Сознание того, что Патч тоже навеки заключен в ад, вызвало у меня внутри новую волну боли. Я не понимала, как смогу сдерживаться, когда нефилимы начнут торжествовать и отмечать свой триумф. Они ведь никогда не узнают, что Данте до последнего помогал падшим ангелам. Нефилимы наверняка отдадут ему власть. И я даже представить себе не могла, чем это грозит мне. Если армия будет распущена, имеет ли значение, что я потеряла контроль над ней и свое лидерство? Оглядываясь назад, я не могла не признать, что моя клятва была весьма расплывчатой. Я ведь не планировала ее исполнять.
Но у меня были все основания полагать, что у Данте были на меня планы. Как и я, он прекрасно знал, что, как только я проиграю бой за армию, моя жизнь будет кончена. И в своих собственных интересах он наверняка захочет арестовать меня за убийство Черной Руки. Не пройдет и дня, как я буду казнена или в лучшем случае заключена в тюрьму навечно.
Я бы предпочла казнь.
– Солнце уже почти встало. Просыпайся! – сказала Ви. – Нельзя дать Данте просто уйти от ответа.
Я зарылась поглубже в подушку Патча, вдыхая оставшийся его запах, прежде чем проститься с ним навсегда. Закрыла глаза и стала представлять, что он сейчас здесь, рядом со мной. Касается меня. Я представляла себе, как его черные глаза смягчаются, когда он гладит мою щеку, его руки были такими теплыми, и властными, и реальными…
– Нора! – позвала Ви.
Я не отвечала, я хотела остаться с Патчем. Почувствовала, как матрас прогнулся под его весом. Он улыбался. Просунув руки снизу под мою спину, он развернул меня к себе.
«Ты замерзла, Ангел. Дай мне согреть тебя».
«Я думала, что тебя потеряла, Патч».
«Но я здесь. Я ведь обещал тебе, что мы всегда будем вместе, ты помнишь?»
«Но твое перо…»
«Тссс , – шепнул он и приложил палец к моим губам. – Я хочу быть с тобой, Ангел. Останься со мной. Забудь о Данте и о дуэли. Я не позволю им причинить тебе вред. Я буду тебя защищать» .
Слезы вскипели у меня в глазах.
«Забери меня отсюда. Как ты обещал. Забери меня отсюда как можно дальше, где будем только ты и я» .
– Патч был бы вне себя, если бы увидел тебя такой, – сказала Ви сердито, она пыталась взывать к моей совести.
Я натянула одеяло себе на голову и на невидимого Патча и хихикнула ему в ухо:
«Она не знает, что ты здесь».
«Да, это наш маленький секрет», – согласился он.
«Я не хочу уходить от тебя, Патч».
«А я тебе и не позволю уйти».
Едва уловимым движением он изменил положение тела и оказался на мне сверху.
«Попробуй убежать ».
А я нахмурилась при виде холодного голубого свечения, которое вдруг появилось в его глазах. Я моргнула, чтобы лучше разглядеть его, но чем больше я всматривалась, тем ярче и очевиднее становился этот голубой ореол вокруг его зрачков.
Сглотнув, я сказала:
«Мне нужно выпить воды».
«Я принесу тебе, – заявил Патч. – Не двигайся. Оставайся в постели».
«Но я только на секундочку» , – возразила я, пытаясь выбраться из-под него.
Патч сжал мне запястья.
«Ты говорила, что не хочешь уходить от меня».
«Но я же только попить», – бормотала я.
«Я не дам тебе уйти, Нора».
В этих словах явственно слышалась угроза. Его лицо начало меняться, черты исказились – и я увидела, что это лицо совсем другого человека: оливковая кожа, раздвоенный подбородок… и эти глаза, которым я чуть было не поверила… Данте!
Я откатилась в сторону, но недостаточно быстро, пальцы Данте больно вцепились мне в плечо, он снова навалился на меня всем телом. Его дыхание обожгло мне щеку.
«Все кончено. Сдавайся. Я победил» .
« Убирайся прочь» , – прошипела я.
