Вечером Лена уехала из ателье вместе с хозяином на его машине, а наутро уже сидела на приеме заказов.
А вскоре миловидную приемщицу заметил приятель босса – художник-модельер из Москвы. В отличие от своего друга, он был хорош собой, элегантен и обходителен. К тому же предложил Лене заняться модельным бизнесом и пообещал ей на этом поприще свою всемерную помощь! Обманул, гад, конечно…
Но это уже было не важно – денег, что давал ей модельер, не избалованной достатком Лене вполне хватало.
Потом был какой-то торгаш, за ним – валютный спекулянт, хозяин чебуречной… Лена в полной мере поняла правильность пословицы «коготок увяз – всей птичке пропасть».
Именно тогда она перестала писать Саше. Просто стало ясно – то, что с ней произошло, уже невозможно ни утаить, ни простить! Да и не нуждалась она ни в чьем прощении, в конце концов, она сама выбрала себе такую жизнь! И эта жизнь была куда интереснее, ярче и веселей, чем нищенское прозябание в прачечной!
А Саша… Ну какое будущее могло у неё быть с Беловым? Что мог предложить ей этот вчерашний солдатик, кроме своих армейских значков? Нет, убеждала себя Лена, ей совершенно не о чем и незачем жалеть!
И все же настроение у неё было испорчено бесповоротно. В тот день она даже не пошла на дискотеку и весь вечер провела у телевизора.
А на следующий день Лене на улице повстречалась подружка – та самая, что была свидетельницей драки Саши с Мухой.
– Елисеева, ты обалдеешь! – кинулась она к Лене. – Держись за меня, а то упадешь!.. Мухин и твой бывший сегодня дерутся!!!
– Где?.. – остановилась Лена.
– А я знаю, что ли?! – пожала плечами подружка. – Да какая разница?! Ты прикинь – ребята из-за тебя глотки друг другу грызут!.. Прелесть какая, мама родная! Мне бы так!..
Лена развернулась и быстро, быстро зашагала прочь.
– Ты чего, Елисеева, не рада что ли?.. – растерянно протянула ей вслед подружка.
Какая, к черту радость! Вчерашние страхи тут же вернулись и с новой силой навалились на Лену. Надо было срочно связ0ться с Сашей и отговорить его! Отговорить во что бы то ни стало – ведь разъяренный Муха запросто мог сделать его инвалидом, а то и…
Добежав до ближайшего автомата, Лена набрала номер квартиры Беловых. Но трубку взяла Татьяна Николаевна, а ей Лена ничего сказать не решилась. Помолчав немного (может, она догадается передать трубку сыну?), девушка нажала на рычаг отбоя.
Поздно. Наверное, уже поздно!..
Ей оставалось только одно – ждать Сашу вечером возле дома.
X
Типовые, похожие одна на другую, многоэтажки широкой дугой окружали кладбище ржавых, полуразрушенных кораблей. Здесь, на берегу Москвы-реки, неподалеку от речного порта, доживали свой век разнокалиберные катера, баржи и сухогрузы. Между остовов двух довольно больших судов была небольшая, ровная площадка. Вряд ли можно было подобрать лучшее место для поединка – сюда, кроме окрестных мальчишек, никто и никогда не заглядывал, а от любопытных взглядов издалека площадку прикрывали высокие борта кораблей.
На корме одного из них нервно курил Муха. Его скулу украшал свежий шрам – след от кастета Белова. Рана ещё побаливала, саднила, и от этого желание расквитаться с обидчиком было особенно острым. Мухе не терпелось размазать зарвавшееся быдло по этим ржавым корабельным бортам, втоптать в глинистый берег реки, умыть наглую рожу его же собственной кровью.
– Муха, едут!!! – раздался звонкий крик снизу.
Он обернулся. От дороги, переваливаясь на неровностях грунтовки, медленно двигался старый коричневый «Линкольн». Муха отбросил недокуренную сигарету и спрыгнул на землю.
Из «Линкольна» неторопливо вылезли Белов, Космос, Пчела и Фил.
– Здорово, братва! – весело выкрикнул Пчела.
