она есть. У нее не было шансов, да?
– Ты ничего не знаешь о моей дочери, – небрежно бросил Брэдфорд.
– По-моему, я знаю о твоей дочери больше, чем кто-либо в этой комнате. И в одном я уверена: она заслуживала лучшего отца, чем ты. Намного.
Бекка повернулась и направилась к двери. Тео не знал, аплодировать ее силе или жалеть о том, что ей пришлось продемонстрировать свой характер здесь.
– Твоя истерика ничего не значит! – крикнул ей вслед Брэдфорд. – Все равно тебе придется выполнить свою задачу, иначе контракт будет расторгнут.
– Почему это для тебя так важно? – спросила Бекка, обернувшись. – Откуда у Лариссы такая власть над тобой?
– Власть? – Брэдфорд рассмеялся. – Да у нее столько же власти, сколько у тебя.
– И все же ты готов приложить массу усилий, чтобы исправить ситуацию там, где она, по-твоему, напортачила. Вероятно, она только так могла тебя уязвить, чтобы тебе было по-настоящему больно. Если бы она очнулась, я поздравила бы ее – ей это явно удалось.
Ее рот искривился, она обвела их всех взглядом: Брэдфорда, Хелен и Тео.
– Бекка… – прошептал Тео.
Ее глаза сейчас были такие же, как у Лариссы, но он видел только Бекку, видел ее гордость, решимость, силу. Он узнает ее везде и всегда, как бы она ни выглядела. И она его знает так же хорошо. Это знание мелькнуло на ее лице, а потом она его спрятала.
Когда она смотрела на своих родственников, лицо ее было непроницаемым.
– Мне хочется бросить все, уйти и позволить Лариссе победить. – Бекка вздернула подбородок и слегка улыбнулась. – Может, я так и сделаю.
Тео восхищался ею, жаждал ее и не знал, как ему удастся пережить ее потерю. Она повернулась и покинула комнату.
Бекка так расстроилась, что ничего перед собой не видела. Она пошла в противоположную от выхода сторону и затерялась в огромном особняке.
Молодая женщина остановилась. В этой части дома она никогда не была. Неудивительно – в таком-то дворце.
Злилась она прежде всего на себя.
Чего она ожидала? Бекка уговаривала себя, что хочет только одного – денег, чтобы помочь младшей сестренке. А Тео оказался непредвиденным осложнением. Но она искренне полагала, что сможет справиться и с этим.
О, как же она себя обманывала! Впрочем, она ни о чем не догадывалась до сегодняшнего вечера. А теперь ей пришлось взглянуть правде в глаза.
Печально, но в глубине души Бекка надеялась, что, когда эти жестокие люди увидят ее, красиво одетую, как Ларисса, они смогут изменить свое мнение. Может быть, им даже станет стыдно за то, как они с ней обращались все эти годы, как легко забыли о племяннице.
Она думала, что готова узнать этот мир, она верила в свои силы. Но оказалось, что Бекка осталась той же маленькой девочкой, которая не понимала, почему родственники ее не любят. И от слов негодяя Брэдфорда ей стало больно. Значит, она испортила матери жизнь? Хуже всего было то, что дядя в это верил. И она отчасти верила тоже.
Бекку бесило, что Брэдфорду удалось глубоко ранить ее. Что она поддалась на притворную мягкость Хелен. Но хуже всего было то, что она поверила Тео, поверила его взгляду. Поверила, что сможет сама справиться с Брэдфордом, что ей не будет так уж тяжело. Что она такая, как считает Тео, – достаточно сильная, чтобы выиграть этот бой без его помощи. Чтобы выйти из столовой с гордо поднятой головой. К тому же Бекка не сомневалась, что Тео с ней, и в крайнем случае он вмешается. Но он промолчал.
Вот от этого ей хотелось плакать. Все было не так.
Бекка была одна. Всегда. Она была лишней в семье, которую создала ее мать с новым мужем и Эмили. А потом, после смерти Кэролайн, она в одиночку боролась за то, чтобы Эмили осталась с ней, чтобы оправдать ожидания матери. Бекка была обязана Кэролайн, которая потеряла из-за нее все. Почему же теперь, когда она оказалась одна в этом негостеприимном доме, у нее на глаза наворачиваются слезы? Почему ее это удивляет?
Бекка брела по коридору, спрашивая себя, почему она решила, что сейчас что-то изменится? Где-то впереди из комнаты лился свет, и она шла к нему, а мыслями была очень далеко.
Бекка представила Тео, наклонившегося к ней, его горячие губы, требовательные руки. Ее тело немедленно устремилось к нему, как будто он был рядом, и Бекке пришлось проглотить рыдание. Ей хотелось себя ударить – она вдруг поняла, от чего так долго отнекивалась, почему она, глупая, долго чего-то ждала от человека, которого должна была бы считать врагом.
