– Что это за местечко такое, Тухоль?
– Оно для нас такое же, как и для вас Катынь.
– Как вы думаете, наш самолет сядет в таком тумане?
– Надеюсь, что сядет. Визит все-таки неофициальный и мы не знаем, насколько подготовлен экипаж к полетам в такой обстановке. Я бы не разрешал посадку в таком тумане.
– Пан генерал хочет сорвать паломнический визит президента Польши?
– Видите ли, пани, мы очень хорошо знаем вас, поэтому не вмешивались и не вмешиваемся в подготовку этого визита. Достаточно было того, что мы на высшем уровне совместно с польскими коллегами несколько дней назад провели здесь встречу двух премьеров. Точно так же могли провести и встречу президентов.
– Я точно знаю, что русские не рады этому визиту и этот туман появился здесь не случайно.
Генерал усмехнулся, ничего не ответил и отошел в сторону. В его памяти снова открылась тетрадь с записками его отца.
Глава 9
Конная атака. Впереди конного строя с шашкой наголо командир эскадрона Котов. На фоне географической карты показывается город Киев, государственная граница, территория Польши, отступающие польские войска и предместья Варшавы.
В штабе Западного фронта командующий фронтом Тухачевский, спрашивает офицера штаба.
– Где Первая Конная? Где Буденный?
– Буденный повернул на Львов.
– Он что, не понимает, где решается судьба всего фронта?
– Он нам не подчинен, товарищ комфронта. Кто-то другой дает ему указания. Может, сам товарищ Ленин?
– Я знаю, кто ему отдает указания и кому он служит. Что докладывают передовые части?
– Поляки перешли в наступление, наши передовые части рассеяны, скорость отступления такова, что его можно назвать бегством.
– Бегут? Надо им нам собираться на новое место дислокации. Отдайте приказ об эвакуации штаба
Начальник штаба отдает приказ об эвакуации и начинается настоящая паника, кто-то тащит пишущую машинку с листами бумаги в каретке, за работником штаба идет машинистка, требуя, чтобы сначала погрузили ее личные вещи, а машинка ей не нужна. Кто-то тащит рулоны штабных карт. У кого-то падает и рассыпается стопка документов. Все тащится в костер, который горит во дворе штаба. Посмотрев на весь этот бедлам, Тухачевский уезжает на автомобиле в сопровождении двух бронеавтомобилей.
Глава 10
Конная атака на позиции польских войск. Впереди командир эскадрона Котов. Взрыв снаряда и лошадь Котова падает, придавливая всадника. Котов теряет сознание.
Очнувшись, он видит, что польские солдаты забрали его оружие и осматривают карманы, забирая документы и наградные серебряные часы с надписью: «Честному бойцу Западного фронта. Командующий фронтом Тухачевский».
Польский солдат говорит командиру отделения:
– Пан плутонговый, а этот жив. Добить или как?
– Вытаскивай и отведи в колонну военнопленных, – сказал плутонговый. – Если узнаю, что ты его застрелил при попытке к бегству, то живым ты домой не вернешься. Весь плутонг тебя судить будет.
– Что-то вы, пан плутонговый, к москалям шибко радеете. Никак жена ваша, москалька, на вас так дурно влияет.
– Иди отсюда, а то я тебе язык-то укорочу малость, – и замахивается на солдата кулаком.
Солдат уводит шатающегося Котова к идущей в стороне многочисленной колонне пленных красноармейцев.
В колонне Котов оказывается рядом с двумя красноармейцами.
– Товарищи командиры, тут еще один командир прибыл, принимайте в свою компанию, – громко сказал один красноармеец.
– Тихо ты, дурень, – говорит второй красноармеец. – Чего блажишь? Пусть среди солдат будет, давайте я вам помогу кубари с рукавов оторвать, – сказал солдат Котову.
Красноармеец отрывает и бросает в пыль «разговоры» с гимнастерки и два суконных кубика командира эскадрона.
Колонна пленных нескончаемым потоком идет в западном направлении. Впереди виднеются бараки, огороженные колючей проволокой.