Его хватка ослабла, а лицо превратилось в светящийся голубым светом полупрозрачный призрак, который повисел еще немного в воздухе, а потом исчез.
В лицо мне плеснула холодная вода, и я вскочила, хватая ртом воздух.
Сон окончательно слетел с меня. Ви стояла, вытянув вперед руку с пустым кувшином.
– Пора идти, – сказала она, держа кувшин с таким воинственным видом, словно в любой момент готова была использовать его в качестве оружия.
– Я не хочу, – прохрипела я, слишком несчастная, чтобы злиться на нее из-за этого холодного душа. В горле у меня пересохло, и я боялась, что в любой момент могу разреветься. Я хотела только одного, а это было невозможно. Патча было не вернуть. И я не могла изменить это никак. Все, что раньше меня волновало, все, ради чего стоило жить и бороться – даже борьба с Данте и уничтожение «дьявольской силы», – все это сейчас потеряло всякий смысл. Без него.
– А как же Патч? – возразила Ви. – Если ты не хочешь бороться ради себя, может быть, ты будешь бороться ради него, а?
– Патча больше нет. – Я прижала пальцы к глазам, чтобы не расплакаться.
– Он ушел. Но он не умер.
– Я не могу сделать это без Патча, – сказала я, силясь вздохнуть.
– Тогда ищи способ вернуть его.
– Он в аду, – всхлипнула я.
– Ну, это лучше, чем в могиле.
Я уткнулась головой в колени.
– Я убила Хэнка Миллара, Ви. Мы с Патчем сделали это. Данте знает об этом, и он просто арестует меня еще до начала дуэли. Он казнит меня за измену.
Мое воображение нарисовало весьма убедительную и реальную картинку: Данте сделает мое унижение как можно более публичным. Его охрана схватит меня, все будут плевать в меня и обзывать самыми разными мерзкими словами. А что касается самой казни – того, как именно он лишит меня жизни… что ж, у него есть его меч. Тот самый, который заколдовал Блейкли, чтобы убить меня.
– Вот поэтому я и могу пойти на эту дуэль, – заключила я.
Молчание Ви было довольно продолжительным.
– Но ведь это будут только слова Данте против твоих, – сказала она наконец.
– Этого я и боюсь.
– Ты ведь пока еще лидер нефилимов. У тебя есть какой-то кредит доверия. Если он попытается арестовать тебя – дай ему отпор. – В ее глазах светилась решимость. – Сразись с ним, в конце-то концов! Ты можешь облегчить ему задачу, а можешь стать занозой у него в заднице и заставить его попотеть.
Я всхлипнула, вытирая нос тыльной стороной ладони.
– Я боюсь, Ви. Мне ужасно страшно.
– Я знаю, детка. Но я знаю и то, что если кто и может сделать это – так это ты. Я не часто тебе это говорю, а может быть, я тебе вообще не говорила это ни разу, но я с детства хотела быть похожей на тебя. А теперь давай-ка вылезай из постели, пока я не вытащила тебя оттуда силой. Ты отправляешься на кладбище. И там преподашь Данте самый главный урок в его жизни.
* * *
Самые тяжелые мои ожоги зажили, но я по-прежнему чувствовала себя слабой и совершенно опустошенной. Я была нефилимом не так долго и не совсем понимала механизм заживления моих ран, но могла представить, как много энергии нужно было затратить на это. Смотреть на себя в зеркало перед выходом из дома Патча я не стала, но и без того хорошо представляла себе, насколько несчастной и разбитой выглядела. Один взгляд на меня – и Данте может сразу праздновать победу.
К тому времени, как мы с Ви подъехали к стоянке, с которой открывался вид на кладбище, я выработала свой план. После того как Данте объявит о том, что уничтожил падших ангелов и отправил их в ад и о победе в войне, он скорей всего обвинит меня в убийстве Хэнка и провозгласит себя новым лидером. А я не уступлю ему титул, не уйду в сторону молча – я буду защищаться. Ви права: я должна сражаться. Должна сражаться, несмотря ни на что. Данте станет лидером нефилимов только через мой труп – буквально.
