Под фермами сверкнул огонь, оттуда хлынул дым, и тяжко ударило по ушам. Фермы, мгновенно искореженные взрывом, рухнули в воду, подняв фонтаны брызг.
— А «бык»? — удивился лейтенант, внимательно наблюдавший за происходящим.
— Да ты что, лейтенант? На него тонну тротила надо!
Задание было выполнено, и с душ разведчиков свалился тяжкий груз. Все собрались в будке машиниста.
— Как уходить будем? — спросил лейтенант – в разведгруппе командир советовался с подчиненными, но решение принимал сам.
— Паровозом, конечно, удобно, но до наших не доедем, а жаль, — начал Синицын.
Сапер молчал. Его дело – взорвать, в остальном же он полагался на группу.
Времени на принятие решения оставалось мало. Нападение на станцию и взрыв моста не могли остаться незамеченными. И на станции фельдполицаи не сидят сложа руки, наверняка они уже вызвали подкрепление на автомашинах, и не исключено, что с собаками…
Иванов повернулся к Сергею. После удачного отрыва от немцев со станции и взрыва моста авторитет Сергея в глазах лейтенанта вырос. Лихой парень, таким самое место в разведке. Многие солдаты и офицеры не могли управлять автомашиной – даже мотоциклом. Это уже во второй половине войны, когда армия насытилась техникой, научились и свою водить, и трофейную. А тут не машина – паровоз, техника более сложная, такие специалисты не в каждом полку сыщутся.
— Надо ехать назад. Через станцию по-любому прорвемся, в тендере от огня егерей укроемся. А километров через двадцать паровоз бросим и пойдем пешком. Фора во времени и расстоянии будет.
Лейтенант за предложение ухватился – надо было сматываться от моста, и как можно быстрее.
— Едем! Все в тендер! Сергей, рули!
Чем рулить в кабине паровоза? Сергей усмехнулся и перевел реверс. Двигаться предстояло задним ходом, тендером вперед.
Мощный паровоз легко набрал ход – это не эшелон за собой тянуть. Сергею немецкий паровоз понравился. Аккуратно сделан, с немецкой педантичностью и механическим совершенством – на таком поработать бы в мирное время. Угля он потреблял мало, что тоже внушало уважение.
Скорость Сергей держал пятьдесят километров – на случай, если придется экстренно тормозить. Немцы могли пустить вдогонку паровозу автомотрису или дрезину, не зная, что паровоз двигается назад, к станции.
Но путь был чист, и вскоре показалась станция. По узкому перрону сновали немцы – они вытаскивали из здания, которое разведчики забросали гранатами, трупы.
Что удивительно, паровоз немцев не насторожил, хотя должен был. По команде лейтенанта разведчики с тендера открыли автоматный огонь из всех стволов, а сапер сверху швырнул несколько гранат. Разведчики чувствовали моральное удовлетворение: фельдъегери их гнали, как зайцев на охоте, как уже предвкушаемую жертву, а теперь из охотников и загонщиков они сами превратились в эту жертву.
Паровоз взломал выходную стрелку и вырвался на главный путь. Позади слышались крики и стоны раненых, вдогонку звучали одиночные выстрелы, не причинившие, однако, никакого вреда. Немцы преследовали разведгруппу налегке, с автоматами и винтовками, пулемет не брали – лишняя тяжесть, а сейчас он мог бы им пригодиться.
Сергей перевел регулятор еще на пару делений верх. Из дымовой трубы клубами валил дым, бешено крутились колеса.
В тендере Суровихин и Синицын устроили танцы на угле. Пройти вот так, бесшабашно, нанеся урон гитлеровцам, получилось впервые, и бойцы не могли сдержать радости, адреналин требовал выхода.
Сергей смотрел в тендер из будки и смеялся. Обычно серьезный Суровихин выкидывал такие коленца, на которые способен был только профессиональный танцор, и наблюдать за ним было занятно.
Пятнадцать километров они проехали быстро. Сергей сбавил ход, высматривая, где лучше остановиться. Его интересовал лес, в котором группа могла быстро скрыться. Очень удобный участок случился на пологой кривой, и Сергей остановил паровоз.
— Все, парни! Приехали! Станция «Вылезай».
Сапер и разведчики спустились с паровоза, и лейтенант увидел, что Сергей остался в будке.
— А ты чего?
— По оставленному на путях паровозу нас быстро найдут. Я разгоню его и выпрыгну на ходу. Глядишь – еще и катастрофу учиню. Впереди станция, паровоз как таран влетит.
— Ох и натворим мы дел! — усмехнулся довольный лейтенант. — Мы тебя здесь ждать будем.
Гуськом, след в след, чтобы не оставлять на траве заметных следов, группа побежала к лесу.
Сергей подкинул в топку несколько лопат угля, подкачал инжектором воду в котел. Потом паровоз сам пойдет вперед, и надо, чтобы в котле было хорошее давление пара. Он повернул реверс, поднял рычаг отсечки пара в машины, и паровоз тронулся.
Расставаться с таким замечательным паровозом, а тем более – гробить его Сергею было очень жаль, очень он пришелся ему по сердцу. Но что поделаешь! Иного выхода не было, проклятая война…
Паровоз прошел «кривую», и Сергей поднял регулятор до максимума. Из трубы летел пар, из машин, по сторонам, как усы, — тоже. Пора было прыгать.
Сергей дождался, когда паровоз минует столб и прыгнул, покатился под откос в кювет.
Глава 4. Рукопашная
При падении он больно ударился ногой, но вскочил, провожая взглядом уходящий паровоз.
Сергей любил паровозы до самозабвения, а сейчас собственными руками отправил эту машину в крушение, катастрофу.
Припадая на ушибленную ногу, он отправился назад, к месту встречи с группой.
Идти пришлось по перелеску. Передвигаться по рельсовому пути удобнее, но опаснее.
Не успел Сергей доковылять до группы, как издалека донесся сильный удар, а потом взрыв – это взорвался котел паровоза. Почти сразу послышался скрежет, потом – еще два взрыва. Приходилось только гадать, что случилось.
Сергей не знал и не мог догадаться, что это паровоз врезался в другой, стоящий под парами на станции. От удара по очереди рванули два котла, осколки задели паровоз на соседнем участке, и его котел разорвало. В итоге – три уничтоженных паровоза на станции, для немцев – большие материальные потери, и парализованная станция. На расчистку путей времени уйдет много.
— Ты почему так долго? — встретил его вопросом лейтенант.
— Спрыгнул неудачно. Паровоз разогнал, а получилось, что идти далеко. Зато на станции взрывы, крушение – как и задумывали.
— Слышали уже, — смягчился лейтенант. — Все, надо идти. Шумиху у немцев в тылу устроили знатную, они на наши поиски бросят все силы – войска по охране тыла, фельдполицию, простых полицаев. Идем скрытно.
Отряд двинулся через лес. В головном дозоре, в полусотне метров впереди шел ефрейтор Синицын, за ним гуськом – остальные. В арьергарде, прикрывая группу с тыла, двигался Суровихин.
Выйдя к «грунтовке», они залегли и стали наблюдать.
Вот не спеша проехал на телеге селянин, и лейтенант уже хотел дать команду поодиночке перебегать дорогу, как раздался треск мотоциклетного мотора, и по дороге медленно проехал мотоцикл с коляской. Пулеметчик внимательно разглядывал опушку леса и дорогу. Если бы даже один разведчик рискнул перебежать дорогу, на пыльной «грунтовке» остались бы следы.
Когда мотоцикл проехал, а звук моторов растаял вдалеке, группа по приказу Иванова пересекла дорогу, а Суровихин сломанной веткой стер следы.
И снова группа в движении.
Однако километра через три лес закончился. Впереди, в полукилометре, была видна небольшая деревня.
Лейтенант устроил привал и разрешил принять пищу. Разведчики изрядно проголодались, принялись хрустеть сухарями и открыли банки с тушенкой, запивая все это водой из фляжек.
Лейтенант же лег на опушке и наблюдал за деревней в бинокль. Он понимал – уходить надо, и подальше от железной дороги. Неровен час – немцы пустят вдоль путей собак, выйдут на их след. Но и дальше передвигаться по открытой местности днем – безумие.
В деревне шла обычная сельская жизнь. Старик набирал ведро воды из колодца, пару раз появлялись в поле зрения пожилые женщины – они кормили кур. Мужчин призывного возраста не было видно.
Лейтенант еще удивился – неужели немцы не добрались до деревни? Гитлеровцы были охочи до курятины, они живо перестреляли бы кур и сварили их. Тогда почему собак не слышно? Значит, фашисты в деревне все-таки были? Но ни людей в серой форме, ни машин на улице или мотоциклов у дворов видно не было.
В разведке служили люди с авантюрным складом характера – шустрые, способные на безрассудные поступки, нахрапистые, даже нагловатые. Тихие, покладистые – такие сами в разведку не шли, а если случайно попадали, быстро выбывали по ранению или гибели. Сообразительность, сноровка, способность быстро принимать нужные решения в разведке ценились. Вот и сейчас лейтенант решился на шаг нестандартный.
Разведчики были в маскировочных костюмах, в немецких сапогах и с немецким оружием в руках. Только с десяти метров можно было понять, что расцветка на костюмах не немецкая: на гитлеровских больше коричневого цвета, и рисунок другой.
— Подъем, строиться по два.
Перекусить разведчики успели, жизнь приобрела веселые краски, и потому приказ они выполнили быстро.
— Выходим на дорогу и строем – к деревне! — скомандовал Иванов. Сам же пошел сбоку, как и подобает командиру. Только вот подразделение уж больно маленькое, половина отделения.
Когда до деревни оставалось метров сто пятьдесят, их заметили. С улицы исчезли жители, закрытыми вдруг оказались ставни на окнах. Деревня как будто вымерла – ничего хорошего от приближающихся солдат жители не ждали.
Были здесь уже немцы месяц тому назад. Собак постреляли, свиней в кузов забросили, предварительно связав им ноги – свининки свежей захотелось. До кур вот только руки у них не дошли. И теперь жители резонно опасались, что их вновь будут грабить.
И миновать деревушку разведгруппе нельзя. За нею, в двух сотнях метров – лес, через него – самый короткий путь. Левее, в двух километрах – село крупное, и наверняка там гарнизон немецкий стоит или полицейская управа. Правее деревни – заболоченная местность, а проходимо ли то болото – неизвестно.
Разведчики спокойно дошли до колодца, достали ведро чистой воды, напились и наполнили фляжки. Они спинами чувствовали ненавидящие взгляды селян, иногда в окнах, на которых не было ставень, мелькали лица.
Улица в деревне была одна, да и то короткая.
Только разведчики покинули деревню, как увидели, что навстречу им по дороге едет телега, а на ней – три полицая. Одеты они были в гражданское, на рукавах – белые повязки с надписью на немецком языке – «Полицай», вооружены винтовками-трехлинейками из трофейного добра.
Увидев их, лейтенант сразу скомандовал:
— Идем спокойно. По моей команде работаем ножами, ни одного выстрела.
Парни сдвинули ножны на ремнях поудобнее, чтобы при необходимости быстрее выдернуть финки. Времени на принятие другого решения просто не было, цейтнот полный.
Когда до полицаев оставалось несколько метров, лейтенант поднял руку и гаркнул:
— Хальт! Аусвайс!
И где он только этих слов нахватался?