Ритмичный стук сотен шагов по дороге прерывает его размышления. Карлайл, встрепенувшись, вытягивает шею посмотреть, что происходит. Андерсон поворачивает голову и чуть не опрокидывает бокал с пивом.
Всю улицу заполонили белые кители. Пешеходы, рикши и тележки с едой отчаянно жмутся к каменным оградам и стенам фабрик, освобождая путь отрядам министерства природы. Всюду, насколько хватает глаз, ряды пружинных ружей, черных дубинок и ослепительно белых форм — дракон, неумолимо ползущий к своей цели, суровый лик никогда и никем не завоеванной нации.
— Иисусе и Ной ветхозаветный, — бормочет Карлайл.
— Многовато их.
Будто по сигналу от строя отделяются двое, входят в бар и с плохо скрытым отвращением разглядывают отупевших от жары и выпивки фарангов.
Всегда апатичный сэр Френсис вылетает им навстречу и отвешивает глубокий ваи.
Андерсон глазами показывает Карлайлу на дверь.
— Нам не пора?
Тот мрачно кивает.
— Только не так явно.
— Теперь уж как выйдет. Думаешь, тебя ищут?
— Вообще-то я рассчитывал, что пришли за тобой, — напряженно отвечает Карлайл.
Сэр Френсис, переговорив с кителями, обращается к своим клиентам:
— Прошу прощения! Мы закрыты. Все закрыто. Вы должны немедленно покинуть бар.
Компаньоны, пошатываясь, встают.
— Зря я столько выпил, — замечает Карлайл.
Вместе с другими посетителями они бредут на улицу и замирают на выходе, ошалело щурясь на яркое солнце и на колонны белых кителей. Гул шагов сотрясает воздух, скачет между стен, грозит бедой.
Андерсон говорит Карлайлу прямо в ухо:
— Это же не из-за какой-нибудь провокации Аккарата? Может, что-то вроде того случая с твоим дирижаблем?
Карлайл молчит, но выражение его лица красноречивее любых слов. Сотни кителей маршируют по улице, прибывают все новые и вливаются в эту бесконечную белую реку.
— Похоже, вызвали отряды из провинций — в городе столько никогда не было.
— Это пожарные отряды министерства. Их отправляют на вспышки цибискоза или птичьего гриппа. — Карлайл хочет указать на что-то пальцем, но быстро опускает руку, не желая привлекать к себе внимание. — Видишь нашивки? Тигр и факел. Фактически отряд смертников. Это у них Бангкокский тигр начинал.
Андерсон кивает с мрачным видом. Одно дело — жаловаться на кителей, шутить над их тупостью и жадностью до взяток, и совсем другое — смотреть на боевой строй сияющих форм. Под их ногами дрожит земля, встают клубы пыли, эхо шагов скачет между стен. Его охватывает нестерпимое желание бежать прочь. Они — хищники, а он — жертва. Интересно, Питерс и Лей тогда в Финляндии наблюдали хотя бы такие признаки наступающих бед?
— Пистолет есть?
— От него больше неприятностей, чем пользы, — отвечает Карлайл.
— Рикши нет, — замечает Андерсон, поискав глазами Лао Гу.
— Вот чертовы желтобилетники, — негромко хохотнув, говорит Карлайл. — Вечно держат нос по ветру. Поспорить готов — все до единого уже попрятались.
Андерсон тянет компаньона за локоть.
— Пойдем. Попробуем не привлекать к себе внимания.
— И куда же?
— Свои носы по ветру ставить. Поглядим, что происходит.
Он ведет Карлайла по боковой улице к главному судоходному клонгу, который выходит к морю, и почти сразу дорогу им преграждает патруль — белые кители, взмахнув пружинными ружьями, приказывают развернуться.
— Похоже, оцепляют весь район — и плотины, и фабрики.
— Карантин?
— Они без масок, значит, не жечь пришли.
— Тогда что — опять переворот, как двенадцатого декабря?
— Если по твоему плану, то рановато. — Андерсон бросает быстрый взгляд на компаньона, который рассматривает белых кителей.
