Я сглотнула. Ну вот зачем Патч все время этот делает? Зачем он говорит то, что только еще сильнее меня выводит из себя? Он это говорит потому, что действительно так думает, или просто старается вывести меня из-под удара? Я хотела бы верить в его намерения. Жестокость – это действительно не выход.
В большинстве случаев это не выход, и я знала это. Но знала и точку зрения Данте. Я должна была сражаться. Если я проявлю слабость, это только превратит меня в более легкую добычу. А мне нужно продемонстрировать, что я могу быть сильной и могу ответить на удар. В ближайшее время физическая сила явно имела большее значение, чем сила характера.
Я прижала пальцы к вискам, стараясь унять нарастающее беспокойство, которое отдавалось тупой болью.
– Я не хочу сейчас говорить об этом. Все, что мне нужно, это немного времени, ладно? У меня было трудное утро, я разберусь со всем этим потом, когда буду чувствовать себя получше.
Не похоже было, чтобы Патча это убедило, но он ничего не сказал.
– Я позвоню тебе попозже, – сказала я устало.
Он достал флакончик с молочно-белой жидкостью из кармана и протянул его мне:
– Противоядие.
Увлеченная нашим спором, я совершенно забыла об этом и теперь взирала на флакончик с подозрением и опаской.
– Я заставил Блейкли рассказать мне, что нож, которым он тебя ранил, был начинен «дьявольской силой». Самым мощным на сегодня опытным образцом. Доза, попавшая в твою кровь, в двадцать раз превышает содержание «дьявольской силы» в том напитке, которым угостил тебя Данте. Поэтому тебе необходимо противоядие. Без него у тебя разовьется непреодолимая зависимость от «дьявольской силы». И если ты будешь употреблять ее регулярно, «дьявольская сила» разрушит тебя изнутри. Как любой сильный наркотик, «дьявольская сила» постепенно подчинит себе твое сознание.
Слова Патча застали меня врасплох.
Значит, я проснулась сегодня утром с этой неутолимой жаждой «дьявольской силы» потому, что это Блейкли заставил меня желать ее? И это желание было сильнее, чем желание есть, пить или даже дышать?
Мысль о том, что таким будет каждое мое утро, заставило меня вспыхнуть от стыда. Я и не представляла, что ставки так высоки. Меня накрыло волной благодарности к Патчу за то, что он добыл противоядие. Я готова была на все, только бы не испытывать эту неконтролируемую, всепоглощающую жажду снова…
Я открыла пузырек и поднесла его к носу:
– Я должна еще что-нибудь знать, прежде чем выпью это?
Он ничем не пах.
– Средство не сработает, если ты употребляла «дьявольскую силу» в течение последних двадцати четырех часов. Но это ведь не проблема. С того времени, как Блейкли ранил тебя, прошло уже больше суток, – сказал Патч.
Я резко остановила руку с пузырьком у губ. Только сегодня утром я выпила целую бутылку «дьявольской силы». Так что если приму противоядие сейчас, оно не подействует. Моя зависимость никуда не денется.
Мне хотелось рассказать Патчу о бутылке, которую я украла у Данте. Я хотела все ему объяснить. Он бы не стал презирать меня, ведь это все была вина Блейкли. Всему виной «дьявольская сила». Я выпила целую бутылку, но если бы у меня был выбор, я бы не стала этого делать!
Я открыла было рот, чтобы во всем признаться, но… что-то остановило меня. Какой-то тихий чужой голос внутри меня шептал, что на самом деле я совсем не хочу освобождаться от «дьявольской силы». Пока не хочу. Я не могу добровольно отказаться от ощущения могущества и власти, которое она дает. Не сейчас, когда мы стоим на пороге войны. Нужно хранить мою силу в тайне до поры до времени. И речь на самом деле не идет о «дьявольской силе». Речь идет о моем спасении.