С той стороны на приветствие никто не ответил. Там деловито готовились к бою. Муха стянул с плеч кожаную куртку и начал снимать свои многочисленные побрякушки – перстни, браслеты, цепочки, часы… Оставил только массивную – в полпальца толщиной – цепь на шее. Сзади ему разминали плечи, а стоявший рядом Швед давал последние наставления:
– Давай, Муха, не тяни… Раз, два – и по пиву!.. Космос повернулся к Белову:
– Сань, ты куртку-то тоже сними. Жаль – хорошая курточка…
Тот, сосредоточенно жуя жвачку, кивнул и рывком снял куртку, а следом и часы.
На его плечо опустилась тяжелая рука Фила.
– Ты, Сань, главное не психуй, спокойнее. Пускай он дергается, а ты не нервничай! Настраивайся нормально и работай спокойно, четко… – Белов, не сводя глаз с противника, только молчал и сосредоточенно жевал жвачку.
Было вообще непонятно – слышит он слова Фила или нет.
– Смотри, дыхалку держи. И еще: на рожон не лезь, побегай, раздергай его. А как только увидишь, что он подсел, – сразу гаси! Понял?.. Ну все, давай, брат! – он легонько подтолкнул Сашу вперед.
– Давай, Сань, урой бешеную обезьяну! Мы рядом, брат… – похлопали его по плечам Пчела и Космос.
Муха тоже уже был готов. Он решительно двинулся навстречу Белову и выкрикнул:
– Ну что, клоун, готов землю жрать?!
– Сейчас ты её сам жрать будешь! – ответил за друга Фил.
Поединщики начали сходиться.
– Космос, «тэтэшник» держи на «товсь», слышь? – вполголоса предупредил Пчела.
– Какого хрена, там патронов нет, – мрачно буркнул тот.
– Плевать, шуганешь хотя бы, если что… Муха, принимая боевую стойку, поднял сжатые в кулаки руки. То же самое сделал и Белов. Между ними осталось метра три, вдруг Белов резко выплюнул жеваную резинку в грудь противнику.
– Ах ты сучонок!.. – задохнулся от ярости Муха и рванул вперед.
Он попытался с ходу ударить ногой, но Саша поставил блок, перехватил его ногу и с правой въехал в челюсть своему опрометчивому сопернику. Муха отлетел назад, упал, но тут же вскочил и снова пошел в атаку. Но, первым пропустив оплеуху, он стал осмотрительней. Сделав ложный выпад, Муха все-таки достал Белова ногой в живот.
Один один. Дебют оказался равным.
– Бей!..
– Мочи!..
– Гаси!.. – неистово орали секунданты с той и с другой стороны.
Страсти накалялись, удары сыпались один за другим. На лицах бойцов появилась первая кровь – у Белова была рассечена бровь, у Мухи – губа. От этого схватка становилась все яростней и отчаянней.
Вскоре стало заметно, что Муха не только на полголовы выше, но и лучше действует ногами. Зато Саша был подвижней и быстрей. От большинства мощных ударов противника ему удавалось уходить. Муха вынужден был много двигаться, а ведь ему не приходилось, как Белову, едва ли не каждый день носиться с собакой по горам.
В какой-то момент бойцы сошлись в клинче, Саша попытался применить удушающий захват, но Мухе удалось вывернуться. В руке Белова осталась лопнувшая в замке золотая цепь соперника. Он швырнул её Мухе, тот поймал её на лету и намотал на кулак.
Постепенно оба стали выдыхаться. Схватка все меньше напоминала не лишенный изящества бой профессионалов и все больше походила на безобразную драку пьяных мужиков у пивного ларька. Сил на эффектные выпады и элегантные уходы уже не осталось. Все чаще они просто-напросто самым вульгарным образом дубасили друг друга – без всякой мысли, куда придется, позабыв о защите, из последних сил… И повинуясь одному лишь чувству – слепой ненависти.
И все же Белов оказался выносливей. Он завалил Муху на землю и провел-таки свой коронный удушающий захват. Шея противника оказалась в тисках его железных рук. Муха захрипел, завертелся ужом, стараясь освободиться, но Саша прихватил его капитально. Дело оставалось за малым – добить обездвиженного врага.
