Больше ни о чем демоница рассуждать не стала – не до того сейчас. Свирепо рыкнув, она одним движением содрала с рук перчатки и, подобравшись, прыгнула. Вперед, туда, где маячила мускулистая фигура с большими витыми рогами… О себе некогда было думать. Только бы до горла этой твари добраться!..
– Хороший экземпляр, – тихо донеслось из темноты. – Не убивай. Пригодится. Но пыл ей поубавить не помешает…
– Тебе виднее, – глухо отозвался второй голос и что-то пробормотал.
Узкий коридор снова осветился короткой вспышкой, только теперь уже красной, пульсирующей. Тяжелая волна воздуха сбила Мэрту с ног, оглушила, ослепила, сковала движения, выкрутила суставы… Демоница, вскрикнув, рухнула на пол. К горлу подкатила тошнота, мир вокруг завертелся с бешеной скоростью, перед глазами все поплыло. Последнее, что она успела услышать сквозь страшный гул в ушах, было негромкое, равнодушное:
– Лучше убить. Мой тебе совет, Маркиз… Я знаю, что говорю.
Что ответил вампир, Мэрта уже не смогла разобрать. В голове что-то взорвалось, все звуки вокруг разом стихли, и густая вязкая тьма беспамятства приняла демоницу в свои мягкие объятия.
Карл Нюхастый стоял на пороге своей картотеки. Стоял молча, со сжатыми кулаками. И смотрел на длинные ряды пыльных полок. Кроме них тут больше никого не было. Демоны исчезли… Глава агентства «Всевидящее око» бросил взгляд через плечо на свой разгромленный кабинет. Барон Норден со своими бойцами ушел с полчаса назад, естественно, так ничего и не отыскав. Все перевернул вверх дном, но тайной двери, дело понятное, даже найти не смог, не то чтоб открыть… Ну, это вторжение ему еще зачтется. А вот куда делись клиенты?..
– Мистика, – повторил Карл свои же недавние слова. И вспомнил голос однорогого демона: «Подкоп…» – Да ну, это же просто глупо!..
Глупо не глупо, но ноги сами понесли Нюхастого в темноту картотеки. Глаза лучшей ищейки Арталии, быстро обшаривая пол и стены, становились все уже и уже – повсюду явственно виднелись следы недавней борьбы.
– Чтоб вас!.. – в бессильной злости выдохнул Нюхастый, наконец добравшись до конца стеллажей. И сжал челюсти до зубовного скрежета: в стене темнел большой пробой. Толстые листы железа оплавлены, как сыр, вокруг все усыпано обломками камня… Демон оказался прав. Только подкопом тут и не пахло… Карл вспомнил, что еще утром никакой дыры в стене не было. Он сам никуда из кабинета не отлучался, и, несмотря на очень хорошую звукоизоляцию, уж такой грохот, какой, должно быть, тут стоял, когда ломали стену, он бы услыхал! Значит, магия. И магия сильная.
Кому-то очень были нужны эти демоны. Демоны, которые пришли к нему, Карлу, за помощью. И поверили ему на слово.
Глаза ищейки превратились в две узкие щелочки. Костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели.
– Ну, что ж, – процедил он, глядя в темные недра стенного пролома, – значит, так тому и быть…
Он развернулся на каблуках и быстрым шагом направился в сторону своего кабинета. Карл Нюхастый всегда держал слово. Он был профессионалом. Он взял с клиента задаток, пообещал выполнить задание… И он его выполнит.
И даже перевыполнит, да помогут ему Влюбленные!..
9. Горький пепел воспоминаний
Миар привычно обходил храм. Его сегодняшняя служба началась с полчаса назад и должна была закончиться незадолго до рассвета. Мальчишка любовно провел ладонью по мраморной колонне, подпирающей потолок, осенил себя знаком Силы, мимоходом поклонившись статуе Влюбленных, и вернулся на лавочку подле входа, устало вытянув ноги.
