Причину столь нелюбезного обращения понять нетрудно: в то время как мои товарищи заняты настоящим мужским делом – служат у самого герцога Владина, я прохлаждаюсь здесь, набиваю брюхо отменной едой и бездельничаю. По крайней мере именно это было написано на лице сотника.
Я усмехнулся и поспешил уйти, дабы не вызывать праведный гнев старого вояки. Каждый судит в меру своей ограниченности.
Подошел к колодцу. Едва вытянул ведро, как сзади раздался тонкий и приятный голосок:
– Добрый день, сударь.
Я обернулся и едва не выронил скользкую дужку, на меня смотрела сама баронесса – юная девчонка, чрезвычайно милая и приветливая особа в весьма фривольном наряде. За ее спиной стояла Эная.
Женщины здесь носят платья самых разных фасонов, но гораздо более открытые, чем принято у нас. Отсутствие строгих религиозных запретов благоприятно сказывалось на моде, а это, в свою очередь, влияло на демографическую обстановку. При таких обычаях рождаемость, была большой, по шесть-семь детей в семье.
Юная баронесса, понятное дело, соблюдала правила приличия, но ее наряды строго следовали моде, отчего у молодых парней появлялось мечтательное выражение всякий раз, когда она появлялась во дворе.
– Добрый день, госпожа Дана. – Я склонил голову, поймав укоряющий взгляд прекрасных глаз.
– Артур, мы же договорились, что вы будете называть меня по имени. Или вы передумали?
– О нет, прошу прощения. Но тогда почему ты называешь меня на «вы»?
Дана немного смутилась:
– Хорошо, стану звать на «ты». Так как тебе у нас? Не скучаешь по друзьям?
– Немного, но мне не привыкать оставаться одному.
Дана задумчиво провела пальцем по ободу ведра.
– Твой обет будет длиться еще долго?
– Не знаю, но думаю, что он скоро закончится. – «Обязательно закончится, как только мне надоест, но тебе, девочка красивая, об этом знать совершенно необязательно».
Дана милостиво склонила голову и неспешно пошла прочь. Эная на прощание одарила меня соблазнительным взглядом, показав язычок. Я подмигнул в ответ и направился к воротам.
Пиво местного разлива совсем недурно: приятно горчит и имеет несколько градусов крепости. А вино подают паршивое – наверное, кабатчик не хочет разоряться на хорошее, если в основном берут пиво. Но даже с этого пойла завсегдатаи умудряются хорошенько набраться, да так, что ползут домой на четвереньках.
Кружку пива я цежу медленно, нехотя. За весь вечер съел только одну таранку. В реке в великом изобилии водятся караси, карпы, щуки, плотва, окуни, головли и еще куча другой рыбы. Стоит она невероятно дешево, и хозяин постоянно выставляет на стол пару мисок бесплатно. Обычно я съедаю семь-восемь таранок, но сегодня держу желудок пустым в преддверии возможной схватки.
Кабак заполняется медленно, до полного сбора еще далеко, только начало темнеть. С соседних окрестностей со берутся ремесленники: кожевенники, шорники. Из деревень, стоящих ближе к лесу, придут бортники, рыбаки, охотники. Чуть позже подоспеют медники и кузнецы – все, кто кормится ремеслом и привык проводить свободное время не дома, а в теплой компании.
На меня уже перестали обращать внимание: сидит себе парень в углу без света, потягивает пиво – ну и пусть сидит. Много места не занимает и не лезет ни к кому. Вот я и сидел, краем глаза глядя в противоположный угол зала, где уже были те двое. Они пришли позже меня, но тоже не спешили с заказом.
Они пришли позже меня, но тоже не спешили с заказом. Кстати, как я успел заметить, они никогда не платили за еду – значит, кабатчик их знает, значит, неспроста они сидят.
А вот и слуги купцов – четверо крепких мужиков громко разговаривают, размахивают руками. На столе пустой кувшин вина, валяются объедки, один слуга зовет служанку, просит принести еще чего-нибудь. Две служанки, женщины лет по тридцать, разносят питье и закуску, ловко уворачиваясь от рук не в меру похотливых и нетерпеливых посетителей, и ловко бьют по затылкам, если увернуться не удалось. Около стойки вертится хозяин, осматривая зал. Глаза иногда косят на тех парней, но тут же уходят дальше. Стоит ровный гул, в котором довольно трудно разобрать отдельные слова, если ты не сидишь за одним столом с говорящим.
Окна раскрыты настежь, свежий воздух врывается в плохо освещенное помещение, разгоняя копоть и дым от факелов и винные пары. Я опять кинул взгляд на парней и увидел, как один, состроив – именно состроив – пьяное лицо и пошатываясь, пошел к слугам купцов. Он что-то громко прокричал, обращаясь к кабатчику, и вскоре служанка принесла к тому столу большой кувшин и тарелку закуски. Слуги с удовольствием приняли дар и нового собутыльника, не прерывая разговор.
Я отставил в сторону недопитую кружку, а сам не отрывал взгляда от стола, где вовсю разошлись слуги и их новый приятель. Послышался боевой клич, в другом углу началась драка, кто-то еле-еле вылез из-за стола и побрел к выходу, поддерживаемый с двух сторон приятелями не менее пьяными, но стоящими на ногах немного лучше. Один из слуг в пылу разговора развел руки – наверное, показывал размер рыбы, которую поймал недавно, или объяснял, насколько велик его самый большой палец.
Парень-лазутчик о чем-то пошептался со слугой, хлопнул того по спине, ткнул рукой в сторону двери и смущенно улыбнулся. Он пошел к выходу, а следом поднялся его напарник…
Есть! Они получили нужную информацию и теперь спешат донести ее до атамана. Я вышел из кабака и пошел метрах в двадцати позади, отметив, что их пьяная походка внезапно приобрела четкость и упругость.
Полный диск луны светил мне в спину и вырисовывал два силуэта впереди. Они направлялись к лесу. Брать их там нельзя: могут встретить сообщники. Надо начинать прямо сейчас. Я подкрался почти вплотную, в руке блеснул кинжал. Один прыжок и…
Откуда-то сбоку раздался приглушенный свист, при звуке которого парни остановились, а я резко присел и откатился в сторону в ожидании внезапного нападения.
«Прое… кретин! – от злости на самого себя сводило скулы. – Сейчас начнется концерт!»
Затрещали кусты, к парням вылез человек.
– Что-то рановато сегодня. Скула. Никак с уловом возвращаешься?
– Хороший нюх у тебя, Сеник. Пошли к Леснику, там поговорим. – Один из парней подтолкнул приятеля в спину.
– Ага, значит, я правильно почуял. – Дребезжащий голос Сеника не скрывал радости.
– Ты только кулак чуешь, да и то когда он в твой нос врежется.
Троица забирала ближе к длинному оврагу, а я крался позади, матерясь про себя. Еще немного – и было бы представление. Я полагал, что парней будут встречать, но ближе к лесу. Не продумал другой вариант и едва не испортил все дело.
Ватажники подошли к оврагу и стоящему рядом домику, вросшему в землю. Ну и ну, хорошая маскировка, нечего сказать. Сколько раз видел эту халупу, но в голову не приходило, что это и есть их штаб-квартира. У хаты стояли двое бандитов.
– Кто там чешет?
– Чешут бабы спину в бане, а мы идем.