Ви положила свою руку на мою.
– Иди и бейся за свой титул. Мы во всем разберемся потом.
Я проглотила невольный недоверчивый смешок. Потом? Меня совершенно не волновало, что будет потом. Я чувствовала полное безразличие относительно своего будущего, мне не хотелось думать даже о том, что может случиться через час. Не хотелось думать о завтрашнем дне. С каждой убегающей секундой моя жизнь все дальше уходила от Патча – а я хотела идти вместе с ним. Я не хотела будущего. Я хотела обратно – в прошлое. Туда, где я могла быть с Патчем снова.
– Мы со Скоттом будем там, в толпе, – продолжала твердо Ви. – Просто… будь осторожна, Нора.
У меня слезы навернулись на глаза.
То же самое говорил Патч.
Он был нужен мне сейчас. Если бы он был здесь – я бы смогла все сделать…
Небо было еще темным, луна лила свой белый свет на призрачный ландшафт. От мороза трава похрустывала у меня под ногами, пока я медленно брела к кладбищу, оставив Ви далеко позади. Ангел со сложенными крыльями простер две сломанные руки ко мне. В горле у меня застряло рыдание. Я закрыла глаза, снова представляя себе сильный, прекрасный образ Патча. Было так больно вот так представлять его себе, понимая, что больше я его никогда не увижу. «Только не вздумай заплакать!», – предупредила я саму себя и огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не стал свидетелем моей непрошеной слабости. Никто не должен был видеть меня такой.
Сотни нефилимов собрались внизу.
При виде их я невольно замедлила шаг. Поскольку нефилимы перестают расти и стареть с того момента, как приносят клятву верности, большинство из присутствующих были молодыми, всего лет на десять старше меня, но заметила я и несколько пожилых мужчин и женщин. Лица всех горели любопытством и предвкушением. Дети бегали и играли в догонялки, родители строго грозили им пальцем, ловили и ставили около себя. Как будто сегодня утром был какой-то праздник и семейный выход – цирк, футбольный матч или ярмарка.
Подойдя ближе, я заметила, что двенадцать нефилимов, одетых в черные мантии, стоят отдельно. Это были те самые влиятельные нефилимы, с которыми я встречалась наутро после смерти Хэнка. Как лидер нефилимов я должна была бы знать, что означают эти мантии. Лиза Мартин и ее соратники должны были бы рассказать мне. Но они никогда не приглашали меня в свой круг. Они никогда не хотели, чтобы я была лидером. Я была уверена, что мантии символизируют власть и влияние, но я хотела во всем разобраться сама.
От группки отделилась фигура: Лиза Мартин, собственной персоной. Выражение ее лица было суровым, глаза сверкали от волнения. Она протянула мне черную мантию, словно это была самая великая ценность на свете. Мантия оказалась тяжелее, чем я думала, она была сделана из толстого бархата, который выскальзывал у меня из рук.
– Ты уже видела Данте? – спросила она меня.
Я накинула мантию на плечи, но не стала отвечать.
Я нашла глазами Ви и Скотта, и сердце у меня сжалось. Они держались за руки, и внутри у меня родилось какое-то нехорошее, злое чувство, похожее на зависть или ненависть. Моя собственная рука была пуста и дрожала на ветру. Я сжала кулаки, чтобы избавиться от этой дрожи. Патч не вернется. Никогда. Никогда больше он не возьмет меня за руку – глухой стон вырвался у меня из груди, когда я вдруг очень остро осознала это.
Рассвет.
На сером горизонте показались золотые проблески. Прошло не более минуты, как они позолотили верхушки деревьев и разогнали туман.
Сейчас придет Данте, и нефилимы узнают о своей победе. Ужас рабства и унижения Хешвана уйдет в историю и станет легендой. Они будут чествовать Данте и славить его за эту победу, они захотят сделать его своим лидером. Они поднимут его на плечи и будут выкрикивать его имя. А потом, когда он насладится моментом, он направит всю эту толпу на меня…