Помните снимок? Одинокая девушка, утренняя подлодка… Качественный фотомонтаж, имеющий мало общего с реальностью. То есть Нора на пирсе, конечно, присутствовала, но в компании достаточно количества высокопоставленных гостей, кому вход на военный объект в тот день был разрешён. Америка решила устроить героям-союзникам торжественные проводы. Среди приглашённых был и военно-морской атташе Суверенного Союза в Соединённых Штатах Америки контр-адмирал Стриженов.
Бывший командир «Авроры», после того, как сдал командование крейсером, занимал различные должности в Главном морском штабе, потом параллельно со службой успешно отучился в военно-дипломатической академии, и в 1940 году получил назначение в Вашингтон. Он-то и сообщил командиру «Волкодава», что первый этап дальнего похода подводной лодки «КМ-01» завершён. Завершён успешно. После чего вручил запечатанный конверт с лаконичной надписью на лицевой стороне: «Совершенно секретно! Командиру ПЛ «КМ-01». Вскрыть по выходу в море!».
Скороходов так и поступил: вскрыл конверт прямо на ходовом мостике. Но до того были прощальные речи, прохождение подлодки мимо расцвеченных пёстрыми флажками кораблей с выстроившимися на верхних палубах командами – всё то, чего не хватило Берсеневу, когда они покидали Скапа-Флоу. А что же конверт? Внутри помещался приказ: «В сопровождении эсминцев ВМФ США следовать курсом на Панамский перешеек». Если у кого-то из команды и теплилась робкая надежда о возвращении на родную базу – эти мечты рассыпались в прах. Зато реально замаячила перспектива поменять Атлантический океан на Тихий.
И поменяли. Но прежде на борт поднялся странный пассажир…
За кормой лихо выполняли «Поворот „Все вдруг“» эсминцы сопровождения. С ними только что попрощались, и они отваливали в прошлое. Нос лодки был нацелен на вход в Панамский канал, за которым ждало будущее. Но никто и не предполагал, что первым вестником этого будущего станет усатый латинос в немыслимого раскраса рубахе и столь же непривычной русскому глазу шляпе. Очередной приказ берега гласил: «При прохождении Панамского канала принять на борт представителя ВМФ США. Следуя его указаниям, прибыть в очередную точку назначения».
Если бы не предъявленные полномочия, никто на мостике «Волкодава» и не поверил бы, что этот вечно улыбающийся клоун и есть представитель союзников.
– На каком языке будем с ним изъясняться? – вполголоса спросил Скороходов у Берсенева.
Пока старпом придумывал подходящее продолжение командирской шутке, за их спинами прозвучало:
– На каком угодно, сэр: английском, испанском или русском – по вашему выбору!
Сказано было по-русски, правда, с хорошо заметным акцентом.
– Упсс… – Скороходов сдвинул пилотку на лоб, – Старпом, принять мостик! – и поспешно скрылся в люке.
Последний шлюз с поэтично звучащим, но ничего не говорящим Берсеневу названием «Мирафлорес» остался позади, и он отпустил швартовую команду обедать. Теперь «Волкодав» шёл в водах Тихого океана, и до устья канала оставалось всего ничего. С левого борта постепенно открывался вид на город, который аборигены, ничтоже сумняшеся, окрестили точно так же, как и страну – Панама; над правым ухом зудел Санчес – так попросил называть себя званый гость.
… – Прекрасная страна, сэр. Дивная природа. А как гостеприимны местные жители! Жаль, что программой вашего визита не предусмотрено посещение Панамы, я имею в виду город; страну вы, можно сказать, уже посетили, ха-ха-ха!
«Однако какие у этого стервеца ровные белые зубы», – подумал Берсенев и вызвал на мостик штурмана с лоцией.
– Покажите на карте место, куда нам следует прибыть, – попросил он Санчеса.
Латинос, видно, в картах понимал, поскольку почти без раздумий ткнул пальцем.