Красноармеец спрашивает конвойного солдата:
– Служивый, как место прозывается?
– Тухоль, – отвечает конвойный.
– Тухоль, Тухоль. Протухнем мы все здесь, мужики.
Глава 11
Барак для военнопленных. Многоярусные деревянные нары. Военнопленные набивают соломой чехлы матрацев, устраиваются в концлагере. К лагерю едут повозки с продовольствием, бочки с водой.
На площади стоят два офицера. Майор и капитан.
– Дешевле было всех перестрелять, чем держать здесь, пан майор, – сказал капитан. – Сколько нужно продуктов, чтобы содержать эту ораву врагов?
– Я тоже над этим задумывался, пан капитан. Так вот, Министерство военных дел утвердило нормы в день на одного военнопленного хлеба – 500 г, мяса – 150 г, картофеля – 700 г, сырых овощей или муки – 150 г, 2 порции кофе по 100 г и приправы. И мыла на месяц 100 г. В нашем лагере уже пять тысяч человек. Умножьте все на пять тысяч и еще умножьте на тридцать, тогда мы узнаем, сколько всего нужно, чтобы содержать эту ораву. Вы, пан капитан, до армии были школьным учителем, так что снова поупражняйтесь в математике.
Капитан стал шевелить губами и что-то записывать в записную книжку. Майор внимательно смотрел, как военнопленных разводят по баракам.
– Езус Мария! Уму непостижимо, пан майор. В месяц нам придется раскошеливаться на покупку семидесяти пяти тонн хлеба, двадцати двух с половиной тонн мяса, ста пяти тонн картофеля и пятисот килограмм мыла. Я уже не считаю по мелочам. Вот лавочники местные и хуторяне наживутся на поставках. Военнопленные объедят нас и пустят по миру…
– Поэтому всех нещадно задействовать на работах на промышленных и сельскохозяйственных объектах и вы, как патриот Великой Польши, должны делать всё, чтобы сократить расходы на содержание москалей. В вашей власти все постерунки (часовые, караульные), так что думайте. Инициатива при выполнении государственных задач достойно награждается.
– Слушаюсь, пан майор.
Приложив два пальца к конфедератке, капитан щелкает каблуками и идет в сторону новой колонны военнопленных. Слышно, как он кричит «Пся крев» и машет руками, затем хватает винтовку у часового и начинает бить военнопленных прикладом. Приклад ломается, и он бросает винтовку на землю. Солдат берет сломанную винтовку и показывает ее капитану. Тот прогоняет солдата и уходит. В числе избитых командир эскадрона Котов. У него рассечена бровь и след от сильного удара на лбу.
Глава 12
Аэродром под Смоленском. К генералу подходит офицер и докладывает.
– Товарищ генерал, сложная воздушная обстановка. Никто не может уговорить главного человека на польском борту совершить посадку в Смоленске. Любое наше вмешательство будет воспринято в виде попытки сорвать паломничество польского правительства. Командир зоны ПВО просил вас оказать им содействие в обеспечении безопасности полета, мы на постоянной связи с Москвой.
Стоявшая рядом женщина среагировала сразу:
– Пан генерал, никак российская сторона хочет сорвать паломничество польских высших должностных лиц к мемориалу «Катынь»?
Генерал, посмотрев на женщину, набирает номер телефона.
– Мария, это Анджей, – говорит он. – У нас очень сложная метеорологическая обстановка. Ваш главный не слушает никого и отказывается садиться на запасном аэродроме. Позвони Катаржине в самолет, пусть она передаст кому-то из министров, чтобы произвели посадку в Смоленске. Очень у меня нехорошие предчувствия, помоги что-то сделать.
Женщина с тревогой смотрит на генерала.
– Извините, пан генерал, дело очень плохо?
– Сложная метеорологическая обстановка, а осторожность нужно соблюдать даже в солнечный день. Даст Бог, все будет хорошо.
– Пан генерал, а что вас связывает с Польшей?
– Пролитая кровь.
– Кем пролитая?
– Русскими и поляками.