Храм Влюбленных в Торгкае, столице Ира, заслуженно считался одним из красивейших на материке. Построенный более трехсот лет назад, он пережил страшные годы Ночной войны и практически не изменился за прошедшее время. Именно здесь, как и прежде, короновались правители Ира, венчались принцы и принцессы, проводились самые торжественные обряды. Но Миару нравилось совсем не это. Поступив служкой в этот храм, придя в религию, молодой инкуб нашел здесь то спокойствие, которого ему не хватало в родном Веллене, столице Арталии. Сейчас подросток занимал низшую ступень в церковной иерархии и выполнял самую тяжелую работу, но со временем он надеялся стать священником – ведь в Ире все расы считались детьми Влюбленных; в этом, кстати, и заключалось одно из коренных различий в верованиях Ира и Арталии: в той же Арталии инкубу вряд ли бы разрешили не то что служить при храме, даже просто подойти к нему. А то как же! Принадлежит к расе нарушителей брачных устоев, да и вообще, просто подозрительный тип…
Пламя горевших в позолоченной люстре свечей заплясало и задергалось. Начавший было задремывать Миар вздрогнул и заозирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Влетевшая через одно из настежь распахнутых по случаю жары окон летучая мышь бестолково заметалась по зале, и служка встал, собираясь прогнать летуна, но крылатая тварь вдруг пала на землю, превратившись в скорчившегося на каменном полу черноволосого мужчину, и перепуганный инкуб сжался на своей лавке, молясь Влюбленным, чтоб его не заметили.
Храм Влюбленных посетил вампир. И судя по тому, как быстро ночной гость поменял форму, был он из высших…
– За что?! – вдруг зло выкрикнул брюнет. Ночные посещения храма не одобрялись даже в лояльном Ире, других посетителей здесь не было, а потому он мог не бояться, что кто-то услышит его. – Влюбленные, за что?! – Он вдруг вскинул голову, в упор уставившись на статую богов, стоящую в центре храма. – Почему она?!
Перепуганный Миар сжался в уголке на своей лавке, боясь не то что пошевелиться, – вздохнуть лишний раз. Хоть в обязанности служки и входил сбор подаяния для нужд храма, беспокоить такого молящегося десятилетнему мальчишке совсем не хотелось.
– Почему она, Влюбленные?! – Голос вампира дрогнул. – Ей было всего два года! В чем она провинилась перед вами?!
Мраморная статуя, изображавшая крылатых мужчину и женщину, слившихся в поцелуе, молчала, но странный посетитель и не ждал ответа…
– Если это из-за моих грехов, то почему погибла именно она?! В чем провинилась Дари?! Что она могла сделать против вашего имени?! Она была ребенком! Она не совершила еще ничего! Или это из-за меня?! Из-за того, что я вампир?! Но ведь вы сами создали нас такими! Мы все ваши дети! Так гласит Святая Книга! – в его голосе зазвучала боль.
У сидевшего неудобно Миара затекла спина. Ребенок осторожно пошевелился, стараясь не шуметь, не привлекать внимания – вряд ли вампир обрадуется, узнав о нечаянном наблюдателе, – на миг отвел взгляд от безутешного молящегося, а когда вновь повернул голову… почувствовал железную хватку на своем горле.
– Кто ты?! – В черных глазах вампира светилось безумие.
– Я… Я просто служка! Я ничего не слышал, честное слово! – Миар вдруг очень отчетливо понял, что сейчас умрет. Упырю достаточно чуть сильнее сжать пальцы, и он попросту сломает позвоночник незадачливому инкубу. – Я ничего не знаю! Пожалуйста, не убивайте меня! – Подросток буквально физически чувствовал страх. Казалось, ужас черным туманом сочится сквозь стены, обволакивает помещения храма, уничтожает всякую возможность шевелиться, сопротивляться.
Вампир прищурился:
– Служка? Молиться умеешь?
– Д-да…
Хватка чуть ослабла, а в следующий миг Миара буквально швырнули к подножию статуи богов:
– Тогда молись.