И тут Муха – может быть от отчаянья? – нашел выход. На его кулаке была намотана толстенная и прочная золотая цепь – она-то и пришла ему на выручку. Одним ловким движением он накинул цепь на горло Белову и что было сил дернул за её концы!
В ту же секунду Саше пришлось отпустить шею соперника и схватиться за свою.
Ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов – теперь уже Белов беспомощно хрипел, уткнувшись носом в вытоптанную траву. Цепочка глубоко врезалась в горло – невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Саша начал задыхаться. Видя его отчаянное положение, Пчела рванулся ему на помощь, но его перехватил Фил.
А Муха все тянул и тянул за концы проклятой цепочки. Его судорожное сопение слышалось над самым ухом. И тогда Белов не глядя, ориентируясь только на это мерзкое сопение, изо всей мочи с разворота врезал назад локтем!
Рука вниз от локтя мгновенно отнялась, и тотчас же ослабло натяжение цепочки. Саша понял – попал!!
Он тут же скинул оглушенного Муху со своей спины и оседлал его. Не помня себя от ярости, Белов принялся оставшейся правой вколачивать его ненавистную морду в глину.
– На! На! На! На!!! – истошно вопил он при каждом ударе.
Наконец он выдохся и, тяжело дыша, сполз с поверженного врага.
Саша взял его за волосы и приподнял безвольное окровавленное тело.
Все! Муха отключился. Бой был закончен. Белов нашел силы, чтобы ногой столкнуть неподвижное тело вниз, к воде, и с трудом поднялся. Пошатываясь, он побрел навстречу бегущим к нему друзьям.
Первым летел Фил, он проскочил мимо Саши и бросился наперерез бегущим к Мухе люберецким. Кто-то из них повернул к Белову, но у них на пути встал Фил. Широко раскинув руки, он загородил друга и закричал:
– Хорош, пацаны, хорош! Все по чесноку, хватит!..
Сашу подхватил Пчела, а Космос на всякий пожарный все-таки вытащил свой «тэтэшник» и, поводя им из стороны в сторону, тоже грозно заорал:
– Пацаны, всем стоять! Все по-честному!..
А Белов, уже у самого «Линкольна», все ещё находясь в пылу драки, обернулся и крикнул поднимающим Муху люберецким:
– Эй!.. В следующий раз встречу – буду убивать на хрен!
Фил впихнул его в машину, Космос прыгнул за руль – и машина рванула с места в карьер.
XI
Уже начало темнеть, когда «Линкольн» неторопливо подкатил к беседке. Разом распахнулись все двери, и из машины высыпали радостно галдящие друзья. Белов, несмотря на заплывший глаз и разбитую бровь, выглядел именинником.
– Слышь, Сань, он тебя цепурой душит, а я чувствую – седею, блин! – балагурил Космос. – Глянь-ка – может, в натуре седина появилась?..
– А я стою и думаю: так, гроб – тыща, оркестр – ещё пятьсот… – подхватил Пчела.
Все грянули беззаботным хохотом, а Фил дружески шлепнул Пчелу по затылку.
– Ну ты, бухгалтер…
Пчела отмахнулся, они принялись возиться, а Космос тем временем открыл багажник и вытащил из бездонного чрева «Линкольна» увесистый, весело позвякивающий баул.
– Ну что, Сань, – пивка для рывка, а?.. Белов не ответил.
– А то, может… – Космос повернулся к другу и осекся.
Сашино лицо окаменело, от радостной улыбки не осталось и следа. Он, как завороженный, смотрел в одну точку. Космос обернулся в ту же сторону и от досады чуть не выматерился.
У входа в беседку стояла невесть откуда появившаяся… Ленка Елисеева! Она так же неотрывно смотрела на Сашу. Просто стояла и смотрела – виновато и испуганно.
– Я не понял, а ты что здесь делаешь? – Космос решительно направился к девушке. – Ты-то что здесь делаешь, я спрашиваю?! Ну-ка давай, давай отсюда!..
Лена не двигалась с места, она даже не взглянула на говорившего. Он подошел к ней вплотную и зло повторил: