— Оставить занятия, стройся! — скомандовал лейтенант. — Ошибки свои и недоработки сами увидели. Надо подтянуться, потренироваться. Через неделю полк выходит на передовую, и там уже не до занятий будет, командование будет требовать выполнения заданий: «языка» взять либо установить позиции батареи, номера противостоящих частей и их вооружение. Любая недоработка здесь там закончится потерями. Работать будем с утра до вечера, до седьмого пота. Всем ясно? Кто боится, не согласен – скажите сразу, отправлю в пехоту. А сейчас – на обед.
Взвод шел строем, но песни не пели. Какие песни о победах конников-буденновцев, когда немец на всех фронтах прет?
После обеда полагалось полчаса отдыха, и в это время к Сергею подошел сержант:
— Ты где так стрелять научился?
— В Осоавиахиме, когда на значок «Ворошиловский стрелок» сдавал, — соврал Сергей.
— Хм, — недоверчиво хмыкнул сержант, — давай так: ты меня секретам учишь, а я тебя бою на ножах.
Сергей кивнул. И в самом деле, не спорить же с сержантом.
На следующий день, когда после завтрака взвод отправился на стрельбище, пожаловал полковой комиссар. Разговаривал он с лейтенантом, но Сергей стоял недалеко и весь разговор слышал.
— Иванов, как пополнение?
— В целом – неплохие бойцы, у некоторых прямо таланты. Например, у рядового Зарембы.
— Какие же?
— Стреляет хорошо.
— Да? Тряхну-ка я стариной…
Видимо, комиссар был отличным стрелком. Вокруг взвод разведчиков, бойцы решительные, смелые, таким палец в рот не клади, по локоть руку отхватят. И если он промахнется, слух разнесут по всему полку.
Комиссар достал из кобуры «наган»:
— Бросайте!
Сержант подкинул высоко в воздух консервную банку. Попасть в цель на лету очень сложно, но комиссар выстрелил и попал. Банка перевернулась в воздухе от удара пули.
Когда банка упала, один из разведчиков подобрал ее и поднес командирам. Комиссар довольно осмотрел пробоину в банке и повернулся к лейтенанту:
— Твой этот…
— Заремба…
— Да, Заремба. Он так сможет?
Лейтенант обернулся:
— Заремба, ко мне!
Серей подбежал. Как и положено по Уставу строевой службы, ладонь к виску вскинул и по всей форме доложился старшему начальнику. Выстрел комиссара он видел и оценил по достоинству.
— Так сможешь?
Сергей пожал плечами:
— Не пробовал, но можно.
Лейтенант вытащил из кармана немецкий трофейный «вальтер РР» и протянул Сергею:
— Держи. Курок взводить не надо, как в револьвере.
Сергей отошел от командиров на пяток шагов. Сержант взял банку, посмотрел на Сергея:
— Давай!
Банка взлетела в воздух. Ох и хитер лейтенант! Пистолет сидел в руке, как влитой, и отдача комфортная.
Сергей сделал выстрел, второй, третий – пока не израсходовал весь магазин, пока пистолет не встал на затворную задержку. После каждого выстрела банка подлетала и переворачивалась. Пули не давали ей упасть, и с их помощью она раз за разом преодолевала силу земного тяготения. Но вот патроны кончились, и банка упала.
Наступила тишина. Попадания Сергея все видели своими глазами и были шокированы. Этот просто нереально, так стрелять никто не мог.
Первым пришел в себя сержант. Он сбегал за банкой и поднес ее командирам. Комиссар взял банку в руки – она была вся изрешечена.
— Сколько патронов было в магазине? — спросил он.
— Семь.
Комиссар посчитал дырки – все сходилось.
— Сынок, — обратился он к Сергею, — да ты просто уникум, тебе бы в цирке выступать. Молодец!
Сергей вытянулся по стойке «смирно»:
— Служу трудовому народу!
