Уже утром второго дня обнаружилось, что по поводу каждого подарка заключается множество пари, и из гвардейских рюкзаков были извлечены самые ценные вещи. Магические безделушки и достойные внимания принцесс драгоценности, фиалы с редкими маслами и зельями, защитные амулеты и даже огромная друза барита редкого розового цвета.
И всё это вернулось назад, даже не удостоившись прикосновения девичьих пальчиков. О том, чтобы это было известно достоверно, позаботился Таргель, судовой маг, и именно такое равнодушие обижало почитателей сильнее всего.
Гизелиус, исподтишка наблюдавший за этой вознёй и готовый в любую минуту прекратить назойливые ухаживания, если понадобится его помощь, в первое же утро удостоился по этому поводу визита Таргеля, довольно сильного, несмотря на молодость, боевого мага.
– Желал узнать, нет ли у моих «учениц» женихов или мужей, чтобы не получить замечание ковена за недостойные действия, – кратко объяснил магистр Дорду, когда тот поинтересовался, чего хочет от их подопечных маг Таргель.
– А какие именно действия он производит? – Похоже, Райт наконец-то начинал интересоваться магией.
– Накладывает на каждый подарок поклонников безобидную сторожку. Если девушки хотя бы потрогают вещицу из простого любопытства, дарителю это станет известно, когда Монрат вынесет поднос из каюты.
– И так ни разу и не прикоснулись?!
Герцог рассмотрел в глазах кузена жаркий всплеск азарта и поспешил погасить его скептическим замечанием, что Милли наверняка видит эти сторожки.
– Нет, – категорически опроверг такое подозрение магистр, – у неё очень слабый дар, даже у Райта сильнее, а Таргель уже имеет первый класс, сильнее только магистр. Поэтому ей никогда не увидеть его чар. Да и Монрат говорит, что переставляет еду на стол своими руками – наши спутницы даже не прикасаются.
– Тогда нужно посоветовать парням приготовить какое-нибудь вкусненькое блюдо, – едко пробормотал Дорд, с досадой обнаруживший, что не он один втихомолку развлекается этим бесплатным аттракционом.
– Пробовали, – довольно хмыкнул Гизелиус, – нет такого способа, какой они бы не придумали. Даже вашего щенка пытались подсунуть, на бархатной подушечке и с бантиком на шее.
– А почему Монрат им разрешил его взять? – насторожился, почувствовав непонятную ревность, герцог.
– Ну, они же не дураки, впутывать в это Монрата, – насмешливо фыркнул несказанно довольный собой магистр и пояснил: – Уговорили поварёнка, который забирал посуду после ужина.
Как выясняется, Тренна просила его вовсе не за взбалмошных искательниц большого сундука, к которому по досадному недоразумению непременно прилагается бестолковое существо противоположного пола, и не за обычных учениц, попавших в трудное положение.
Всё было намного сложнее и потому полностью оправдывало жену в глазах магистра. Он и сам слишком часто оказывался в сложных и двусмысленных ситуациях, чтобы не понять – Тренна ведёт какую-то очень сложную игру, и, судя по поведению девушек, союзники, как и враги, у неё очень серьёзные.
И только одно обстоятельство не позволяло ему пока окончательно простить жену за прошлую шутку – несмотря на всё, что магистр наговорил друзьям, в глубине сердца он затаил на Тренну горькую обиду. Вполне могла бы ему довериться, влезая в какую-то очередную интригу, сложно ведь не понять за несколько лет совместной жизни, насколько он, Гизелиус, честный и преданный человек по натуре.
– И как они поступили со щенком? – нетерпеливо поторопил задумавшегося учителя Райт. – Неужели даже не погладили?
– Нет. Милли сразу спросила, знает ли герцог, что им принесли в подарок его любимца, или воины дарят ворованную собачку?! Поварёнок жутко перепугался, опрометью выскочил из каюты и, чуть не плача, ринулся к Монрату относить щенка. Пришлось Дрезорту извиняться перед камердинером за своих оболтусов.
– Ну надо же, – зло восхитился Дорд, возмущённый укрывательством Брандта своих подчинённых, – а нам этот хитрец даже словом не обмолвился!
– Ну а что он мог сказать? – вступился за нового приятеля Райт. – Извини, друг, но мои парни пытались украсть твою собачку, чтоб подарить твоим же спутницам? Мне бы пришлось потребовать их наказать, а он наверняка и так уже всыпал виновным по первое число. Ведь отлично понимает: так поступить парней вынудило необычайное упрямство пассажирок, отвергающих всех почитателей. И не может им не сочувствовать.
– Тем более Брант и сам пытался напроситься к девушкам в гости, – не без умысла сдал Дрезорта маг, – и тоже получил отказ.
– Вот теперь я его узнаю, – ещё сердито фыркнул Дорд, – он всегда был знатным волокитой, если позволяли служебные обязанности. Мне непонятно другое, откуда ты-то так хорошо обо всём этом осведомлён?!
– Просто повесил на дверь их каюты свои сторожки и следилки сразу же, едва девушкам выделили это помещение, – небрежно пожал плечами магистр, но в его голосе проскользнул отголосок затаённой гордости. – И не смотрите так укоризненно: с наружной стороны, а не с внутренней. Должен же я как-то дать отрядному магу понять, что забочусь о защите своих подопечных?! Именно поэтому сторожки довольно простые, и Таргель их видит… Не хочу раньше времени открывать ему мои истинные возможности. А повесил специально, чтобы предупредить. Иногда маги ради дружбы готовы пойти на небольшие нарушения законов.
* * *
И вот теперь Милли стояла перед магистром, протягивая ему фолиант, и весь её вид говорил о намерении девушки поблагодарить своих спутников за оказанную милость и немедленно исчезнуть с их глаз.
И это почему-то задевало самолюбие герцога и вызывало у него досаду, хотя раньше он считал, что именно так они и должны распрощаться. Однако не догадывался, что это прощание будет проходить под заинтересованными взглядами более чем полусотни мужчин. Воины Бранта и его собственные слуги и охранники слишком втянулись за эти дни в азартную игру – «покори женщину», чтобы так просто от неё отказаться. И хотя им ещё предстоял совместный путь до Дивноводска – герцог по просьбе Гизелиуса разрешил ему предложить девушкам место в карете, – однако он не собирался впускать травниц во двор королевского дворца.
– Положи сюда. – Магистр распахнул свой сундучок, и когда травница склонилась над ним, сердито прошипел ей в затылок несколько слов, не забыв поставить защиту от подслушивания.
Милли только застыла на миг, услышав гневный шёпот, потом, подняв на мага покорный взгляд, согласно махнула ресницами и молча вернулась к недоумённо взглянувшей на неё Риселле.
– Метр сам всё устроит, – тихо пробормотала она позже, когда убедилась, что её слов не расслышит никто из бывших спутников, – молчи.
Воины и слуги быстро загрузили вещами нанятые тут же на пристани повозки и кареты, и никого из них не удивило, когда магистр устроился в одной из закрытых дорожных колясок вместе с ученицами. Добираться до Дивноводска почти четыре часа, и ежу понятно, что старый лекарь не захочет доверить девушек на такой долгий срок никому из сопровождающих.
И только поздно вечером, прибыв в королевскую резиденцию, Дорд с досадой и невольным восхищением узнал, что в карете, которую все мужчины отряда бдительно опекали во время пути, никого нет.
* * *
– Наденьте. – Едва слуги захлопнули за ними дверцу кареты, Гизелиус торопливо сунул в руки спутниц загодя приготовленные браслеты. – Да не вздумайте бежать.
– Мы же не самоубийцы! – хмуро сострила Риселла, защёлкивая на руке браслет.
И в тот же миг тихонько ахнула – спутники исчезли. Остались только смятые под невидимыми телами подушки сидений да звуки, казавшиеся неестественно громкими в абсолютно пустой на вид карете.
– Возьмите свои саквояжи и быстро вылезайте в другую дверцу, – сердитым шёпотом командовал невидимый магистр. – И сразу отходите к той старухе, которая торгует рыбой, да не забудьте, лошади вас тоже не видят, не лезьте им под копыта!
Сам он в это время, приоткрыв занавеску, внушал дежурившему у кареты гвардейцу, что нужно срочно проверить упряжь. Парень послушно рванул вперёд, всего на полминутки оставив дверцу без присмотра. А вернувшись и убедившись, что она плотно прикрыта, больше не сводил с неё взгляда.
Оказавшись на пристани, Милли на миг замешкалась, пытаясь определить, в какой стороне торгуют рыбой, и тут на неё налетело чьё-то невидимое тело. Девушки дружно тихонько ойкнули, почти сразу сообразили, с кем довелось столкнуться, вцепились друг в друга и осторожно побрели в сторону торговцев рыбой.
Некоторое время они оглядывались на вереницу повозок, волнуясь, что своим вскриком привлекли внимание охраны, потом сообразили – в царящем на пристани шуме и гаме никто и не подумал обернуться на тихий вскрик, и успокоились. До старухи, торгующей горячей рыбой, жарившейся на маленькой жаровне, они добрались почти без приключений, только один раз едва не столкнулись с шустрым мальчишкой, свернувшим в свободный проход, да Риселла случайно наступила на ногу торговца, который наблюдал за погрузкой, вольготно рассевшись на ящике и вытянув ноги.
Купец выругался на проходившего мимо рыбака, тот не остался в долгу, и под шум этой перебранки девицы достигли, наконец, назначенного места. Встав в уголке, позади старухи, некоторое время наблюдали, как она успешно обманывает покупателей, подкладывая на капустные листья, используемые здесь вместо тарелок, приготовленную ранее рыбу вперемешку со свежепожаренной.
– Вот и я, – шёпот Гизелиуса заставил девушек нервно вздрогнуть и наконец-то догадаться – это только они не видят магистра, сам он прекрасно осведомлён об их местонахождении. – Сейчас старуха пойдёт к выходу, держитесь точно за её спиной.
Торговка и в самом деле вскоре пробормотала соседке, что ей нужно ненадолго отлучиться, сгребла в карман мелкие монетки, приготовленные на сдачу, и неспешно зашаркала в сторону города, стараясь держаться позади торговых рядов. Через несколько минут беглецы благополучно достигли первых строений, красноречиво пахнувших подгорелым маслом, рыбой и отходами.
– Дай мне руку, – скомандовал магистр и сам схватил Милли за одетую в перчатку ладошку, – а то опоздаем.
Однако успели они вовремя. Крепкая лошадка, запряжённая в пустую добротную телегу, ещё стояла у крайней харчевни, ожидая загулявшего хозяина. Бдительно поглядывая по сторонам, Гизелиус разровнял по дну телеги жидкие клочки сбившейся соломы, по очереди подсадил на повозку девушек и помог устроиться поудобнее, а затем сел и сам. Вскоре из харчевни, слегка покачиваясь, вышел невысокий мужичок и полез обниматься со своей лошадью, сбивчиво объясняя ей, по какому поводу гуляет.
Немного погодя возница кое-как взгромоздился на сиденье и легонько дёрнул вожжами, давая животине приказ везти его домой. И каждый из встреченных им жителей мог бы поклясться всеми богами, что телега Ульма, привозившего раз в три дня в харчевню свежую зелень и овощи из расположенной в предгорьях деревушки, была совершенно пуста.
На одном из поворотов вьющейся по предгорью дороги Риселла почувствовала толчок кулачка подруги в бок и, оглянувшись, рассмотрела похожую на облезлую змею вереницу повозок герцогского обоза, неторопливо выползающую из Эристы на дорогу.