— Не надо смущаться, — сказала она. — Я не имела в виду уязвить тебя. Никто здесь и не ожидает, что вы знаете правила, ведь вы же новенькие. — Она обратилась к Любистку и Нику. — Вам придётся многому научиться в вашей новой жизни, и пока не освоитесь, вы не должны стыдиться ошибок.
— Я не новенький, — буркнул Любисток, не смея встретиться с Мэри взглядом.
— Здесь ты новенький, — возразила она с чарующей улыбкой, — поэтому тебе разрешается чувствоватьсебя как хочешь — новеньким или не очень, как нравится.
Ник не мог глаз отвести от Мэри. Он попал к ней в плен в то самое мгновение, когда впервые увидел её. И дело не только в красоте — Мэри блистала элегантностью, а её манеры были так же бархатно-мягки и изящны, как и платье.
Каждый представился, и когда Ник пожал Мэри руку, она улыбнулась. Он проникся твёрдым убеждением, что эта улыбка предназначена только ему одному. Правда, рассудок попытался внушить что-то другое, но Ник упорно отказывался верить, что такМэри улыбалась всем и каждому.
— Должно быть, вы устали после такого далёкого путешествия, — сказала Мэри, поворачиваясь и ведя их за собой в глубину апартаментов.
— Мы не можем устать, — возразила Алли.
— По сути, — отозвалась Мэри, — это всеобщее заблуждение. Мы можем устать, и даже не просто устать, а выбиться из сил. Но обрести их нам помогает не сон, а общение с друзьями.
Алли скрестила руки.
— Ой, я тебя умоляю!
— Нет, — вмешался Вари, — это правда. Мы черпаем силу друг у друга.
— А как же тогда Любисток? — спросила Алли. Тот как раз приклеился к окну: открывавшийся оттуда вид совершенно очаровал его, и ни на что другое он не обращал внимания. — Сотню лет он был один, а энергии у него хоть отбавляй.
Мэри уверенно, ни на секунду не задумавшись, ответила:
— Значит, он нашёл чудесное место, полное любви и жизни.
Конечно, она была права. Лес, в котором жил Любисток, служил заботливым опекуном своему обитателю.
Алли не могла разобраться, как ей относиться к этой «мисс Мэри». Девочка терпеть не могла всезнаек, но в данном случае, казалось, у Мэри действительно имелся ответ на любой вопрос.
— Мы превратили верхние этажи башни в жилые помещения, но большинство из них по-прежнему пусты. Вы можете сами выбрать, где жить.
— А кто сказал, что мы собираемся здесь жить? — осведомилась Алли.
Ник опять толкнул её локтем в бок, на этот раз посильней.
— Алли, — процедил он сквозь зубы, — в этом мире отказываться от приглашения невежливо. Да и в любом другом тоже, если уж на то пошло.
Но даже если Мэри и была оскорблена, она ничем этого не выказала.
— Считайте это остановкой на отдых, если вам так больше нравится, — сердечно сказала она. — Привалом на пути туда, куда направляетесь.
— Мы никуда не направляемся, — сказал Ник с улыбкой — как ему казалось, очаровательной, но на самом деле совершенно дебильной. Он, похоже, впал в глубокую прострацию.
Алли была готова надавать ему оплеух, чтобы вернуть остекленевшему взгляду Ника хоть какое-то подобие осмысленности, но сдержалась.
— Мы идём домой, — напомнила она ему.
— О да, это, безусловно, первое, что подсказывает вам инстинкт, — с бесконечным терпением принялась втолковывать Мэри. — Конечно, вы же не можете знать о последствиях.
— Попрошу тебя не разговаривать со мной так, как будто я ни в чём не смыслю! — возмутилась Алли.
— А ты ни в чём и не смыслишь, — снова вмешался Вари. — Все Зелёныши — невежды.
Это была правда, и оттого Алли разъярилась ещё больше. И она, и Ник, и даже Любисток оказались в невыгодном положении.
Вари подошёл к бюро и вынул оттуда три книжки.
— Вот. Введение в Междумир, интенсивный курс. — Он протянул каждому по книжке. — Вам придётся забыть о живом мире и начать привыкать к этому.
