– Сделал мне честь? – недоумевает Илья.
– Ну, да. Я ведь кусаю не всех вас, скотов. А только избранных. К счастью, ты прошёл наш фейс-контроль. – Он говорит так, что Муромскому непонятно, в шутку он говорит или всерьёз. – Ведь всех ослов не перекусаешь. Абсолютное большинство мы отравляем совсем иначе. Причём ослы даже не догадываются об этом. Они даже получают от этого кайф.
– Как же это?
– Очень просто. С помощью табака, бухла и прочей наркоты. Всего того, против чего ты собрался воевать. А теперь, к счастью, не сможешь.
– Это почему ещё?
– Да потому, что теперь ты отравлен мной на всю свою оставшуюся жизнь. Всё! Можешь идти.
Муромского не верит своим ушам.
– Я что, свободен?
– Нет, ты не свободен, – отвечает ему аспид, зализывая рану. – Теперь ты наш.
Он переводит взгляд на Микки, и тот согласно кивает ему.
– Что значит ваш? – недоумевает Муромский.
– Ты стал одним из нас. Теперь ненависть к свиньям у тебя в крови. Ты стал иным.
– Иным?
– Да, – подтверждает Дэн, вновь неожиданно вернув себе человеческое подобие. – Иным среди своих. Теперь в бригаде чистильщиков ты наши глаза и уши…
– Иди! – говорит ему и Микки. – Когда понадобишься, мы тебя позовём.
Муромский уходит прочь, не оглядываясь, и, подобрав по пути брошенную кроссовку «Найк», поспешно выбирается из высохшего озера. Не желая задерживаться даже на секунду, он с кроссовкой в руке садится на велосипед и уезжает. Логотип «Найка» чем-то напоминает ему змею.
10. Здесь пропала моя дочь
В семи разных местах на земле находятся семь врат ада. Известно, что одни из них находятся на Лысой горе, но где именно, не знает никто.
Многие из тех, кто посещает Гору, почему-то считают, что врата эти расположены там, где стоят сейчас чуры Перуна. Язычники всегда устанавливали свои капища в местах силы.
Родноверы, в свою очередь показывают пальцем на Мертвецкую рощу. Якобы там, где ведьмы водят свои хороводы вокруг Змиева дуба, и размещается тот самый вход в пекло.
Ведьмы, в свою очередь, кивают головой на Ведьмин яр, все склоны которого, как вороньём, усыпаны готами и блэк-металлистами в выходные дни.
Те дьявольским хохотом дружно смеются над таким предположением и в свою очередь указывают «рожками» на толкинистов, которые любят собираться на Главной поляне возле памятного камня.
Толкинисты лишь лениво отмахиваются и, в свою очередь, отправляют всех к сгоревшей пожарной части, все стены которой исписаны страшными надписями. По их мнению, именно оттуда исходит всё зло.
Из этой заброшенной пожарной части и доносятся сейчас надрывные тревожные крики, словно кто-то зовёт кого-то.
– Зоя! Зоя! – безутешно зовёт мать своего ребёнка.
Женщина в красном сарафане проходит мимо полуразрушенного одноэтажного строения. Внутри его на земле, усыпанной битым кирпичом и битыми бутылками, использованными шприцами и презервативами, вкривь и вкось валяются чёрные обугленные балки.
На внутренней стене нарисовано перевёрнутое распятие и три шестёрки. Зато вся внешняя стена под оконным проёмом расписана гигантскими серебристыми буквами с чёрной окантовкой «СОТОНА – ЗДЕСЬ». По исполнению это граффити очень похоже на то, что встречает всех при входе на Лысую.
Одноэтажное строение примыкает к двухэтажному зданию без окон и без дверей. Крыши на доме тоже нет. Внизу на фасаде полно нарисованных черепов с костями и надписей на обшарпанных стенах: «сатана – наш рулевой», «satan forever».
Рядом начертан явно свежий рисунок – чёрный крест, окружённый со всех сторон языками пламени. Всего таких языков семь. Тут же понизу написано обугленной головёшкой слово GREAT INQUISITION. Сама головёшка валяется внизу на земле. Слева от рисунка добавлена по-английски ещё одна надпись: BURN IDOLS.