– О чем?! – Какой-то острый угол упирался прямо в спину, но инкубу было не до этого.
– О том, чтобы тебя услышали и ответили. Иначе я проверю: может, твоя кровь понравится им больше, чем твои слова.
Мальчишка медленно встал и, повернувшись спиной к вампиру, опустился на колени перед статуей. Выбора у него не было.
Так горячо Миар не молился никогда. Заученные слова, ставшие еще с год назад банальными и бессмысленными фразами, обрели новый смысл и глубину – особенно сейчас, когда за плечом стояла смерть.
Вампир, находившийся в нескольких шагах от служки, даже не скрывал своего скепсиса. Он уже был готов убивать, и подросток чувствовал это, сейчас просто тянул время, играя с Миаром, как кошка с мышкой.
Смолкли последние звуки, и на молящегося навалилась какая-то усталость. Он ведь не был священником, не мог правильно воззвать к богам, а значит, сейчас…
Мальчик поднялся с колен, бессмысленно провел ладонями по серому балахону, стряхивая невидимую пыль, и повернулся к вампиру. К своей смерти.
По губам упыря скользнула злая усмешка, мужчина шагнул вперед, а у Миара вдруг подкосились ноги…
Все, что было потом, инкуб видел будто со стороны. Не мог ни телом своим управлять, ни слова молвить…
За его спиной развернулись огромные, коснувшиеся противоположных стен полупрозрачные крылья. Служка вскинул голову и, в упор глянув на ночного гостя неестественно голубыми глазами, тихо спросил:
– Ты действительно хочешь узнать ответ на свой вопрос, Иштван?
Мужчина словно и не удивился происходящему, подался вперед, и в голосе его зазвучали тоска и боль:
– Почему она, Влюбленный?! Почему она?! – Пламя свечей отражалось на иссиня-черных волосах, а он вновь и вновь повторял одно и то же: – Почему Дари погибла?! Почему я не смог помочь ей?! В чем она провинилась перед вами?! Почему я не смог ее спасти?!
Воплощение Влюбленного улыбнулось одними губами:
– Только ее? А как же Алэра? Она ведь была вместе с дочерью…
Он вернулся в замок перед самым рассветом. Рухнул в кресло в кабинете, сорвал с шеи уже ненужную повязку, покрытую бурыми пятнами засохшей крови, – рана, нанесенная шурином, и не думала заживать – и закрыл лицо руками… Разговор в храме не принес никакого облегчения. Конечно, отправляясь туда, он и сам не верил, что Влюбленные ответят на его вопросы, но теперь, после бессмысленных слов: «Это твой путь, и ты должен его пройти», – легче не стало. Он и сам не знал, как ему удалось уйти из храма, оставив в живых этого мальчишку… Но ведь смог. Впрочем, стоило ли хвалить себя за это или, наоборот, ругать – он не знал.
А все равно память услужливо напоминала: был отпущен целый месяц. Ты мог! Мог спасти Дари. И не спас…
Оставив перепуганного служку молиться своим богам, граф еще какое-то время бездумно бродил по городу… Напугал пару грабителей, решивших пощипать богатея… Другими словами, попросту убивал время.
Сейчас, в замке, когда до рассвета оставалось всего полчаса, вампир сидел, бездумно уставившись в стену и крутя в руке снятый с запястья уже ненужный обручальный браслет и даже не пытаясь задернуть шторы. В голове крутилась фраза из Святой Книги: «Все мы – дети Ваши, и судьба каждого в руце Вашей»… Но облегчения это не приносило никакого.
Вампир уже хотел швырнуть браслет на стол – вдовцы могут и не носить это напоминание о браке, – но почему-то передумал и спрятал за пазуху.
Сквозь стену просочилась полупрозрачная фигура. Склонила голову в поклоне:
– Милорд, – и повернулась к окну.
Призрак повел ладонью, и тяжелые ставни медленно начали сами собой закрываться: посмертие давало свои преимущества.