– Извините, мистер Роберт, но мы теперь в расчете…
– Как знать…
– Ну хорошо. – Дуайт поднял руку. – Подведем некоторые итоги вашего очаровательного спектакля, мистер Солсбери. Во-первых, вы помолодели этак лет на пятнадцать-двадцать. Во-вторых, вам удалось каким-то образом восстановить в прежнем виде свое лицо: убрать шрамы, заменить без всяких следов обожженую кожу, даже завести новые зубы. В-третьих, у вас появилась вновь рука…
– В-четвертых, я могу вам продемонстрировать светограммы своих легких и ребер, пять из которых были в свое время заменены пластмассовыми. Легкие чисты, и искусственных ребер нет! Восстановлена естественная кость…
– Короче говоря, тебе удалось каким-то образом выкрасть у своей смерти добрый десяток лет. Я слышал, что такие трюки со временем выделывают космонавты в космосе, но вот чтобы у них отрастали оторванные руки… – Роберт снова потрогал свой подбородок под насмешливым взглядом Дуайта. – Вот о такой чертовщине я не слыхал.
– Нет, со временем здесь все в порядке.
Солсбери сел напротив Дуайта и Роберта, и Роберт, еще раз недоверчиво вглядевшись в его лицо, проворчал:
– Собачий бред…
– Со временем все в порядке. Я не помолодел. Мне шестьдесят лет, и ни года меньше. Это, с точки зрения естественного процесса биологического старения.
– Слушай, док, ты только не вздумай пичкать нас учеными лекциями. Ты говори просто, что и к чему. А всякую ученую начинку оставь для своих друзей-яйцеголовых. Нам нужны факты.
– Подожди, Робби, факты уже есть. Теперь нам не помешает немного теории. Так что же с вами произошло, доктор?
– Регенерация, мистер Дуайт.
– Регенерация? Это когда у ящерицы отрастает хвост?
– Совершенно верно, мистер Роберт. Вы делаете успехи. Я действительно не буду утруждать вас теорией. Тем более я, откровенно говоря, знаю немногим больше вашего. Разрешите сигарету, мистер Дуайт?
Дуайт положил пачку на стол, поднес зажигалку. Солсбери затянулся глубоко и закашлялся.
– Вот видите, мои обновленные легкие еще не привыкли к токсическому действию никотина. Они реагируют на него так же, как после первой сигареты, выкуренной в колледже.
Он прикрыл глаза рукой, помолчал минуту, провел ладонью по лицу, словно стирая что-то.
– До сих пор не верится… Ну так вот, о регенерации. Регенерация свойственна всем живым существам – от самых примитивных до самых совершенных. Мы поражаемся, когда тело гидры полностью восстанавливается из одной двухсотой части целого организма…
– И эта гидра живая?
– Разумеется, мистер Роберт. Можно даже растолочь гидру в ступке – ей это ничуть не повредит, она снова «воскреснет», жива и невредима…
– Неплохо, очень неплохо.
– Неплохо? Пожалуй, да. Но регенерация – это особое свойство не только простейших, как думал когда-то Вейсман. Больше того, очень много простейших или вообще не способны к регенерации, или регенерируют в очень малой степени. С другой стороны, мы привыкли к тому, что у нас сломанный ноготь заменяется новым, отрастают подстриженные волосы, срастаются кости, заживают раны, на месте погибшей возникает новая кожа.
– Следовательно, мы тоже можем регенерировать?
– Да, мистер Дуайт, человек не составляет исключения. Если бы мы смогли управлять регенерацией клеток, это бы в корне перевернуло всю современную медицину и биологию. Это было бы… Просто мне фантазии не хватает, чтобы представить все последствия такого открытия. Но вся беда в том, что до самого последнего времени механизм регенерации был абсолютной загадкой для ученых. И только генетика наметила какие-то пути, а изучение клетки на атомно-молекулярном уровне обнажило кое-какие обнадеживающие просветы. Практические достижения профессора Полежаева по регенерации свода черепа у человека, профессора Синицына по регенерации сердечной мышцы, наконец, теоретические работы советских ученых из Института биологии развития Академии наук СССР.