Женщина в красном сарафане проходит мимо припаркованного рядом чёрного «Хаммера», удивляясь его присутствию здесь, и останавливается перед дверным проёмом. Она не решается туда войти. Что-то останавливает её. Та самая надпись на кирпичной кладке, которая пугает всех, кто проходит мимо.
«ЗДЕСЬ ПРОПАЛА МОЯ ДОЧЬ 13.01.2004».
Многие останавливаются здесь и начинают гадать, кто мог это написать, чья это дочь, сколько лет было этой девочке, и куда она могла пропасть? Если бы люди знали куда, то наверняка пугались бы этого места ещё больше.
Знающие люди рассказывают, что это дочка Лысогора и звали её Ладислава, что было ей шестнадцать лет, и пропала она бесследно: тело её до сих пор не найдено. Одни при этом доказывают, что это дело рук сатанистов, другие считают, что в исчезновении её замешан Чёрный Змий.
##Внезапное видение, сдвиг### , – и, стоя перед дверным проёмом, Навка видит в своём воображении тех, кто это сделал. Она видит иных .
Аспид и херувим ведут Ладиславу по протоптанной в снегу дорожке. Они подводят её к Змеиному логову и привязывают к кривой осине, растущей неподалёку от входа.
Ладислава испуганно смотрит в чёрную нору и то, что она видит затем в ней, приводит её в такой ужас, который невозможно описать, но который удивительно точно передал впоследствии художник, изобразивший её на подпорной стенке перед входом на Лысую Гору.
Она вопит так пронзительно, что её душераздирающий крик слышен далеко за пределами горы.
По грунтовой дороге, по так называемому Бастионному шляху, который проходит вдоль всех бастионов и мимо всех потерн, неспешно катит милицейский джип. Услышав шорох гравия, женщина в красном сарафане и в белой вышиванке выходит на дорогу и голосует. Джип тут же останавливается. В нём сидят два «беркута».
– Вы не видели там по дороге… случайно…девочку в белом платье… с длинной косой? – запинаясь, спрашивает она.
– Нет, а что? – спрашивает первый «беркут».
– Дочка у меня здесь пропала.
– Как это пропала?
– Ну, как под землю провалилась. Всё время со мной была, – рассказывает Навка. – А потом… когда эти двое подошли …она куда-то исчезла.
– Двое, говорите?
– Да.
– Как они выглядят?
– Один в чёрном плаще, другой в зелёном пиджаке. Мне кажется, они похитили её.
– Не беспокойтесь, мамочка, – обещает ей второй «беркут» – водитель. – Далеко они от нас не уйдут.
– Только вряд ли они сейчас выглядят так. Они постоянно меняют свой облик.
– Как это меняют? – не понимает первый «беркут».
– Н а самом деле, это иные..
– Иные? – удивляется водитель.
– Ну. У одного – крылья вместо рук, а у другого – змеиная голова на плечах. Правда, такими их вижу только я. Другие этого не видят.
– А вы, женщина, случайно, не из психушки? – с подозрением смотрит на неё первый «беркут».
– Нет. Оттуда я не сбегала, в отличие от одного типа, который ходит здесь, воображая из себя Великого инквизитора.
– А откуда вы знаете о нём? – удивляется водитель, получивший недавно именно такое сообщение по рации. – Может, вы и мысли читать можете?
– Могу, – просто отвечает Навка. – У меня есть свидетельство высшей школы магии, подтверждающее мои экстрасенсорные способности.
– Стало быть, вы экстрасенс? – уязвлено хмыкает первый «беркут».
– Ну, если вам так проще, чтобы вы не думали, что я ненормальная.
– А это не про вашу девочку? – кивает водитель на страшную надпись на стене.
– Нет, та девочка пропала пять лет тому назад.
– А может, это просто… сатанисты? – предполагает первый «беркут», переводя взгляд с надписи о пропавшей девочки на перевёрнутую пятиконечную звезду, намалёванную поодаль.