— А что если я не желаю забывать живой мир? — спросила Алли.
Мэри любезно улыбнулась.
— Я тебя понимаю, — сказала она. — От живого мира трудно отречься.
— «Советы Послесветам», — прочёл Ник на обложке. — Автор — Мэри Хайтауэр. Это ты?
Мэри опять улыбнулась.
— Нам всем в послежизни необходимо чем-то заниматься. Я пишу.
Алли взглянула на свою книжку. Девочка вынуждена была признать — Мэри таки удалось произвести на неё впечатление. Она пролистала книгу. Ничего себе, добрых триста страниц, да ещё рукописных! А почерк какой — чёткий, аккуратный…
«Ну что ж, — подумала Алли. — Мы пришли сюда в поисках ответов. А теперь мы в компании Высшего Авторитета Междумира. Чего уж лучше?» И всё же, непонятно почему, Алли было немного не по себе.
*** *** ***
В своей книге «Мёртвый — не значит квёлый» Мэри Хайтауэр пишет:
«Послесветы-Зелёныши драгоценны. Они хрупки. Здесь, в Междумире, их подстерегает столько опасностей! Ведь они как младенцы — не имеют понятия о том, как функционирует этот мир, и, как младенцы, нуждаются в опеке. Их необходимо направлять любящей, но твёрдой рукой. Их вечное будущее зависит от того, насколько хорошо они приспособятся к существованию в Междумире. Из плохо приспособленного Послесвета может получиться нечто искажённо-чудовищное. Поэтому к Зелёнышам надо относиться с терпением, добротой и милосердием. Это единственный способ воспитать их подобающим образом».
Глава 8
Доминирующая реальность
МэриХайтауэр не выносила, когда её называли Королевой Сопляков, хотя в этом прозвище и содержалась доля правды. Большинство Послесветов, находящихся на её попечении, были куда младше её самой. Мэри исполнилось пятнадцать, так что она входила в число старших обитателей Междумира. Поэтому когда в башню прибывали дети примерно её возраста, она уделяла им сверх-особое внимание.
Однако она сразу почувствовала, что с Алли у неё возникнут проблемы. Нельзя сказать, что Мэри невзлюбила Алли. Мэри любила всех. Такова была её работа — всех любить, и она относилась к ней очень серьёзно. Алли же была упряма и своенравна, что грозило вылиться в катастрофу. Мэри надеялась, что ошибается, хотя опыт убеждал её в том, что ошибается она очень редко и даже самые её ужасные предчувствия имеют тенденцию сбываться. Не потому, что она могла предсказывать будущее, а потому, что долгие годы, проведённые в Междумире, наделили её умением разбираться в людских характерах.
— Ну вот, с Зелёнышами всё в порядке, — сообщил Вари, вернувшись. — Мальчики выбрали совместную комнату, выходящую на юг, девочка — одна в комнате окнами на север. Все — на девяносто третьем этаже.
— Благодарю тебя, Вари. — Мэри, как всегда, поцеловала его в кудрявую макушку. — Дадим им пару часов на обустройство, а потом я их навещу.
— Хочешь, я тебе поиграю? — спросил Вари. — Моцарта, например?
Хотя как раз сейчас Мэри было не до музыки, она согласилась. Вари нравилось доставлять ей удовольствие, и ей не хотелось отказывать ему в этом. Он стал её правой рукой так давно, что она и не помнила, когда это случилось, и частенько забывала, что Вари только девять лет — он навечно застрял в том возрасте, когда хочется всем доставлять радость. Это было прекрасно. Это было печально. Мэри предпочитала прекрасное. Она закрыла глаза. Вари взял свою скрипку и заиграл пьесу, которую она слышала тысячу раз и, скорее всего, услышит ещё столько же.
Когда солнце опустилось к горизонту, она направилась к Зелёнышам. Сначала к мальчикам.
Их «апартаменты» были скудно обставлены разнокалиберной мебелью, перешедшей в Междумир: стул, письменный стол, матрас да диван, могущий служить в качестве второго спального места — вот и вся обстановка.