– Сюда, сэр!
– Прекрасно! – Берсенев повернулся к штурману. – Полагаю, часа два ходу, Виктор Александрович?
– Где-то так, – дипломатично подтвердил штурман.
– В таком случае, будьте любезны, сопроводите гостя в кают-компанию, пусть отдохнёт, а за одним и отобедает!
– Есть! – откозырял штурман и указал Санчесу на люк. – Прошу!
Берсенев посмотрел им вслед и довольно расправил плечи.
Прозвенел звонок. Вызывал командир.
– Мостик на связи!
– Старпом, гость с тобой?
– Никак нет, Валерьян Всеволодович, развлекает кают-компанию!
– Тогда я к тебе!
– Какая прекрасная страна! А, старпом? И природа здесь дивная! Жаль, что программой нашего, так сказать, визита не предусмотрено посещение Панамы, я имею в виду город…
«От кого-то я это уже слышал, – подумал Берсенев. – Но командир не заморский гость, его в кают-компанию не сплавишь…»
Выручил голос, прозвучавший из люка:
– Прошу разрешения!
– Поднимайтесь, товарищ капитан-лейтенант!
На мостик поднялся самый загадочный из офицеров «Волкодава», командир группы морского спецназа капитан-лейтенант Кошкин. Фамилия была Берсеневу знакома. Вице-адмирал Кошкин командовал Особой Тихоокеанской армией. Но поскольку свой штаб он держал не во Владике, а в Сов. Гавани, то про семью командарма Кошкина Берсеневу-младшему ничего известно не было, а поговорить об этом с капитан-лейтенантом как-то не сложилось. Для подобного разговора, по крайней мере Берсеневу, нужна особая атмосфера, а как её добиться, если за весь поход они с Кошкиным не по службе пересекались исключительно в кают-компании во время приёма пищи, а там старпома постоянно кто-то отвлекал. Ну а как же личное время? – спросите вы. – Пусть его у офицера-подводника во время похода и немного, но ведь оно есть? Как не быть. Но вот ведь какая закавыка… Это самое личное время капитан-лейтенант Кошкин предпочитал проводить среди своих спецназовцев, ссылаясь при этом на специфику службы.
Спецназ изначально занял на лодке обособленное положение. Местом пребывания команды Кошкина был определён кормовой торпедный отсек, который, как известно, является на подлодке крайним. Они же были и за торпедистов. Кроме этого спецназ отвечал за торпедный катер и малую подлодку. От других обязанностей по несению внутренней корабельной службы спецназовцы были освобождены, поскольку выполняли куда более серьёзную задачу: охранять лодку во время стоянки. То есть, когда весь свободный от вахты экипаж развлекался на берегу, спецназ продолжал нести службу, причём в усиленном режиме.
Таким образом, даже в это, казалось бы, самое благоприятное время, задушевный разговор между Берсеневым и Кошкиным состояться ну никак не мог. За глаза офицеры меж собой Кошкина, конечно, обсуждали. Каждый судил, разумеется, в меру своей испорченности, но к общему знаменателю прийти всё же сумели. Кошкин, решили, офицер толковый. Службу его люди тянут справно, в бою ни разу не подвели. К сослуживцам относится ровно, никого не выделяет. В обращении вежлив. Не бука. В кают-компании может и шутку поддержать. А что держится особняком – его право.
– Выбрались подышать свежим воздухом, товарищ капитан-лейтенант? – поинтересовался Скороходов.
– И это тоже, – улыбнулся Кошкин.
– А помимо? – насторожился Скороходов.
– Хочу, товарищ командир, поделиться с вами и с товарищем капитан-лейтенантом некоторыми соображениями относительно личности господина Санчеса.
– Вы что, знакомы? – удивился Скороходов.
– Никак нет. Пересеклись недавно в кают-компании.
– И что, за столь короткий срок успели на него что-то, извиняюсь за выражение, нарыть?