– Ну, если вам так понятнее, – пожимает плечами Навка.
Водитель с сочувствием смотрит на Навку.
– Надо же, через пять лет снова разгулялись! – заводит он машину. – Мочить их всех надо срочно!
– Не переживайте, женщина, мы обязательно её найдём, – обещает первый «беркут».
– И сатанистов этих найдём! – обещает ей водитель.
– Найдите, – умоляет Навка. – Я вас очень прошу.
11. Вольные каменщики
Справа взору Димонов открывается первый полубастион крепости, стоящий над глубоким рвом. Там в низине во рву за зелёными грабами они видят парней в камуфляжных штанах и куртках. Двое сгребают мётлами мусор в кучи, третий держит мусорный мешок, а четвёртый наполняет его совковой лопатой.
– Туда лучше не соваться, – предупреждает Димон-А.
Сразу за поворотом Димоны видят на поляне оранжевый мусоровоз. Чистильщики Лысой горы один за другим подносят к нему наполненные пластиковые мешки и забрасывают их в кузов.
Из кузова доносятся истошные крики милиционеров.
– Выпустите нас! Здесь воняет!
– В натуре, – мусоровоз, – замечает О`Димон.
Его неожиданно пробивает на смех.
– Мусоровоз, – ржёт он, как ненормальный, – мусоровоз.
Услышав смех, очень похожий на смех обкуренных торчков, два чистильщика в оранжевых комбинезонах сразу же обращают на них внимание.
– Не ржи, беду накличешь, – предупреждает приятеля Димон-А.
Но О`Димон никак не может успокоиться.
– Замолчи, придурок, – замахивается на него Димон-А, – они уже к нам идут.
Чистильщики, действительно, направляются к ним. Они уже совсем близко, и в их глазах читается явное намерение схватить наркоманов.
– Валим отсюда!
Димоны, что есть духу, бегут прочь. Их пятки так и сверкают. Вскоре дорога делает ещё один крутой поворот. Оглянувшись, Димоны видят, что их преследователи остались далеко позади. Махнув на них рукой, чистильщики поворачивают назад.
Впереди на обочине Димоны замечают полуразрушенный дом без окон, без дверей и даже без крыши. Обгоревшее здание стоит на краю крутого яра.
– А что это за дом такой? – спрашивает О`Димон.
– Сатанисты здесь собираются, – отвечает приятель.
Одна из стен дома полностью отдана сатанистскому творчеству. Главный мессидж сразу бросается в глаза: «сюда приходит она – сотона». Рядом сделана стихотворная приписка меньшими буквами: «а меня это не …(неразборчиво) – сотоне той дам я в …(также неразборчиво)».
– А раньше что тут было? – спрашивает О`Димон.
– Пожарная часть.
– Да, сгоревшая пожарная часть, – это очень символично.
Они обходят припаркованный рядом чёрный «Хаммер» и вдруг замечают приближающийся к ним по дороге другой джип – милицейский. Димоны тут же бросаются к развалинам. Джип резко тормозит, и из него выскакивают два бойца «Беркута».
– Куда? На землю! Лежать!
Как только наркоманы оказываются на земле, стражи порядка начинают пинать их ногами.
– Ах вы ж сатанисты долбанные!
– Мы не сатанисты! – вопит О`Димон, замечая клюв нависшего над ним реального беркута.
– А что же вы тогда тут делаете? – спрашивает его человек-птица и клюёт в левый бок.
– Ай! – вопит О`Димон от боли, – мы просто… зашли сюда… посмотреть.
– Ну тогда мы просто зашли сюда проверить ваши личности, – заявляет другая грозная птица и клюёт Димона-А в правый бок.
– Ну какой я сатанист? Разве я похож на сатаниста? – взывает он к милосердию.
Беркуты приглядываются: с одной стороны, вроде, похож, с другой стороны, вроде, нет.
– Я в бога верую, – умоляет он.
– В какого бога? – уточняет второй беркут.
– В нашего, – показательно крестится Димон-А.
– А ну, помолись, – не отстаёт первый беркут.