— Или генерал Прача решил атаковать нас первым.
Андерсон тянет Карлайла в противоположную сторону:
— Пойдем ко мне на фабрику. Может, Хок Сен что-нибудь знает.
Вдоль всей улицы люди в форме энергично выпроваживают торговцев из магазинов, приказывают запирать двери. Последние продавцы устанавливают деревянные щиты на витрины, опечатывают замки на фасадах. Мимо марширует еще один отряд.
Они подходят к зданию «Спринглайфа» в тот самый момент, когда из ворот выводят мегадонтов. Андерсон хватает за руку махута, чье огромное животное, остановленное ударом хлыста, нетерпеливо фыркает и перебирает ногами, пока его обтекает группа рабочих с конвейера.
— Где Хок Сен? Босс, желтый билет?
Погонщик в ответ только мотает головой. Поток людей не прекращается.
— Белые кители приходили?
Тот что-то лопочет, но слишком быстро.
— Говорит, они хотят отомстить и вернуть себе лицо, — переводит Карлайл, потом решительно отводит компаньона в сторону.
С фабрики «Чаочжоу» по другую сторону дороги тоже эвакуируют рабочих. Все магазинчики позакрывались, двери заперты, тележки с едой попрятали по соседним домам или в спешке развезли кто куда, из окон под потолком зданий выглядывают редкие тайцы, по улице спешат лишь встревоженные рабочие да маршируют белые кители. Последние сотрудники «Спринглайфа» выбегают наружу, даже не глядя на Лэйка и его спутника.
— Чем дальше, тем хуже, — угрюмо замечает Карлайл. Даже под загаром заметно, что он бледен.
Мимо длинной змеей марширует очередная колонна по шесть человек.
От вида наглухо закрытых магазинов у Андерсона сосет под ложечкой — все будто ждут тайфуна.
— Давай поступим, как местные. Пойдем-ка внутрь. — Он берется за тяжелую стальную створку и тянет. — Подсоби.
Вдвоем они закрывают ворота, опускают засовы, потом Андерсон с грохотом устанавливает замок и, привалившись к горячему железу, тяжело выдыхает.
— Так что — мы теперь в безопасности? Или, наоборот, попали в западню? — спрашивает Карлайл, оглядывая запоры.
— Раз мы не в Клонг Преме, то давай считать, что пока один — ноль в нашу пользу.
Однако в этой игре слишком много переменных, и Андерсону неспокойно. На память приходит восстание грэммитов в Миссури: сперва чувствовалась напряженность, люди шептались понемногу, а потом вдруг начали жечь поля, хотя такого никто и предположить не мог — ни один разведчик даже не подозревал, какие втайне кипели страсти.
История кончилась тем, что он сидел на крыше зернохранилища, кашлял от дыма — пламя стеной шло по полям «Хайгро», — беспрестанно палил по бунтовщикам из отобранного у нерасторопной охраны пружинного ружья и все думал, отчего никто не заметил приближения катастрофы. Тогда они потеряли предприятие из-за собственной слепоты, теперь происходит все то же самое: сперва взрыв, а потом изумленное понимание того, что мир устроен совсем не так, как казалось.
Прача сделал первый ход в игре, где на кону — абсолютная власть. Аккарат решил все усложнить, или просто стряслась очередная эпидемия — не угадаешь. Глядя на марширующих кителей, Андерсон почти ощущает запах горящих полей «Хайгро».
— Пойдем, разыщем Хок Сена. Если кто и в курсе дел, так это он.
В офисах на втором этаже пусто. Над благовониями ровно струятся серые ниточки дыма, от легкого ветерка заводных вентиляторов шелестят страницами брошенные прямо на столе бумаги.
Карлайл негромко, но злорадно смеется:
— Что — и помощник пропал?
— Похоже на то.
Дверца сейфа с деньгами открыта. Пропали по меньшей мере тридцать тысяч батов.
— Черт! Скотина. Ограбил.