Глава 13
Концлагерь Тухоль. Колючая проволока, сторожевые вышки. Изможденные военнопленные, пришедшие с работы на цементном заводе. Люди еле держатся на ногах, все покрыты мерой цементной пылью. Раздача пищи. Кусок хлеба и черпак похлебки в алюминиевую миску.
Пленные просят пищу у проходящих мимо женщин. Красноармейцы протягивают руки к проходящим женщинам. Сзади них сидит с перевязанной головой и безучастный ко всему Котов. Силы покидают его.
Красноармеец видит красивую девушку, протягивает к ней руку и говорит:
– Пани, даць мам клиба, наш друг умирает.
Женщина сует им краюху хлеба и смотрит, как солдаты кормят Котова.
Подруга девушки дергает ее за рукав и говорит:
– Ты что делаешь? Это же москаль. Пусть они все передохнут здесь. Пошли.
И уводит с собой женщину, давшую хлеб.
Девушка приходит к лагерю каждый день и дает красноармейцам немного хлеба. Они узнают ее имя – Мария.
В один из дней Мария видит, как два красноармейца на носилках несут Котова. Их сопровождает вооруженный солдат. Недалеко от лагеря Котова выбрасывают в яму.
Мария обращается к солдатам:
– Что случилось?
– Умер наш командир, – отвечает ей красноармеец.
Вечером Мария с подругой подъехали к яме на простой повозке.
– Марийка, ты просто сошла с ума, – говорит шепотом подруга. – Чего тебе сдался этот москаль? Ну, умер и умер. Их тут столько умирает, что жалости на всех не напасешься. И я боюсь покойников, тут столько их лежит, а вдруг они все живые?
– Покойников бояться нечего, – говорит Мария. – А этого нельзя оставлять так. Ты бы видела его глаза. Я в них прямо утонула. Давай хоть похороним его по-человечески. Отвезем к нам на хутор и похороним.
Женщины с трудом подняли Котова и понесли к повозке. Вдруг он застонал.
– Езус Мария, да он жив, – сказала подруга. – Что у них там, врачей нет, чтобы отличить живого от мертвого? Вот, Марийка, нашла ты себе хомут.
Женщины отвезли Котова на хутор и спрятали на сеновале. На хуторе тайну сохранить нельзя и скоро весь хутор знал, что Мария взяла себе выброшенного из лагеря пленного и выхаживает его. Кто-то одобрительно кивал головой, кто-то осуждал ее, но пока никто не донес на девушку.
Глава 14
Сеновал. На сене лежит обросший бородой Котов и рядом сидит Мария.
– Как себя чувствует пан офицер?
– Спасибо, дева Мария.
– Не называй меня так, это кощунственно. Я просто Мария.
– Для меня ты дева Мария. Я неверующий, а тут снова верующим стал.
– Почему снова? Ты раньше верил в Бога?
– Раньше мы все верили в Бога, а потом пришла революция и отменила всех Богов. А сейчас пришла ты и вернула мне Бога.
– Как тебя зовут?
– Имя у меня трудное, из святцев. Называй меня просто Котов.
– Котов, Котов, котек. Да-да, ты усатый и ты будешь просто Котек, если ты не будешь обижаться на это имя.
– Красиво звучит. Котек. А что обозначает имя?
– Котек по-польски это котенок. Как бы это сказать, ласковое имя от твоей фамилии. Котов и Котек.
– Котек так Котек, лишь бы тебе нравилось?
– Котек, зачем вы пришли воевать в Польшу?
– Вообще-то, это ваши солдаты первыми пришли в русский город Киев. А потом уже пошло и поехало. Наши вожди хотели сделать мировую революцию, да вот только вы к революции оказались не готовы.
– А зачем нам революция? Мы и без революции хорошо живем.
– Я тоже иногда задумываюсь, а зачем нам революция? Да только сделанного не вернешь, приходится быть тем, кем пришлось стать. А зачем ты меня вытащила из могилы и выхаживаешь здесь на сеновале?
– Не знаю, Котек, зачем я это делаю. Видно судьба мне такая прописана.
– Судьба… Вероятно, что и моя Судьба прописала мне тебя. А скажи, как по-польски будет глаз?