Комиссар помедлил, потом расстегнул ремешок наручных часов, снял их и протянул Сергею:
— Держи, носи с честью. Мне их сам Семен Михайлович за отличную службу подарил на армейских соревнованиях.
Сергей принял часы:
— Спасибо, товарищ полковой комиссар.
Комиссар похлопал Сергея по плечу и ушел, а к Сергею сразу подошли сослуживцы.
— Дай посмотреть, — попросил лейтенант.
Сергей протянул ему часы. Лейтенант покрутил их, перевернул. На обороте была выгравирована надпись: «За отличную стрельбу».
После лейтенанта часы взял сержант, а потом они и вовсе пошли по рукам.
Когда подарком налюбовались все, и часы вернулись к своему новому владельцу, лейтенант поучительно сказал:
— Вот так стрелять каждому бойцу надо! Тогда врага погоним.
Они приступили к занятиям. Сергей ощущал на руке непривычную тяжесть – раньше он таких массивных часов не имел. Как и велосипед, часы были далеко не в каждой довоенной семье. А уж мотоцикл, предел мечтаний, был вообще редкостью.
Но вечером этого же дня комиссар явился к разведчикам в казарму, да не один. С ним был незнакомый Сергею капитан.
— Заремба, в разведке ты свой талант в землю зароешь. Тебе надо в снайперскую школу. Ты же готовый снайпер, — принялся его обрабатывать капитан.
— В разведке служил, хочу продолжить, — уперся Сергей.
То служба на паровозе, то госпиталь, сейчас учебу предлагают… Сергею же хотелось на фронт, фашистов бить.
Капитан говорил с ним с четверть часа, но своего не добился.
— Жаль, пропадает талант. Сам знаешь, в разведке стрельба – провал задания. Кто с ножом поработает, найдем, нам снайперы нужны. На полк разнарядка – двух толковых бойцов послать.
— Случайно вышло, товарищ капитан.
— Вот упрямый! Пожалеешь еще, служба в разведке – не сахар.
— Так и снайпером не лучше.
Капитан выругался от досады и ушел.
Подошедший лейтенант спросил:
— Чего он от тебя хотел?
— В снайперы блатовал.
— Ему по должности положено, начальник боевой подготовки. А ты?
— Отказался.
— Ну-ну…
Лейтенанту отказ Сергея явно понравился. Комвзвода сам выбрал и привез новичков, с какой стати переводить их в другое подразделение?
Следующим днем они учились бросать ножи, драться саперными лопатками и кидать гранаты.
Разведчики точили лопатки до бритвенной остроты, такими шею врагу перерубить запросто можно, как топором. И укрытие вроде мелкого окопа вырыть в случае нужды. До этого Сергей думал, что лопатка нужна только для окапывания. Но отдельные умельцы саперную лопатку метали в цель не хуже ножа, на треть вгоняя лезвие в бревно. Для разведчика нож главнее автомата, им можно беззвучно снять часового, убить пулеметчика. И потому тренировкам с ножом и саперной лопаткой времени уделялось много.
А еще учили маскироваться на местности, скрытно переползать, обнаруживать мины. Немцы на нейтральной полосе всегда устанавливали минные поля с противопехотными и противотанковыми минами. Во взводе был разведчик из бывших саперов, и его делом было мину обезвредить. Но найти ее и обойти стороной должен был сам разведчик.
Часто немцы применяли прыгающие мины – наши бойцы называли их «лягушками». Если наступил на такую – взвел ударник, снял ногу – вышибной заряд выбрасывает мину вверх на метр, и она там взрывается. Подрыв на такой мине калечил всегда – взрывом отрывало ноги. Зачастую перебинтовать, наложить жгут не удавалось. А сработавшая мина на «нейтралке» – сигнал для немцев. Тогда они начинали засыпать ничейную землю минами из ротных минометов, причем мин не жалели.
Снаряды из пушки входили в землю основательно, оставляя глубокие воронки, и у окружающих был шанс уцелеть. А мина рвалась, едва коснувшись земли, и осколки летели над поверхностью, поражая лежащих.
И дежурные пулеметчики патронов не жалели, каждые несколько минут били в темноту беспокоящим огнем. А уж если «лягушка» срабатывала! Ракетчики освещали «нейтралку» осветительными ракетами на парашютиках, а пулеметчики обстреливали любую подозрительную тень, любое движение.
Все это лейтенант и сержант рассказывали и показывали бойцам. Для бывалых разведчиков взвода ничего нового не было, но другие, такие как Сергей, слушали внимательно. На фронте любая ошибка могла привести к гибели, и не только собственной, но и всей группы.
За десять дней разведчиков поднатаскали, дали им азы службы. Полк доукомплектовали новобранцами, прошедшими в запасных полках первоначальное обучение, и отправили эшелонами на фронт. Их полк заменил ночью другой, сильно потрепанный, в батальонах которого едва набиралось 50–70 бойцов. Командиры взводов и рот, батарей передали сменяющим их расположение немецких огневых точек, минных полей, позиции минометных и артиллерийских батарей. Все сведения нанесли на карты, и потрепанный в боях полк ночью покинул позиции.
Расположились в их же землянках. Разведывательный взвод занял землянки недалеко от штаба полка, как это часто бывало. Для Сергея, как и для других новичков, это было непривычно. То трассирующая очередь пролетит, то осветительные ракеты вверх взмывают, освещая местность мертвенным светом.
Утром лейтенант и сержант ушли на передовую – наблюдать в бинокли за противником. Карта – это хорошо, но всегда была вероятность, что за ночь немцы могли вырыть и оборудовать новую пулеметную точку, поставить дополнительно мины. От нашей линии окопов и траншей до немецких было метров триста, невооруженным взглядом, без бинокля и стереотрубы, не разглядишь.
Сержант и лейтенант вернулись к вечеру, хмурые. Сидя в землянке, сержант сказал:
— Позиции сильно укреплены, да и снайпер у них есть. Точно стреляет, гад. Я высунулся неосторожно – буквально на секунду, стал голову опускать, а пуля в бруствер угодила. Так что, хлопцы, мотайте на ус.
Вечером уже поступил приказ – взять «языка». Лейтенант с сержантом долго мозговали над картой, решая, где лучше перейти немецкие позиции.
В первой линии траншей обычно находились рядовые. Землянки офицеров расположены между первой и второй линией траншей. Офицер – самый лучший «язык», он знает, где и какие подразделения полка расположены, какие действия намечает командование. А рядовой, кроме капрала или фельдфебеля, зачастую не знает ничего. Вот и получается, что риску много, а толку – ноль.
Группу должен был вести сержант. Он был в разведке еще в финскую компанию и воевал с июня сорок первого. С ним шли трое из опытных разведчиков. До наших траншей их провожал лейтенант.
Разведчики обули немецкие сапоги, взяли трофейное оружие и попрыгали. Сергей едва не засмеялся – а прыгать зачем? Но сослуживцы объяснили, что прыжки – это проверка на шумность. Если где-то брякнет оружие или нож в чехле, граната – быть беде, обнаружат.
Когда группа ушла, Сергей пристал с вопросами к старшему взвода, ефрейтору Синицыну:
— Зачем немецкие сапоги обули?
— Подошва у них другая, и подковки есть, на влажной земле отпечатки остаются. Если отпечатки советских сапог, немцы по следам пойдут. В ихнем ближнем тылу полевая полиция действует, гехаймфельдполицаи. Они профи еще те, вроде наших войск по охране тыла. И что самое поганое – у них овчарки есть, они по следу обязательно на группу выйдут. Потому наши сапоги немецкие обувают и табак в карманах носят. Лучше всего махорку, следы посыпать, тогда собаки след не возьмут.
Разведчик ответил обстоятельно, а Сергею было интересно.