– Ты как? – спросил Тобиас. Не то чтобы это его очень волновало. Когда я пошел дальше, он спросил: – Какой смысл бродить тут каждую ночь?
Мне было больно, но боль была терпимой. Может, он порезал меня не так сильно, как мне показалось.
– Коннер держит вас с Роденом под контролем, – сказал я. – А меня нет.
– Меня тоже нет, – поспешно возразил Тобиас, но по его тону было ясно, что он сам в это не верит.
– Я бы предпочел вернуться, – признался я. – Я устал, и ты поранил мне спину.
– Я не собираюсь извиняться. Для меня лучше, чтобы ты был слаб.
– Ну ты прямо человек чести! Аристократ из аристократов!
Тобиас фыркнул:
– Кто бы говорил!
Я слабо улыбнулся:
– Ну, тогда остается надеяться, что Коннер выберет Родена и Картия сможет рассчитывать на честного короля.
Тобиасу это не понравилось, и он принял важный вид:
– Королевство Родена развалится еще при его жизни, с участием Коннера или без. Он понимает, что никто, кроме меня, не подходит на эту роль. Я не думаю, что у Родена есть шанс.
– Если бы выбор Коннера был так очевиден, моя спина бы сейчас не пострадала.
– Я не шучу, – сказал Тобиас. – Если попытаешься кому-нибудь все рассказать, я позабочусь о том, чтобы вину взял на себя Роден. Я знаю, как убедить Коннера.
– Ты не имеешь власти над Коннером. Ты можешь однажды получить корону, но королем будет он.
– Я сделаю так, чтобы он думал, что власть у него, а потом избавлюсь от него. Где мы?
Несмотря на боль, я не мог не испытать злорадства.
– За стеной комната Коннера. Молись, чтобы он крепко спал, иначе он уже слышал каждое твое слово.
Тобиас издал сдавленный звук и приложил ухо к стене, чтобы проверить, слышно ли хоть что-нибудь. Я воспользовался моментом, схватил его руку и заломил ему за спину, а затем достал из внутреннего кармана свой нож.
– Где ты его взял?
– Ты не единственный, кто крадет из кухни. – Я вытащил нож у него из-за пояса и прошептал ему на ухо: – У тебя будет много проблем, Тобиас. Коннер знает о твоих записках и о твоих планах избавиться от него. Ты уже обречен. Через несколько дней он убьет тебя.
Я ударил его в затылок рукояткой ножа, и он потерял сознание.
29
Когда я проснулся, Тобиас спал в своей постели; видимо, ночью он все-таки нашел дорогу в нашу комнату. От мысли, что я спал, пока он свободно разгуливал по комнате, мне стало не по себе. У меня чуткий сон, но все же мне неприятно было представлять себе, что он мог сделать, пока я спал.
Роден уже проснулся и снова взялся за книгу, которую вечером выбрал на столе Тобиаса.
– Я уже могу прочесть многие из этих слов, – сказал он. – Тебе надо было быть внимательнее на занятиях мастера Гробса. Это бы тебе помогло.
– Я не могу притворяться, что мне интересно нечто настолько скучное, – пробормотал я.
Роден закатил глаза и вернулся к книге, а я вылез из кровати и начал сам одеваться. Я уже достал Эррола и знал это, но раньше это бы воодушевило меня его позвать, чтобы еще раз испытать его терпение.
– У тебя на рубашке кровь! – сказал Роден.
– Да ты что?! Ты заметил?
Роден закрыл книгу и подошел ближе.
– Ой, смотри-ка, у тебя и рубашка порезана. Что случилось?
– Мне нужна повязка?
– Откуда я знаю? Давай я позову Эррола.
Я стянул рубашку и бросил ее в камин, в котором еще оставались тлеющие угли. Бутылка с жидкостью, которой обрабатывала мне раны Имоджен, стояла на моем столе. Я налил немного на рубашку, чтобы разгорелось пламя. Ткань тут же занялась, и комнату наполнил противный запах и дым.
– Что ты делаешь? – возмутился Роден.
