На голову ниже меня, одета в легкое платьице,
или сарафанчик… не разбираюсь в женских шмотках. На плече небольшая татуировка – черная кошка с выгнутой мостиком спинкой и закрученным
колечком хвостом.
– Я сов люблю, – проворчал, еще злясь на себя и нее за испуг. – Так заливаются, так поют.
Неизвестная подошла к подножию валуна. Усмехнулась, легким текучим движением запрыгнула наверх. В ноздри ударил легкий и свежий запах
женского тела, чистых волос. Голова закружилась, а звезды над головой пустились в пляс.
Я отступил, мотнул головой. Необыкновенная встреча и странная девушка. Ей положено бояться мышей, пауков и темноты. А она разгуливает в
одиночестве за городом.
– Это мое любимое место, – прошептала незнакомка. – Здесь самые яркие звезды.
Подняла голову, посмотрела на небо. Улыбнулась мечтательно и светло. Я невольно повторил движение, засмотрелся на глубокую черноту,
усеянную светлыми точками. В душе родилось удивление, ощущение неправильности происходящего. Слишком красиво, чересчур необычно. Сейчас я
должен сказать что-нибудь насчет великолепия природы, божественной любви и благодати. А потом ненавязчиво обнять и намекнуть, что трава
свежая, мягкая. Хотя и камешек неплохо, теплый. Правда, жестковат, свезу колени…
– Вообще-то место я давно нашел, – фыркнул я нарочито громко. – Так что по праву первооткрывателя…
– Девушкам нужно уступать, – промурлыкала незнакомка, не отрывая взгляда от неба.
– Женщинам уступают в двух случаях, – ляпнул я. – Когда хотят затащить в постель. И уже потом, когда легче согласится, но не отвечать на
нежное лопотание. Ах да… еще уступают дорогу, пропускают вперед. Правда в том случае, если есть чем полюбоваться сзади…
Девушка расхохоталась, тряхнула гривой волос.
– Хорошо, – медленно кивнула она. – Пусть это место будет и твоим.
– Благодарю, моя королева! – с сарказмом проворчал я. – Так любезно с вашей стороны разрешить мне, низменному… Но позвольте спросить – уж
не вас ли я видел в небе?
– Возможно, – хихикнула она. – Полет – вторая страсть…
Незнакомка вдруг оказалась в моих объятиях. Я моргнул огорошенный, издал невнятное мычание. Только что была в двух шагах. Неуловимое
движение – и гибкое упругое тело прижалось к моему. Сквозь тонкую ткань рубашки и платья почувствовал жар, в глазах померкло от прекрасного
запаха.
– А ты – моя первая страсть, – произнесла незнакомка с нежностью и грустью.
Я вздрогнул, попытался сказать что-нибудь насмешливое, дабы сгладить несуразно серьезный момент. Но не успел. Она встала на носочки и
поцеловала. Я ощутил прохладные влажные губы. Мир остановился, замер…
Девушка быстро отстранилась, опустила голову. Я покачнулся, неожиданно для себя глупо и радостно улыбнулся.
– Мне пора, – шепнула она.
– Постой! – воскликнул я, испугавшись, что сейчас уйдет, и не успею узнать имя, телефон.
Незнакомка резко вскинула голову. Пышные волосы взвихрились, на прекрасное лицо упал звездный свет. Я вскрикнул и отшатнулся. Показалось,
что ее глаза сверкнули зеленым фосфоресцирующим светом. Да и зрачки вертикальные, кошачьи… Я потряс головой, дабы отогнать наваждение.
Посмотрел и вновь удивился. Девушка исчезла
– Ты где? – тупо спросил я в пустоту.
Посмотрел и вновь удивился. Девушка исчезла
– Ты где? – тупо спросил я в пустоту. Огляделся, и выругался от души: – Что за чертовщина?
Спрыгнул с валуна и обошел полянку. Никаких следов. Вокруг пусто, над головой звезды, а вдали город. Я разозлился, вспомнил, что путь один
– тропка. Бросился вдогонку, стал спускаться. На бегу хватался за стволы деревьев, пытался гасить скорость. Но где-то на середине склона в
лицо ударила колючая ветка. Я оступился и покатился кубарем. В плечи и грудь впивались сучки и острые камни, пару раз сильно ударился. У
подножия остановился, врезавшись животом в большой камень. Из глаз брызнули слезы, посыпались искры. Я застонал, кое-как поднялся на колени
и встал на ноги. По лицу стекало что-то горячее, рубашка порвалась. Я сделал несколько решительных шагов, но сразу остановился, одернул
себя: «Успокойся, Сань! Убежала и фиг с нею. Сколько таких по улочкам бродят, а ты за этой погнался…»
Побрел на свет городских фонарей. Голова кружилась, ребра болели. Ничего смертельного, но неприятно. Морда расцарапанная, и измазался как
поросенок.
Необычная все-таки девушка. Бродит по ночам в одиночестве. И остальное… Я не успел увидеть, как исчезла. Только стояла рядом, а потом будто
растворилась в воздухе. А глаза? Но скорее удивительная игра света, оптический обман. Может у меня правда галлюцинации? Я не из тех
суеверных дурачков, что везде видят проклятия, сглазы, порчу, ведьм, зеленых инопланетян…
Обратный путь занял гораздо меньше времени. Я перешел пустырь. Прекрасно осознавая, что выгляжу паршиво, старался обходить фонари,
пробирался темными дворами. Хорошо освещенный проспект пришлось пересечь одним рывком. Я скользнул в спасительную тень, оглянулся. Вроде бы
никто не заметил. А если и видели, то не придали значения. Сейчас полно припозднившихся гуляк, да и гопники выходят на промысел.
Я перевел дыхание, еще раз обругал себя за глупость. Искать приключения на пятую точку не в моем стиле. Давно прошел юношеский период,
когда был готов на любые дурости и сумасшедшие поступки.
К счастью лавочки у подъезда оказались пустыми. Бабушки – самые страшные враги. Языки как помело. Когда идешь с работы, радостно
приветствуют, улыбаются и разноголосо кудахчут: «Здравствуй, Сашенька! Как жизнь? Здоровья и благ!» А потом совершенно случайно узнаешь,
что ты бандит и наркоман, бабник, алкоголик, тюрьма по тебе плачет…
За дверью кромешная темнота. Подростки опять разбили лампочку. Лишь со второго этажа падал рассеянный свет. Я споткнулся на ступеньках,
едва не упал. Выругался и осторожно ступая, пошел по лестнице.
На площадке третьего наткнулся на группу ребят. Сидели на корточках, чем-то сосредоточенно занимались. Я окинул взглядом и невольно
усмехнулся – классические эмо-киды. Черные крашеные волосы, невообразимые прически, полосатые гетры, цветастая одежда в темно-фиолетовых
тонах и обилие всяческих рюшечек-цепочек. Разобраться где девочка, а где парень почти невозможно.
Я подошел на цыпочках и заглянул через головы. Оказалось, старательно давят из себя слезы. У некоторых получилось. Остальные посматривали с
завистью, пытались не отставать от товарищей. Кривились и морщились, часто моргали. Я не удержался и громко фыркнул – поколение «пэпси»
сходит с ума. Дети даже не пошевелились, привыкли к реакции прохожих.
Один поднял голову, и я узнал Ваньку из соседней квартиры. У меня с ним приятельские отношения. Он иногда помогал, бегал за сигаретами и
хлебом.