– Солсбери, мы отдаем дань вашей эрудиции, но нас интересует нечто иное. В чем суть вашего открытия?
– Собственно… – Солсбери замялся. – Собственно, открытия пока еще нет. То есть нет теоретического обоснования. Потребуются еще годы, тысячи экспериментов, чтобы дать ясную и полную картину регенерации. Причем экспериментов не только на атомном, на уровне элементарных частиц, квантов, а возможно, даже и на уровне кварков…
– Теория нас не интересует. Она понадобится вам для второй Нобелевской премии. Расскажите лучше, как выросла ваша рука.
– Мне чертовски повезло, мистер Дуайт. Я занимался очень давно всем, так или иначе связанным с внутриклеточными процессами, а следовательно, с проблемой восстановления клеток, с регенерацией. Препарат Б-5 был только вехой на пути, а Нобелевская премия… Что ж, получить ее, не скрою, было мне приятно, но гораздо приятнее было то, что препарат мой спас десятки тысяч жизней. Но это к слову. Так вот, я нашел наконец-то, что искал всю жизнь. И нашел совершенно неожиданно.
– В содержимом трала 308-Ф5 АС?
– Да, что-то около трех месяцев назад ребята из восемнадцатой лаборатории в очередной партии обычного межпланетного хлама обнаружили несколько унций совершенно необычного, неизвестного до сих пор вещества. Они сообщили мне, я сделал пробный, очень грубый анализ, и…
– Что это было?
– Господи, что это было?! Вот уже несколько десятков лет мне снились невероятные, сумасбродные формулы веществ – катализаторов регенерации. После ранения они преследовали меня в ночных кошмарах. Но химики твердо отвечали: нет, такого вещества быть не может, только нечистая сила способна соединить в единый молекулярный комплекс такое фантастическое множество взаимоисключающих физических и химических свойств. И вот… Вы знаете, это был самый страшный и самый радостный день в моей жизни. У меня дрожали руки, когда я вынимал ленту из ЭВМ… И весь я дрожал, как собака, почуявшая след… Я боялся, что след ложный…
– И ты ввел это вещество себе?
– Ну нет, мистер Роберт. Я почти сошел тогда с ума, но у меня хватило хладнокровия начать все сначала. Потому что именно тогда мне меньше всего хотелось умирать. Я приготовил из СД препарат, и мы с Джой начали опыты на животных. Все шло отлично: мыши, кролики, собаки с каждым часом все больше и больше убеждали нас, что случайная находка – именно то, что нужно. Но я, пожалуй, еще долго бы не решился поставить опыт на человеке, если бы жизнь не ускорила события.
– Вот как? Что же случилось?
– Месяц назад… Джой сидела за пультом пи-установки, я возился за перегородкой с орангутангом, которому мы только что регенерировали нижние конечности. Перегородка меня и спасла. Когда раздался взрыв, я вскочил, пульт был разворочен и весь пылал, а Джой лежала прямо в пламени…
Роберт быстро взглянул на Дуайта, но тот приложил палец к губам: молчи. Солсбери сидел, обхватив голову руками, и ничего не заметил. Лампа, горящая сзади, окружала его пепельным нимбом.
– Я схватил Джой на руки, бросился к дверям, но те оказались почему-то закрыты. Наверное, испортилась защелка. Сигнализация не работала. Мы оба погибли бы, если бы…
Солсбери поднял голову, грустно улыбнулся:
– Если бы не любовь вашего отца к секретам и тайнам. Когда я принял Биоцентр, я, наверное, с полгода изучал все его ходы и выходы – просто из любопытства. Я просто хотел понять, что направляло и подогревало фантазию вашего отца, основателя фирмы и строителя Биоцентра… Так вот, в пятой лаборатории был секретный лифт, который опускался прямо в зону «Т». Этим лифтом я и воспользовался… А сейчас я хочу показать кинокадры…
Свет в кабинете погас, а на стене вспыхнул белый прямоугольник. Из прямоугольника выглянула огромная серая морда с острыми белыми клыками и красными злыми глазами.