И стоило мне об этом подумать, как жажда вернулась. Я почувствовала, как моя кожа стала влажной и липкой, как пересохло у меня во рту, как желудок сжался в болезненном спазме. Я пыталась отогнать эти ощущения, не поддаваться им, и гордилась тем, что у меня это вроде даже получается. Я не проявлю слабость, как сегодня утром. Я буду употреблять «дьявольскую силу» только в случае крайней необходимости. И всегда буду носить противоядие с собой, а значит, смогу справиться со своей потребностью в «дьявольской силе», как только сочту нужным. Но я сделаю это тогда, когда решу сама. У меня есть выбор. Я контролирую ситуацию.
И тогда я сделала то, что раньше даже представить себе не могла. Я действовала инстинктивно, не успев даже толком подумать.
Я взглянула Патчу прямо в глаза, собрала всю свою мысленную силу и, как будто это было естественно и правильно, направила в мозг Патча послание:
«Нора выпила противоядие!»
Внушение сопровождалось соответствующей картинкой, очень подробной и натуральной.
А потом я незаметно сунула пузырек в карман. Все заняло всего секунду.
Глава 19
От Патча я поехала в сторону дома, чувствуя, как усиливаются неприятные ощущения внутри меня. Но я не могла бы сказать, от чего страдала сейчас больше – от этой боли или от чувства вины. Никогда в жизни мне не было так стыдно.
И никогда в жизни я не испытывала подобного острого и непреодолимого желания чего-либо.
Желудок у меня скручивался в узел от голодных спазмов. Эти спазмы были настолько острыми и болезненными, что я то и дело сгибалась пополам над рулем. Как будто проглотила пригоршню гвоздей, и они теперь раздирали мое нутро. Внутренние органы как будто съежились, и это было очень странное ощущение. Я даже невольно задалась вопросом: уж не собирается ли мое тело сожрать само себя…
Но на самом деле мне нужна была совсем не еда.
Я остановилась и набрала номер Скотта.
– Мне нужен адрес Данте.
– Ты что, никогда не была у него? Разве ты не его девушка?
Меня злило, что он тянет время. Мне нужен был адрес Данте, и у меня не было времени на пустую болтовню.
– У тебя он есть или нет?
– Я пришлю тебе адрес в сообщении. Что-то случилось? Ты какая-то нервная. Причем уже не первый день.
– Все в порядке, – отчеканила я, повесила трубку и откинулась на спинку сиденья. Пот выступил у меня над верхней губой, я вцепилась в руль, пытаясь одолеть эту страшную жажду, которая, казалось, сжимала мне горло, не давая вздохнуть. Думать я могла только об одном: «дьявольская сила».
Я сделала попытку отогнать это наваждение.
Ничего страшного не случилось. Я просто выпила утром бутылку «дьявольской силы». Целую бутылку. Залпом. Но это никакая не зависимость. Я сама решаю, нужна ли она мне. Я сама решаю, когда и сколько мне нужно.
Струйки пота стекали по моему лицу, отдельные капельки падали мне на рубашку. Бедра, горячие и влажные, казалось, прилипли к сиденью. Мне было нестерпимо жарко – хоть включай кондиционер, несмотря на октябрь.
Я выехала обратно на дорогу, чуть не столкнувшись с внезапно появившимся ниоткуда белым фургоном. Его водитель показал мне в окно неприличный жест.
« Соберись , – приказала я себе. – Возьми себя в руки !»
Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы прочистить мозги, я взглянула на свой телефон: Скотт прислал мне адрес Данте. Изучив карту, я иронически усмехнулась и выключила навигатор: Данте, оказывается, жил меньше чем в нескольких километрах от жилища Патча.
Через десять минут я въехала на широкую аллею, проехала по каменному мостику и припарковалась на извилистой улочке, густо обсаженной деревьями. Дома здесь были в основном белыми, в викторианском стиле, с деревянными украшениями и слишком крутыми крышами. Все вокруг было вычурно и как-то чересчур. Я нашла дом Данте: набережная Королевы Анны, 12, весь в каких-то башенках, шпилях и прочих архитектурных излишествах. На выкрашенной красным входной двери красовался латунный дверной молоток, но я не удостоив его вниманием, сразу воспользовалась звонком, нажав его дважды. Если он не откроет немедленно…
Данте распахнул дверь, на лице его отразилось неподдельное изумление.
