Все эти технические хитрости произвели на Конту гораздо большее впечатление, чем изысканность блюд. Ел он осторожно, а пил и вовсе никак. В основном воду.
– За такими барьерами можно говорить о секретах? – Посол в который раз подавил желание протянуть руку, чтобы нащупать преграду.
– Можно, – подтвердил Лишенко. – Это последняя разработка. Против нее пока нет контрсредств.
– Последняя? Жалко.
– Последняя в смысле – новейшая. – Министр рассмеялся.
– А я пошутил. – Посол тоже улыбнулся. – А как поливают эти растения?
Он поднял взгляд к небольшому возвышению – оно было выполнено в виде живописной лужайки на каменном уступе. Там, среди кустов и невысоких деревьев, тоже стояли столики.
– Это голограммы, – пояснил Лишенко. – На самом деле ничего этого нет. Только столики и ковры. Остальное – объемные картины. Можно заказать имитацию полярных льдов или джунглей.,
– А‑а… – Конта разочарованно улыбнулся. – У вас так много стекла и камня и так мало растительности… На борту рейдера мне показывали фильм. Там Земля более… живая. Там было много зверей и лесов. Очень красивых лесов. Это был вымысел?
– Нет, на самом деле на Земле до сих пор много уголков, где природа сохранилась в первозданном виде. К сожалению, поблизости от столицы ничего такого нет.
– Но где‑то есть? Это хорошо. У нас… – Он вдруг как‑то подобрался и оборвал свою речь на полуслове.
Министр проследил за его взглядом и чертыхнулся. Один из столиков «на лужайке» занял Бородач с сестрой и каким‑то вельможей. Князь Европы был пьян и раздражен. Сестра пыталась его успокоить, но удавалось ей это с трудом, а вельможа тут был явно не помощник. Скорее всего он уже сто раз пожалел, что приударил за очаровательной княжной и не ретировался, когда она решила оберегать от неприятностей пьяного братца.
Ничего нового в этой композиции для Лишенко не было. Поведение придворных и приезжих дворян внутри кремлевских стен разительно отличалось от их поведения на публике. Зато ничем не отличалось от поведения самой публики, когда она варилась в котле сплетен и склок где‑нибудь в «спальном» районе. И пьяные князья тоже мало чем отличались от пьяных, например, лейтенантов… Только первые устраивали дебоши в ресторанах Кремля, а последние – в офицерских клубах и кабаках. Но по сути все было то же самое… Вот, пожалуйста…
Бородач долго сидел, глядя в одну точку, а потом что‑то сказал сестре. Нина не ответила, поскольку слушала какую‑то занимательную историю из уст кавалера. Воспользовавшись безучастностью пьяного князя, вельможа пытался обаять его сестру, но ловеласа сгубила недостаточная бдительность. Бородач не простил спутникам такого невнимания к собственной светлости и разлучил их самым грубым образом. Нине он, конечно, ничего не сделал, зато пнул по стулу вельможи так, что тот свалился с «лужайки» вместе с мебелью.
Вызвать князя на дуэль придворный хлыщ не посмел. Краснея, бледнея и покрываясь пятнами, он расшаркался перед Ниной и очень быстро исчез. Это немного успокоило Бородача, и он снова уставился в точку. Сестра что‑то шептала ему на ухо и гладила по руке, но князь на ее увещевания не реагировал. Накачался он изрядно.
– Князь по‑прежнему расстроен? – Конта смотрел на Бородача даже с некоторым сочувствием. По мнению посла, этот Правитель был сильным воином. А глупые правила Великого Князя не давали ему проявить все свои способности в полной мере. Это было не правильно. В Тирании таких офицеров обязательно использовали по прямому назначению – в самых горячих точках. У того же Ергелана каждый второй темник был почти безумным, а тысячники и сотники – без «почти».
Они были готовы воевать круглые сутки, нашелся бы враг.
– С его финансовыми трудностями это неудивительно, – заметил Лишенко.
Взгляд Бородача сдвинулся с мертвой точки и поплыл по залу. На секунду он задержался на пышущей здоровьем, дородной графине Капустиной. В компании известного музыканта Негина она сидела за столиком справа от посла и министра. Оценив грандиозные формы графини, Бородач буркнул что‑то непристойное, и его взгляд поплыл дальше. Наткнувшись на Лишенко, он прояснился, а когда в поле зрения Бородача попал Конта, взгляд князя стал ясным как стекло. Правда, и таким же малоподвижным. Бородач привстал и, наклонившись вперед, проревел:
– А‑а, и ты здесь?!
Этот возглас прошел сквозь все звуковые преграды, как нож сквозь масло. Посол вежливо улыбнулся и встревоженно взглянул на министра. Тот пока сохранял полное спокойствие.
– Приятного аппетита, – пожелал Лишенко высоким особам.
– Не пучит от нашей жратвы, а, посол?! – не обращая внимания на министра, спросил Бородач. Едва не опрокинув столик, он встал и на нетвердых ногах спустился с возвышения.
– Вася! – попыталась остановить его княжна.
– Мне очень понравилась земная кухня, – пролепетал Конта. От вида надвигающейся груды мускулов внутри у посла разлился неприятный холодок. Конта представил себе, что будет, если князь поступит с ним так же, как с тем вельможей. От такого пинка можно запросто лишиться здоровья. И тут уж не поможет никакой дипломатический иммунитет.
– Понравилось? – Бородач подошел к столику и заглянул в тарелку посла. – Что тут? Семга? Как ты можешь жрать эту гадость? Ты знаешь, что это такое? Это гигантский навозный червяк!
– Ну что вы такое говорите, ваша светлость? – укоризненно произнес Лишенко. – Стыдно…
– Что?! Ты меня стыдить вздумал?! Ты, вообще, кто тут такой?! А ну встать!
– Вася, успокойся! – Княжна Нина схватила брата за рукав.
– Отстань. – Бородач высвободил руку. – Ты что, не слышал меня, министр?! Встать, я сказал!
– Ваша светлость, прошу вас, ведите себя достойно. – Лишенко медленно встал и бросил салфетку на столик.
– Достойно?! – Бородач оперся о стол кулаками. – Значит, я веду себя недостойно? Ты утверждаешь, что я веду себя не как князь? Как быдло? Да? Ты назвал меня быдлом? Так, жирная свинья? Отвечай! Так?
– Выбирайте выражения! – не выдержал Лишенко. – Никем я вас не называл! Просто попросил вас хотя бы в присутствии гостя…
– Вася, идем домой, – взмолилась Нина. – Идем, ты там отдохнешь… поспишь.
– А я не хочу спать! – Бородач придвинул себе стул и уселся за столик. – Садись рядом! И ты, министр, садись! Будем гостя развлекать. Он же должен узнать, чем живут его новые друзья! Так, Контак?
– Конта, – поспешно исправил Лишенко.
– А один хрен, он не слова понимает, а сразу смысл. Да, Кондом?.
– Сразу смысл, – судорожно кивнул посол. – Но свое имя я понимаю прямо. Хотя, если вам трудно его выговорить, я вас не виню.
– Нет, почему трудно? – Бородач ухмыльнулся. – Кондак. Так правильно? Или нет… Колпак… Опять не то? Вот ведь незадача!
– Ваша светлость… – Лишенко запнулся и перевел взгляд на Нину. – Ваша светлость, я буду вынужден пригласить старшего офицера Службы Охраны! Оскорбления дипломатических представителей…
– Не надо, – неожиданно сказал Конта.