— Сворачивать надо, — сказал профессор, — погоню возможную со следа сбить.
Мне захотелось выматериться. Невзирая на присутствие Али.
— Какую нах… погоню?! До Варшавы двадцать верст, ну километров по-нашему! Пока те освободятся, пока сообщат кому надо — это несколько часов, а телефона и радио ведь нет! Раньше мы уже в Варшаве будем, город большой, спрятаться легче — а начнем здесь плутать, вот точно дождемся, драгуны прискачут, все тут перекроют и прочешут, что тогда? Ладно, хоть немного, но я знаю это время. Попалась книжка на дежурстве, прочел со скуки. Хотя, честно говоря, зацепила она, заинтересовала. Железных дорог тут, кстати, не было. Ну да, учи матчасть, знай историю — первая в России «чугунка» это год тысяча восемьсот… э-э-э… пятидесятый? Или сороковой? Точную дату не помню. Петербург — Царское Село. Затем, как раз в этом, тысяча восемьсот пятьдесят первом, открылась дорога Питер — Москва. И других дорог на тот момент в Российской империи не существовало!.. Смотри-ка. А я думал, забыл.
— Ничего. При скорости нашего гужевого средства заметно больше десяти километров в час мы будем в Варшаве еще быстрее, чем предположили, — обернулся профессор.
Что мы будем делать в Варшаве, пока было неясно. Деньги, документы — и исчезнуть. Вот только как?
И случай нашел нас сам. Нас попытались ограбить.
— Убей его, и валим, — хмуро говорю я, обозревая ползающего у ног Андрея разбойника. Последнего оставшегося в живых.
— Ну что ты, не надо быть таким кровожадным! — ворковала Аля. — Вдруг он может быть нам чем-то полезным?
Да уж… гоп-стоп в средневековом варианте! Едем, никого не трогаем, до Варшавы уже недалеко. И не лес даже, а кусты какие-то. Правда, уже довольно темно. И вдруг выскакивают на дорогу четверо рыл, один, здоровенный, хватает под уздцы наших лошадей, а трое направляются к нам, даже не особенно спеша, у одного пистолет, двое других с ножами.
Эти секунды их и погубили. По идее это должно было давить на психику жертв. А реально дало нам возможность оценить обстановку.
— Слева большой куст, — шепчет Аля, — справа…
— Вижу, — так же тихо Андрей, — левый твой! Все — работаем на раз, два, ТРИ!!!
И Андрей дает очередь из ППС куда-то вправо от меня и чуть назад. В руках Али, как по волшебству, оказывается ТТ, и она стреляет в большой куст. Я тоже успеваю выхватить пистолет быстрее, чем разбойник поднял свой ствол — но прежде чем успеваю нажать на спуск, вижу в башке бандита кровавую дырку — Аля меня опередила. Тогда я стреляю в его соседа, на этот раз одновременно с моей ненаглядной. Разбойник, подходящий слева, поворачивается и пытается бежать, вот дурак, под стволами, до кустов шагов десять! Стрельба по мишени «бегущий бандит», выигрывает опять Аля! Здоровяк, держащий коней, так и стоит. Вот только глаза у него как плошки, а челюсть отвисла.
Андрей уже на земле. Аля за ним. Сообразив с запозданием, что в кустах могут быть сообщники и лучше не торчать мишенью, я тоже прыгаю наземь.
Никого больше нет. Андрей появляется из кустов, швыряя на дорогу ружье солдатского образца. Длинное такое. У засевшего по ту сторону, убитого Алей, была охотничья двустволка. Со страховкой, значит, трудились, романтики большой дороги, работнички ножа и топора. Ну и что нам делать с последним?
— Стой! — шепчу я Але, прочтя в ее глазах явное намерение отправить последнего бандита вслед за остальными. — Он может нам помочь! Кому-то они награбленное сбывали? Ведь не в деревне же — и одежка на городскую больше похожа. А бумаги достать?
Аля молодец, сообразила сразу. И мы разыграли сцену «хороший и плохой полицейский».
