Здесь же находился верный Иллиан, а также какие-то незнакомые капитан и коммодор, которые, видимо, как раз получали инструкции. Форкосиган приветствовал ее осторожным кивком, на который она ответила столь же сдержанно. «Интересно, у меня такой же голодный взгляд, как у Эйрела? Правила этикета, за которыми мы прячемся от толпы, совершенно бессмысленны, если мы не научимся скрывать наши взгляды».
– Оно на столе секретаря, Кор… капитан Нейсмит. Идите посмотрите.
И адмирал снова повернулся к ожидающим его офицерам.
Это была простая табличка, обычное надгробие барраярского военного. Правописание, цифры и даты в полном порядке, все как надо. Форкосиган закончил свой разговор и подошел к ней.
– Все как следует?
– О да. – Корделия улыбнулась ему. – Вы смогли найти могилу?
– Да, ваш лагерь пока виден с воздуха, хотя еще один дождливый сезон – и он исчезнет.
За дверью послышался какой-то шум, который перекрыл голос охранника:
– Это вы так говорите. Почем я знаю, может, это бомбы. Нельзя, нельзя.
Другой голос отозвался:
– Он должен расписаться в получении. У меня такой приказ. И нечего выпендриваться, будто это вы нас победили.
Второй из говоривших, техник-лаборант в темно-красной форме медицинской службы Эскобара, уже входил в кабинет – входил задом, ведя за собой на тонком кабеле антигравитационную подвесную платформу, похожую на причудливый воздушный шар. На ней рядком стояли большие закрытые емкости, примерно в полметра вышиной, снабженные пультами управления и отводными трубками. Корделия сразу же поняла, в чем дело, и теперь старалась побороть тошноту. Форкосиган недоумевающе смотрел на странное явление.
Техник повернулся.
– У меня накладная, на которой должна стоять личная подпись адмирала Форкосигана. Он здесь?
Форкосиган шагнул вперед.
– Форкосиган – это я. Что это такое… э-э…
– Лаборант, – шепотом подсказала Корделия.
– Лаборант… – машинально закончил Форкосиган, хотя его досадливый взгляд говорил, что ему нужна была вовсе не такая подсказка.
Визитер кисло улыбнулся.
– Мы возвращаем их адресатам.
Форкосиган обошел платформу.
– Да, но что это?
– Все ваши ублюдки, – отчеканил эскобарец.
Видя растущее недоумение Форкосигана, Корделия объяснила:
– Это маточные репликаторы, э-э… адмирал. Они функционируют самостоятельно, имеют автономный источник энергии… Но их надо обслуживать…
– Каждую неделю, – злорадно подтвердил техник. Он протянул пачку дисков. – А вот инструкции к ним.
Лицо Форкосигана выражало неподдельный ужас.
– И что, черт побери, мне с ними делать?
– Думали, что на этот вопрос должны будут отвечать наши женщины, да? – саркастически отозвался медик. – Лично я предлагаю повесить их на шею папочкам. На каждом указан отцовский генетический код, так что нетрудно будет определить, чьи они. Распишитесь вот здесь.
Форкосиган взял бланк получателя и дважды прочитал его. Потом снова обошел вокруг платформы, пересчитывая репликаторы. Вид у него был растерянный. Наконец он остановился рядом с Корделией и пробормотал:
– Я не подозревал, что такое возможно.
– У нас ими часто пользуются по медицинским показаниям.
– Они, наверное, чудовищно сложные.
– И к тому же дорогие. Вообще я удивлена… Наверное, эскобарцы убоялись юридических сложностей – вправе ли они забирать детей вместе с матерями. А так ответственность ложится на тебя.
Эти слова вонзились в него, как пули.
– Они там все живы?
– Конечно. Видишь эти зеленые огоньки? Значит, все идет как положено. Они плавают в своей амниотической жидкости, совсем как дома.
– Двигаются?
– Наверное.
Он потер щеку, не в силах оторвать взгляда от репликаторов.
– Семнадцать. О Господи, Корделия, что мне с ними делать? Конечно, врачи… – Он повернулся к своему секретарю. – Быстро вызвать сюда главного хирурга. – Потом чуть слышно спросил Корделию: – Сколько времени эти штуки работают?
– Если нужно – все девять месяцев.
– Могу я получить расписку, адмирал? – громко спросил техник. – Меня ждут другие обязанности. – Он с любопытством посмотрел на Корделию в ее оранжевой пижаме пленной.
Форкосиган рассеянно нацарапал свое имя на пластинке бланка, оттиснул рядом большой палец и вручил накладную обратно. Взгляд его все время возвращался к емкостям. Поддавшись любопытству, Корделия тоже обошла вокруг, читая показания датчиков.
– Младшему, похоже, около семи недель. Старшему больше четырех месяцев. То есть он зачат в первые дни войны.
– Но мне-то что с ними делать? – тоскливо повторил Форкосиган. Корделия еще никогда не видела его таким растерянным.
– Что вы обычно делаете с солдатскими детьми? Наверняка подобная ситуация уже бывала – может, в меньшем масштабе.
– Обычное решение проблемы – аборт. Но в данном случае это, пожалуй, уже сделано. Столько хлопот… Они что, ожидают, что мы будем поддерживать их жизнь? Плавающие эмбриончики – дети в баночках…
– Не знаю, – вздохнула Корделия. – Бедные, всеми отверженные детеныши! А ведь – не вмешайся провидение и сержант Ботари – один из этих консервированных ребят мог бы быть моим и Форратьера. Или, если уж на то пошло, моим и Ботари.
Услышав это, Форкосиган совсем позеленел. Понизив голос почти до шепота, он отчаянно воззвал:
– Но что я… что бы ты хотела, чтобы я с ними сделал?