— Смотри-ка. — Карлайл распахивает ставень, сразу за которым — длинная черепичная крыша фабрики.
— То-то он вечно проверял запоры на этом окне. Думал, боится, как бы кто не влез.
— Наоборот — сам вылез, — ухмыляясь, говорит Карлайл. — Тебе надо было уволить его при первой возможности.
На улице внизу стихли все звуки, кроме стука ботинок по мостовой.
— Можешь похвалить его при случае за предусмотрительность.
— Знаешь, как тайцы говорят? «Видишь, как бежит желтобилетник, — посторонись. За ним будет мегадонт».
Андерсон в последний раз обводит взглядом контору и шагает к окну.
— Давай посмотрим, куда пошел мой помощник.
— Ты серьезно?
— Раз Хок Сен не жаждал встречи с кителями, то и нам не стоит. К тому же у него определенно был план. — Он взбирается на подоконник, вылезает на залитую солнцем кровлю, встает, трясет ладонями — черепица раскалилась, как сковорода, — часто и тяжело дышит горячим воздухом. За крышей встает здание фабрики «Чаочжоу». Андерсон делает несколько шагов вперед, потом говорит через плечо: — Думаю, туда он и пошел.
Из окна выбирается Карлайл — лицо в поту, рубашка намокла. Компаньоны идут по красноватой черепице сквозь обжигающий воздух. Сразу за крышей провал — переулок, изгибом выходящий на Тханон Пхошри. С противоположной стены свисает лестница.
— Чтоб меня.
Они смотрят на отделяющие их от земли три этажа.
— Этот твой старый китаец вот так взял да перепрыгнул?
— Похоже. А потом слез по лестнице. — Андерсон вытягивает шею, глядя вниз. — Падать далеко. — Он угрюмо кривит рот, удивляясь изобретательности Хок Сена. — Хитрый мерзавец.
— Приличный прыжок.
— Да уж. Если Хок Сен…
…и не успевает договорить. Мимо проносится Карлайл, перепрыгивает проулок, тяжело падает на крышу соседнего здания, перелетает через голову, но тут же встает и уже через секунду радостно машет рукой.
Андерсон, ругнувшись, прыгает следом. От жесткого приземления лязгают зубы. Он поднимается на ноги, видит, что компаньон уже перелез через край крыши на лестницу, прихрамывая, идет за ним, а когда слезает на мостовую, Карлайл уже изучает местность.
— В эту сторону — на Тханон Пхошри, к нашим друзьям. Делать там нечего.
— Хок Сен — параноик и наверняка подготовил себе путь отступления заранее, причем вряд ли по главным улицам. — Андерсон делает несколько шагов в противоположном направлении и почти сразу обнаруживает лаз между двумя фабричными стенами.
— Неплохо, — уважительно кивает Карлайл.
Метров сто, обдирая плечи, они протискиваются по узенькому проходу, находят в конце обитую ржавым железом дверь, открывают — из-за кучи белья на них смотрит пожилая прачка. Компаньоны стоят посреди внутреннего дворика, сплошь увешанного выстиранной одеждой, во влажном воздухе играет радуга.
Старушка показывает им, куда идти, и через несколько секунд они оказываются в крохотном сой — тот вскоре переходит в череду извилистых проулков между из невесть чего сделанных хибар, где живут кули, которые работают на плотинах и возят туда грузы с городских фабрик. И снова цепь мелких улочек: рабочие над тарелками с лапшой и жареной рыбой, лачуги из везеролла, пропахший потом душный полумрак под налезающими друг на друга крышами. Едкий перечный дым вызывает кашель и заставляет их прикрывать рты.
— Вообще не понимаю, где мы. Куда нас занесло? — ворчит Карлайл.
— Да разве важно?
Пот заливает Андерсону глаза, весь выпитый алкоголь уже выветрился. Компаньоны прокладывают себе путь мимо придавленных жарой собак, восседающих на горах мусора чеширов, через бесконечные сумеречные переулки, по узким тротуарчикам — сплошь повороты и углы — в обход велосипедов, куч металла и кокосового пластика.