— Он может нам помочь! Кому-то они награбленное сбывали? Ведь не в деревне же — и одежка на городскую больше похожа. А бумаги достать?
Аля молодец, сообразила сразу. И мы разыграли сцену «хороший и плохой полицейский». Топорно конечно — это с моей стороны, — но как могли.
Нет, все ж как нам повезло! Не какой-то мелкий воришка попался, какие толпами крутятся на любом вокзале или пристани — и который никого и ничего не знает. А говоря по-нашему, «деловой», главарь, атаман. Но сейчас вся крутизна его пропала, и он буквально ползал на коленях, цепляясь за жизнь. Поскольку было ясно, что те, кто только что не моргнув глазом насмерть положили пятерых его дружков — прибавят к ним еще один труп с такой же легкостью, как чихнут.
— Вот смотрите, Александр, типичный представитель польского народа, — говорил профессор, — светловолосый, северянин, однако они как были для нас врагами, так и остались. Вспомните бессмысленную резню деревень, устроенную польскими солдатами, у них совершенно другая логика, изуверская, что ли.
Да уж! Типаж — через девяносто лет прямо в Ваффен СС! Белокурая бестия двухметрового роста самой что ни на есть арийской внешности. Интересно, эсэсовцы в сорок пятом тоже так — молодцы, когда сами режут, а вот когда их… Короче, может он чем-то нам помочь или нет? Если нет, то валим его и поехали!
— Густав хороший мальчик, — проворковала Аля, — он говорит, что тот, кому они сбывали награбленное, знает кого-то, кто может сделать документы. Сам Густав не знает, но он берется свести нас с барыгой. Ведь так, Густав, ты хорошо себя будешь вести? Потому что если ты меня разочаруешь, Я ТЕБЕ ЯЙЦА ОТРЕЖУ И ЗАСТАВЛЮ СЪЕСТЬ!
Разбойник проникся. Желания мстить за подельников не показал. Ну они ж ему не братья, своя шкура дороже! А вот право, сила в уголовной среде ценится очень… сильно.
И что нам делать с этим уродом? Убить? Просто слишком. А вот если использовать, как учил Сунь-Цзы…
Короче, мы доехали с ним до самой Варшавы. Слышал, что тогда на въезде в город стояли будки со шлагбаумами, ну прямо блокпост ГАИ, где у всех въезжающих и выезжающих требовали документы (или деньги, наверное, кто бумаг не имел). И мы готовы были по ситуации валить стража или сунуть ему деньгу — да, будка у дороги, окрашенная полосами, наличествовала, но никого рядом не было. Впрочем, и въезд был точно не парадный, в какие-то закоулки. На улицах, однако, горели фонари — керосиновые? Народу было мало, никто к нам интереса не проявил. В каком-то переулке наш уголовный знакомый указал на вывеску лавки. И мы вошли. Вот так сразу? А почему мы должны были задержаться? Куй железо, пока горячо! Особенно когда часы тикают — ох, что начнется, когда на стол их высокого начальства ляжет сообщение о побоище в имении пана… тьфу, имя забыл!
Профессора с нашими немногочисленными вещами мы оставили стоять за углом, вроде и рядом, но не сказать, что у той самой лавки. Андрей остался у двери на подстраховке, держа и улицу, и помещение, если что. А мы с Алей и Густавом вошли. Судя по виду лавки, там продавался всякий ширпотреб. Кроме хозяина, невысокого худощавого мужчины, внутри никого не было.
— Здравствуйте, вас что-то интересует? А, Густав, это вы? Ну я же сказал — слишком часто не приходить! Что на этот раз принес?
— Это мы его попросили. Работаем по высшему свету, пора сменить свой образ и документы, а то скоро заметут, — цыкнув зубом, произнес я, отслеживая реакцию хозяина лавки.
Аля молчала, предоставив мне вести переговоры. На мое возмущение:
— Я же их провалю!
Получил ответ:
— Ничего, милый, нужно когда-нибудь учиться! По крайней мере, командовать у тебя выходит хорошо.
— Командовать?
— Ну как же, находить нужные пути ты умеешь.