Любисток устроился на полу и пытался постигнуть «Гейм Бой». Устройство устарело по стандартам живого мира, но для мальчика оно, безусловно, было новинкой; он даже головы не поднял, когда Мэри вступила в комнату. А вот Ник проявил себя настоящим кавалером: встал и поцеловал ей руку. Она невольно рассмеялась, и он густо покраснел.
— Я как-то видел — в кино так делали. А ты такая… ну, как королева… Вот я и подумал, что так будет правильно… Извини.
— Нет-нет, всё в порядке. Я просто не ожидала. Это было так… галантно.
— Во всяком случае, я не запачкал тебе руку шоколадом, — сказал он.
Она взглянула на него долгим, пристальным взором. У Ника было хорошее лицо, глубокие карие глаза. В его чертах было нечто азиатское, что придавало ему некоторую… экзотичность. Чем дольше она смотрела на него, тем больше он краснел. Насколько Мэри помнилось, румянец вызывался приливом крови к щекам. У Послесветов крови не было, но Зелёныши ещё не до конца простились с миром живых и продолжали имитировать некоторые физиологические реакции. Ник, конечно, был в смущении, но для Мэри видеть этот малиновый цвет на его щеках было подлинным наслаждением.
— Ты знаешь, — отвечала она, мягко прикоснувшись к шоколадному пятну на его губе, — некоторые вполне способны изменить свою внешность. Если тебе не хочется ходить с шоколадом на лице, ты можешь поднапрячься и убрать его.
— Неплохо бы.
Мэри заметила, что у него проявилась и другая физиологическая реакция на её прикосновение и поспешила убрать руку. Кажется, она сама покраснела — если ещё была на это способна.
— Конечно, так быстро это не удастся, потребуется долгое время. Такое же, какое нужно дзен-мастеру, чтобы научиться ходить по горячим угольям или левитировать. Годы медитации и сосредоточения.
— А может, я могу попросту забыть о нём? — предположил Ник. — В книге «Советы Послесветам» ты писала, что иногда люди забывают, как они выглядят, и тогда их внешность меняется. Так что я попробую просто забыть про шоколад, и всё.
— Ах, если бы было так просто! К сожалению, мы не выбираем то, что забываем. Чем больше мы стараемся что-то забыть, тем больше шанс, что мы только будем помнить это ещё лучше. Будь осторожен, иначе, не ровён час, шоколад расползётся у тебя по всему лицу.
Ник нервно захихикал, приняв её слова за шутку, но сразу же остановился, как только понял, что она вовсе не шутит.
— Не волнуйся, — успокоила она. — Пока ты с нами — ты среди друзей, и мы всегда сможем напомнить тебе, как ты выглядел, когда появился здесь.
Из уголка послышалось досадливое ворчанье Любистка:
— Эта штука не для моих пальцев! Не успеваю!
Он с досадой грохнул «Гейм Боем» о стенку, но играть не бросил.
— Мэри… Можно задать вопрос? — сказал Ник.
— Конечно.
Они уселись на диван.
— М-м… Что теперь будет?
Мэри молчала, ожидая продолжения, но его не последовало.
— Извини… Я не уверена, что поняла твой вопрос.
— Мы мертвы, так?
— Увы, фактически, да.
— И как написано в твоей книге, мы застряли здесь, в Междумире, так?
— На веки вечные.
— Так вот… Чем мы теперь будем заниматься?
Мэри встала. Вопрос привёл её в некоторое смятение.
— А чем бы ты хотел? Ты будешь заниматься тем, что тебе нравится, вот и всё.
— А когда мне это надоест?
— Уверена — ты найдёшь что-то, что будет приносить тебе удовлетворение.
— Я… мне будет трудновато это найти, — сказал Ник. — Может, ты поможешь мне?
Она обернулась к Нику, посмотрела на него и — не смогла отвести глаз. На этот раз он не покраснел.
— Я был бы тебе очень признателен.
Мэри не отрывала от него взгляда дольше, чем намеревалась. Она даже начала ощущать неясный трепет. Ничего подобного она никогда не чувствовала. В списке её эмоций «трепет» не значился.