– Как ты нашла это место?
– Скотт.
Он нахмурился:
– Я не люблю, когда люди появляются у моих дверей без предупреждения. Слишком много гостей – это подозрительно. А у меня любопытные соседи.
– Это важно.
Он дернул подбородком в сторону дороги:
– Эта колымага, на которой ты разъезжаешь, торчит тут, как бельмо на глазу.
У меня не было настроения обмениваться колкостями. Если я не волью в себя «дьявольскую силу» как можно скорее – хотя бы несколько капель! – мое сердце просто выпрыгнет из груди. Пульс у меня зашкаливал, и мне было трудно дышать. Чувствовала я себя так, будто несколько часов бегала по холмам без остановки.
Я проговорила:
– Я… передумала. Я хочу «дьявольскую силу». На всякий случай, – поспешно добавила я. – Если вдруг окажусь в ситуации, когда буду в меньшинстве, и она мне понадобится.
Я даже не могла сказать, убедительно ли это прозвучало: у меня перед глазами взрывались красные вспышки, и отчаянно хотелось вытереть пот со лба, но я боялась, что Данте заметит, насколько обильно я потею.
Данте бросил на меня вопросительный взгляд, который я не до конца поняла, затем пригласил меня войти. Я встала в холле, разглядывая чистые белые стены и роскошные восточные ковры на полу. Коридор вел в кухню, гостиная находилась слева от меня, а столовая, декорированная в тех же кроваво-красных тонах, которыми отличались вспышки у меня перед глазами, справа. Насколько я могла судить, мебель здесь была антикварная, а люстра на потолке – из настоящего хрусталя.
– Красиво, – смогла я выдавить из себя, стараясь не обращать внимания на свой скачущий пульс и подрагивающие конечности.
– Этот дом принадлежал моим друзьям. Они завещали его мне.
– Мои соболезнования.
Он прошел в столовую, сдвинул в сторону большую картину на стене, открывая старинный сейф. Набрав код, он открыл его.
– Вот. Это новый образец. Более концентрированный, поэтому пить надо меньшую дозу, – предупредил он. – Даю тебе две бутылки. Если ты вдруг решишь начать пить ее прямо сейчас, тебе должно хватить их на неделю.
Я кивнула, стараясь не истечь слюной при виде этих бутылочек.
– Я должна кое-что тебе сказать, Данте. Я… буду участвовать в войне. Я поведу нефилимов. Так что, если ты расщедришься и выдашь мне больше чем две бутылочки, это будет весьма кстати.
Рассказывая Данте о своем намерении включиться в борьбу, я не собиралась показывать ему, что основным мотивом для принятия этого решения для меня стала надежда получить побольше «дьявольской силы». Конечно, выглядело это не слишком красиво, но я была слишком голодна, чтобы испытывать чувство вины по этому поводу.
– Война? – повторил Данте, и в голосе его звучало неприкрытое изумление. – Ты уверена?
– Ты можешь сказать предводителям нефилимов, что я разрабатываю план похода против падших ангелов.
– Что ж… это отличные новости, – произнес Данте, но выглядел он все еще довольно удивленным, пока передавал мне бутылочки с «дьявольской силой». – Что заставило тебя передумать?
– Внутренняя перестройка, – сказала я, потому что подумала, что это будет звучать хорошо. – Я же не просто лидер нефилимов. Я нефилим.
Данте пошел меня провожать, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы спокойно, прогулочным шагом дойти до машины. Быстро попрощавшись, я завернула за угол, немедленно припарковалась там и отвернула крышку одной из бутылок. Я уже почти донесла горлышко до рта, как вдруг раздался звонок мобильника – это был Патч. От неожиданности я подпрыгнула и пролила голубую жидкость себе на колени. Она моментально испарилась, растаяв в воздухе, как дымок от сгоревшей спички.