– Не очень много, – ответил Кошкин, – но одно могу сказать определённо: он наш человек!
– Что значит «наш»? – не понял Скороходов. – Из Союза, что ли?
– Никак нет. Наш не в смысле наш , а наш в смысле, что тоже из спецназа, только, видимо, американского.
– Как вы это определили? – спросил Скороходов.
– Я его слегка прощупал. Есть особая метода…
– Понятно… Ошибки быть не может?
– Никак нет.
– Что ж, – Скороходов коротко вздохнул. – Будем иметь в виду. Спасибо, товарищ капитан-лейтенант!
– Подходим к месту, которое указал Санчес, – доложил штурман.
– Что тут у нас, – взялся за бинокль Скороходов. – Сплошные джунгли.
– Тропический лес, – поправил Берсенев.
– Та же хрень! – отмахнулся Скороходов. – Что по карте?
– То же самое, – доложил штурман. – Никаких потаённых бухт не обозначено, подходов к берегу нет.
– «Туриста» на мостик! – распорядился Скороходов. – Пусть удивляет.
Появившись на мостике, Санчес внимательно осмотрел береговую линию. Объявил:
– Немного не дошли, но ход стоит сбавить. – Через некоторое время обратился к Скороходову: – Сэр, прикажите застопорить машины. С этой минуты я принимаю на себя обязанности лоцмана и готов провести лодку в убежище, если с вашей стороны нет возражений.
Скороходов кинул:
– Командуйте!
Команды Санчес отдавал, не отрывая глаз от бинокля. При этом наводил объектив то на берег, то на воду. Повинуясь его командам, лодка, виляла кормой, что портовая девка задом, медленно приближаясь к берегу. На всякий случай Скороходов приказал поставить на нос лотового, но ни от него, ни от дежурного акустика тревожных сигналов не поступало.
Когда лодка, казалось, вот-вот уткнётся в берег, часть суши по правому борту отделилась и стала мысом, образовав между собой и берегом проход.
Небольшая бухта явно не предназначалась для приёма кораблей крупнее лёгкого крейсера, причём в количестве не более одной единицы. Теперь этой единицей стал «Волкодав». Помимо лодки, в акватории наличествовали ещё три катера, два из которых были водолазными. На берегу наблюдалось несколько низких строений, а вот людей что-то не видно. Те же, что попадали в поле зрения, носили камуфляжную форму без знаков различия.
Пока швартовались, Скороходов успел шепнуть Берсеневу:
– Прав Кошкин. Всё это очень напоминает секретную базу морского спецназа.
Никакое местное начальство их встречать не вышло, и Берсеневу пришлось обратиться за разъяснениями к Санчесу.
– Понимаете, сэр, – с неизменной улыбкой пояснил тот. – Дело в том, что у нас сегодня как бы ээ… праздник, все, включая начальство, находятся в посёлке. На объекте только дежурные. Но вам не стоит беспокоиться. Через час подадут машины.
– То есть ночевать мы будем в посёлке? – уточнил Берсенев.
– Разумеется. Оставаться на лодке экипажу никак нельзя, санитарные нормы, знаете ли…
– Кроме вахтенных, разумеется? – сделал ещё одно уточнение Берсенев.
– Разумеется, – подтвердил Санчес.
– Не нравится мне всё это, командир, – говорил Берсенев Скороходову. – Посёлок, как выяснилось, отсюда в пяти километрах. Может, оставить на лодке усиленный наряд? А то, как бы чего…
– Надо посоветоваться с Кошкиным, – решил Скороходов.
– Вы считаете, товарищ командир, что ночью лодку, возможно, попытаются взять штурмом? – спросил Кошкин.
– Нет… Штурм это, пожалуй, слишком, – не согласился Скороходов.
– Тогда усиливать наряд не надо! – твёрдо сказал Кошкин. – Не стоит так явно выражать недоверие союзникам. А если будут какие мелкие шалости, то я и мои ребята с ними справимся.