Он говорил достаточно громко, чтобы Эррол и другие слуги приняли это как знак, что им пора войти. Я никогда не знал точно, в какое время они приходят по утрам, но они всегда входили, услышав наши голоса.
– Я помогу вам закончить одевание, сэр, – сказал Эррол, делая вид, будто не замечает, как в камине полыхает моя шелковая рубашка. Ему уже смертельно надоели мои выходки, так же, как надоело предлагать свои услуги, от которых я постоянно отказывался. Я не хотел, чтобы кто-либо помогал мне одеваться, а в тот момент его помощь была нужна мне меньше всего.
Я попятился к стене.
– Я оденусь сам и сделаю это в одиночестве.
Тобиас, которые все еще лежал на кровати, открыл глаза:
– Вы можете говорить потише? У меня голова раскалывается!
– У Сейджа снова кровь идет, – сказал Роден Эрролу.
Все посмотрели на меня. Эррол обошел меня и осмотрел мою спину. Усмешка сползла с его губ, и он сказал:
– Это новая рана. Откуда она взялась?
Я пожал плечами, не готовый давать объяснения. Что бы я ни сказал, мне придется солгать. Хотя правда и разбила бы последнюю надежду Тобиаса стать принцем, мне она также не делала чести.
Эррол не стал вдаваться в детали и сказал:
– Порез не такой глубокий, но надо его обработать.
– Просто дайте что-нибудь, чем можно перевязать рану, – попросил я.
Эррол покачал головой и вышел из комнаты. Хорошо, что две недели почти закончились. Я сомневался, что он смог бы терпеть меня дольше.
– Я уже одет, – сказал Роден своему слуге, который протягивал ему рубашку. – Проваливай!
– Ты тоже свободен, – приказал Тобиас своему новому слуге, который избегал меня как мог. – Нам надо поговорить наедине. Закрой за собой дверь.
Как только мы остались одни, Роден метнулся на другой конец комнаты, схватил Тобиаса за плечи и с силой ударил его о стену.
– Это ты сделал? А потом со мной бы расправился?
– Если думаешь, что это я, проверь, есть ли у меня нож. – Тобиас искоса взглянул на меня. – У меня нет ничего, чем можно нанести такую рану, правда, Сейдж?
– Ты боишься, что Роден сможет что-то найти у тебя? – спросил я.
Тобиас поднял руки, а Роден стянул одеяло Тобиаса и осмотрел подушки. Потом он поднял матрас, и Тобиас побледнел.
Роден достал нож, который был в руках Тобиаса ночью. На лезвии еще осталась засохшая кровь. Об этом я позаботился.
– Как это он там оказался? – прошептал пораженный Тобиас, глядя на меня. – Ах, ну конечно. Но у Сейджа тоже есть нож.
– Ты так думаешь? – сказал я. – Я уверен, работники на кухне подтвердят, что пропал только один нож.
Тем не менее Роден осмотрел мои вещи. Ножа, естественно, не было, и лицо Тобиаса стало еще бледнее.
– Я должен сообщить Коннеру, – сказал Роден. – Все зашло слишком далеко, Тобиас.
– Прошу тебя, не надо! – взмолился Тобиас. – Коннер и так в чем-то меня подозревает. Если он решит, что я пытался навредить Сейджу, мне конец.
– Коннер непременно накажет тебя, – подтвердил я. – Теперь стать принцем – последняя из твоих забот.
Глаза Тобиаса наполнились слезами.
– Тогда помоги мне!
– Ты чуть не убил меня этой ночью. И мне теперь заботиться о тебе?
– Прошу, я все для тебя сделаю.
– Ты просишь меня солгать? Тогда неприятности будут у меня. Зачем мне это делать?
У него даже голос стал тоньше:
– Пожалуйста, Сейдж. Все что хочешь. Помоги, и я буду на твоей стороне.
Он выглядел испуганным, вероятно, так же выглядел я, когда Мотт и Креган тащили меня в подземелье. Разоблачить Тобиаса было мне на руку, и все же я его пожалел:
– Я помогу тебе, но за определенную плату. Тебе пора признать поражение. Ты будешь менее умным, менее старательным и, естественно, менее похожим на принца.