Она полюбила Тео. Бекка усмехнулась, и смешок эхом отдался в коридоре. Когда это произошло? Как она допустила это?
Какая же она идиотка! Но отрицать очевидное бессмысленно. Бекка не склонна была спать со всеми подряд. Она уже знала в глубине души, что любит Тео, придя к нему за утешением после налета папарацци, который он организовал специально. Знала даже раньше, когда она отчаянно хотела понять, как он мог влюбиться в поверхностную и вздорную Лариссу. И уж точно знала всю прошлую неделю, когда ей удалось выбросить из головы причину, по которой она оказалась в пентхаусе, и даже свою любимую младшую сестру.
– Поздравляю, Бекка, – прошептала она. – Все и так было плохо, а ты сделала только хуже.
Она любит его. Любит Тео Марко Гарсиа, который больше всего на свете любит деньги и власть. Мужчину, который был уверен, что влюблен в женщину, которую он едва знал – в фантазию, мечту. Мужчину, который никогда ее не полюбит, потому что ему это не надо. Ведь Хелен сказала, что ему требуется только лучшее. Не заменитель. Не дешевая дублерша.
Бекка дошла до конца коридора и оказалась в ярко освещенной комнате, не похожей на остальные комнаты особняка Уитни. Она прошлась по оформленной в современном стиле гостиной и подошла к окнам. Бекке хотелось посмотреть, какой вид из них открывается, и понять, где выход и как ей выбраться из этого дома.
И только тут она заметила краем глаза еще одну комнату, расположенную за той, в которой она находилась. Бекка остановилась, и сердце ее гулко ухнуло.
В центре смежной комнаты стояла больничная кровать, а вокруг были установлены разные аппараты и капельницы. Но Бекка их не заметила. Она видела только худую неподвижную фигуру на кровати, прикрытую одеялом. Светлые волосы рассыпались по подушке. Какая же она хрупкая! Какая миниатюрная! С виду и не скажешь, что она может устроить такую неразбериху в своем мире и в мире Бекки.
Ларисса…
Глава 11
Казалось, прошли часы, а Бекка все стояла в дверях и смотрела на женщину, лежащую на кровати.
Бекка врачом не была, и все познания о коме она почерпнула из мыльных опер. Но это бледное, изнуренное создание было совсем не похоже на Лариссу из дневников, которые она читала, и с фотографий в журналах.
Ей почудилось, что земля затряслась у нее под ногами, хотя умом она понимала, что это не так. Бекка ухватилась за дверной косяк, не в силах переварить увиденное и справиться с захлестнувшими ее эмоциями.
«Мы с ней очень похожи», – подумала она и покачала головой. Эта мысль ее поразила. В ушах зазвенело, а сердце бешено забилось.
Бекка столько всего передумала о Лариссе. За долгие годы у нее сложилось определенное мнение, только укрепившееся за последние несколько недель. Она была уверена, что знает и понимает кузину. Для нее Ларисса всегда была просто-напросто избалованной и заносчивой принцессой. Но, как выяснилось в разговоре с Брэдфордом, она не понимала ее до конца.
Теперь Бекке казалось почему-то, что она все поняла.
Это было связано с тем, какой хрупкой выглядела сейчас Ларисса. И Бекка увидела ее в совершенно другом свете – беззащитной и беспомощной, примерно своей ровесницей, не заслужившей такого финала. Да и последовавшего за ним безумия тоже. Снимки из таблоидов словно стерлись из памяти. Бекка уже не соглашалась со своими прежними оценками двоюродной сестры. Стало ясно, что в конечном счете Ларисса не так уж сильно от нее отличается.
Прямо-таки революционная мысль.
Они похожи. Они одинаковые. Шахматные фигуры, которыми можно легко пожертвовать. Пешки. Глядя на кузину, которая была так на нее похожа, Бекка догадалась – и догадка эта ее не порадовала, – что обе они сформировались под влиянием состояния Уитни, наследия Уитни, имени Уитни. Лариссу с головой окунули во все это с первого дня жизни, а Бекке отказали в доступе из-за ее статуса незаконнорожденной.
Был ли у них хоть какой-то шанс вырасти другими?
Кем они могли бы стать, если бы не были Уитни?
– Бекка…
Она закрыла глаза, но не потому, что не хотела слышать голос Тео. Она подозревала, что в любой ситуации, в любом уголке планеты все ее существо будет наполняться радостью при звуках его голоса. Даже сейчас. Даже здесь.
Однако она знала и то, что чувства ее останутся безответными.
– Тебе нельзя здесь находиться, – сказал Тео и опустил руку ей на плечо, легонько погладив обнаженную кожу большим пальцем.
Как легко ему удается ее утешить!
– Ну, она не может пожаловаться, – возразила Бекка, но все же отвернулась от кровати и посмотрела на него.