– Это Мэри – она первой приняла СД… Здесь сняты все наши опыты, это для вас не так интересно.
Изображение задергалось, в прямоугольнике стремительно замелькали кошки, собаки, морские свинки, отрезанные лапы, хвосты, вывороченные внутренности, приборы, какие-то провода, установки и снова целый зоопарк, но уже с хвостами, лапами, с исчезнувшими бесследно страшными ранами…
– Вот…
Остановившийся кадр заставил вздрогнуть даже Дуайта.
На операционном столе лежало обугленное тело. Нельзя было даже понять, мужчина или женщина, так оно было изуродовано.
Роберт, не выдержав, опустил глаза.
– Она была… жива?
– Да, еще жива. Но жить ей оставалось около минуты. Я решился ввести ей СД. Так что первым человеком, испытавшим действие нового препарата, была Джой Митчэл. И первым человеком, которого этот препарат спас.
Солсбери выключил проектор. И они остались в темноте.
– Ну вот и все, собственно. Джой вы уже видели, кинокадры дальше показывать бессмысленно. После Джой решился и я.
Вспыхнул свет. Солсбери стоял у стены, прямой, помолодевший, насмешливый.
– Ну а себя я латал уже с помощью ее. Все закончилось несколько дней тому назад, но пока я из зоны «Т» не выходил, чтобы не пугать преждевременно сотрудников. И вот вызвал вас, хотя для этого и потребовалась некоторая доля таинственности, опять же, в стиле Смита-старшего…
Оба Смита молчали, напряженно обдумывая ситуацию.
Наконец Дуайт покачал головой:
– Да, Солсбери, я вас поздравляю. Эта штука почище Б-5. Имея такую штуку в руках, можно перевернуть весь мир и поставить все человечество на колени. Ведь это «живая вода» из древних сказок! Лекарство от всех ран и болезней!
– Кроме наследственных, – уточнил Солсбери.
– Неважно. В ваших руках – оружие невиданной силы.
– Боюсь, что не в ваших, мистер Дуайт. И даже не в моих. Оно пока что в руках одного человека, который даже не подозревает об этом…
– Что вы хотите сказать?
– Только то, что родник этой самой, как вы выразились, «живой воды» известен пока только одному человеку – пилоту, который привел трал 308-Ф5-АС…
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что мы с Джой имели дело с веществом, ниспосланным нам, так сказать, Господом Богом. А вот как вещество это появилось, я не имею ни малейшего понятия. Я уже говорил вам: современная химия утверждает, что такого вещества в природе быть не может и не должно быть, потому что его существование опровергло бы самые незыблемые химические и физические законы. Никакой речи о производстве препарата здесь, на Земле, сейчас быть не может. Надо узнать, где оно родилось, в каких условиях и для чего… Необходимы годы, а может быть, десятилетия изучения таинственного «родника», прежде чем можно будет попробовать самим сделать что-то подобное. Эта «живая водичка» многим химикам свернет мозги набекрень.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно.
– Где здесь муждугородный видеофон?
– Вот, пожалуйста.
Сухо протрещал наборный диск, и на засветившемся экране появился человек в форме майора класса «А».
– Джо, где пилот Эвард Стоун?
– Заморыш? В профилактории, здесь, у меня, сэр.
– Вызови его.
– Видите ли, – Джо смущенно поскреб лысину, – вчера вечером он уехал на прогулку и до сих пор не вернулся. Такие прогулки разрешены, и я не стал возражать, когда он попросился.
– Куда он поехал?
– Я н-не знаю. Куда-то во Флориду, кажется…
– Бросьте, Джо. У меня есть дело к Тэдди. Вы сами знаете, я совсем не против, чтобы мальчики на Земле поразмялись немного. Мне просто срочно его надо найти. Где он?
– Он поехал во Флориду, сэр, к дядюшке Клаусу. Там есть такое местечко: «Кафе погибших». Все звездолетчики туда забегают, ну а Тэдди давно знает Клауса, они друзья, ну и вот…