– А то, что ты сказал мне ночью, правда? – спросил Тобиас. – Он действительно знает про записки? – Я кивнул и увидел, как из глаз у него потекли слезы. – Тогда он все равно убьет меня!
– А если я пообещаю, что не убьет? – сказал я. – Отступись, и я постараюсь сделать так, что ты останешься жив.
И Тобиас кивнул. Он не просто выбывал из соревнования, но и вверял мне свою жизнь.
Эррол вернулся вместе с Моттом. К счастью, на Родена никто не обращал внимания, так что тот быстро спрятал нож Тобиаса обратно под матрас.
Мотт пересек нашу длинную комнату в шесть шагов. Он повернул меня, чтобы осмотреть спину, и громко выругался.
– Мастер должен об этом знать. Скажи мне, как это случилось, или спрашивать тебя будет он. Ты знаешь, чем это может кончиться.
Я взглянул на Тобиаса, который снова кивнул, соглашаясь с моими условиями.
– Это случилось так, – сказал я. – Я пытался прошлой ночью вылезти в окно. Но задел за край оконной рамы и поранил спину.
– У тебя не просто царапина на коже, Сейдж. Тебя порезали ножом.
– У рамы острый край, – настаивал я. – Хорошо хоть, не поранился еще больше. Но это только моя вина, мне вообще не стоило туда ходить. – Для пущей убедительности я простодушно пожал плечами и добавил: – Я надеялся, что никто не заметит.
– Как ты мог думать, что мы не заметим такую рану? – Мотт снова выругался. – Так-то ты собирался подчиняться правилам мастера?
– Я просто хотел выглянуть наружу, – объяснил я. – Сложно далеко уйти по этому выступу.
– Просто невозможно, – уточнил Мотт. – Но ты мог упасть и разбиться насмерть! – Он вздохнул и добавил: – Мастеру об этом ни слова, но я должен тебя наказать. Я в раздумье, потому что знаю, что ты еще слаб после событий последних дней, и все же тебе придется воздержаться от пищи.
Я начал протестовать, но Мотт поднял брови:
– Или, может, пусть мастер сам выберет тебе наказание?
– Я все равно не голоден, – тут же ответил я.
Принцесса Амаринда сообщила, что все утро проведет в спальне. Поэтому Мотт повел Тобиаса и Родена на завтрак к Коннеру и прислал Имоджен обработать мою рану. Она немедленно явилась и принялась смывать с меня кровь. Она вела себя сдержанно и деловито, но прикосновения ее были легки как никогда.
– Он знает, что ты солгал, – прошептала она.
– Я такой плохой лжец?
– У кого был нож? – Я замялся, и она добавила: – У одного из двух других мальчиков, очевидно. Так нельзя удариться. Эта рана нанесена длинным ножом.
– Ты разбираешься в ранах!
– Я слышала, главный повар сегодня утром говорил, что пропал один нож. Они у него всегда острые. Вот почему ты попросился месить тесто – чтобы подобраться к подставке с ножами.
– На самом деле чтобы оградить от ножей Тобиаса. Он уже украл один, и это принесло ровно столько вреда, сколько я готов был от него стерпеть.
Я думал, она хотя бы улыбнется или усмехнется, но она продолжала так, будто и не слышала меня:
– Я проверила сегодня утром. Тот нож, что взял ты, оказался на месте, и я обнаружила на полу капли крови.
– Я думал, я все вытер.
Имоджен раздраженно ударила рукой по моей кровати.
– Сейдж, прошу тебя! Кто-то пытался убить тебя этой ночью!
– На самом деле нет. Он хотел, чтобы я так решил.
– Почему ты должен играть в такие игры?
– Потому что теперь только двое соревнуются за возможность стать принцем.
Даже не видя ее, я чувствовал, как она неодобрительно хмурится.
– Ты знаешь, что мне сейчас придется сделать. Будет жечь, – спокойно сказала она.
– Я уже привык… – начал было я, но она прижала влажное полотенце к моей спине, и я издал вопль.