– Ты просишь, чтобы я отдала приказ?
– Я никогда… Корделия, ну, пожалуйста…
Да, наверное, это настоящее потрясение: вдруг обнаружить, что ты забеременел, к тому же семнадцать раз – и в его-то возрасте… Она постаралась подавить улыбку – ведь он явно страдал – и сжалилась над его смятением.
– Безусловно, о них надо позаботиться. Я, право, не знаю, какова юридическая сторона дела, но… ты ведь за них расписался.
Адмирал вздохнул:
– Совершенно верно. В некотором смысле – дал свое слово. – Почувствовав себя в привычной колее, он быстро успокоился и обрел душевное равновесие. – Фактически дал слово Форкосигана. Правильно. Хорошо. Задача сформулирована, план намечен – стало быть, действуем.
Вошел хирург, изумившийся при виде платформы.
– Какого дьявола… А, знаю, знаю. Слыхал. Но никогда не думал, что увижу такую штуку… – Он провел пальцами по одной из емкостей, испытывая к ней чисто техническое любопытство. – Это наши?
– Похоже, все наши, – ответил Форкосиган. – Присланы эскобарцами.
Хирург хохотнул.
– Ну не подлость ли! Хотя эскобарцев тоже можно понять. Но почему было их просто не выкинуть?
– Из-за нелепого мнения о ценности человеческой жизни, – возмущенно сказала Корделия. – В некоторых цивилизациях такое бывает.
Хирург приподнял бровь, но не решился осадить ее, а лишь взглянул на Форкосигана. Лицо командующего оставалось абсолютно серьезным.
– Вот инструкции. – Форкосиган вручил ему диски.
– О, прекрасно. Можно мне освободить одну и разобрать на части?
– Нет, нельзя, – отрезал Форкосиган. – Я дал слово – слово Форкосигана, что о них позаботятся. Обо всех.
– Как этим свиньям удалось вас так подставить? А, ладно, получу попозже, наверное…
Он снова вперился в сверкающие устройства.
– У вас здесь есть оборудование, чтобы справиться с проблемами, которые могут возникнуть? – спросил Форкосиган.
– Господи, конечно, нет. Такое есть только в госпитале. Правда, там нет женского отделения. Но готов поспорить, что лаборатория будет счастлива получить этих малюток…
Ошеломленная Корделия не сразу сообразила, что он имеет в виду маточные репликаторы, а не их содержимое.
– Через неделю их надо заправить. Вы это сможете здесь сделать?
– Не думаю… – Хирург вставил диск в компьютер на столе секретаря и начал просматривать данные. – Здесь не меньше десяти километров инструкций… А-а. Нет. У нас нет… Нет. Очень жаль, адмирал. Боюсь, на этот раз вам придется отказаться от вашего слова.
Форкосиган усмехнулся – хищно и невесело.
– Вы помните, что случилось с последним человеком, который заставил меня нарушить слово?
Улыбка хирурга робко погасла.
– Выслушайте приказ, – отрывисто проговорил Форкосиган. – Через тридцать минут вы лично отправляетесь с этими штуками на курьерский корабль. Он прибудет в Форбарр-Султан не позже чем через неделю. Вы поедете в императорский госпиталь и получите любыми необходимыми способами людей и оборудование, необходимые для… завершения проекта. Если понадобится, добивайтесь аудиенции у императора. Напрямую, не через обычные инстанции. Я уверен, что наш общий друг Негри все устроит. Проследите, чтобы их установили, обслужили, и доложите мне.
– Невозможно долететь туда меньше чем за неделю! Даже на курьерском корабле!
– С ускорением на шестьдесят процентов выше максимально допустимого вы долетите за пять дней. Если инженеры работали как положено, то двигатель не взорвется до восьмидесятипроцентной перегрузки. Так что это вполне безопасно. – Он обернулся: – Куэр, соберите экипаж курьерского корабля. И соедините меня с их капитаном, я хочу лично его проинструктировать.
Хирург понизил голос, бросив взгляд на Корделию:
– Заговорила бетанская сентиментальность, не так ли, адмирал? Вам не кажется, что это немного странно для имперской службы?
Форкосиган прищурился:
– Бетанское неповиновение, доктор? Будьте любезны направить вашу энергию на выполнение приказа, а не на обсуждение причин, по которым он был отдан.
– Гораздо легче просто выдернуть пробки, – упорствовал хирург. – А что будет потом, когда они… завершатся, родятся, как это там называется? Кому тогда отвечать за них? Я могу понять ваше желание произвести хорошее впечатление на подружку, но подумайте о будущем!
Глаза Форкосигана сузились, а из горла раздалось что-то вроде сдавленного рычания. Врач отпрянул. Форкосиган замаскировал рычание кашлем и сделал глубокий вдох.
– Это – мои проблемы. Мое слово. Ваша ответственность на этом закончится. Двадцать пять минут на сборы, доктор. Если не опоздаете, я разрешу вам лететь внутри катера. – Он оскалил белые зубы, изобразив улыбку. – Когда установите репликаторы в госпитале, можете взять увольнение на три дня, если захотите.
Хирург, сдаваясь, пожал плечами и пошел укладываться.
Корделия тревожно посмотрела ему вслед:
– Все будет нормально?
– О да – ему просто нужно время, чтобы усвоить новые правила игры. К моменту прибытия в Форбарр-Султан он уже будет вести себя так, будто весь проект – его собственная идея, включая и… э-э… маточные репликаторы. – Взгляд Форкосигана снова обратился к плавающей платформе. – Ну не дьявольщина ли…
Вошел охранник:
– Извините, сэр, но эскобарский пилот спрашивает капитана Нейсмит. Они готовы к отлету.
И тут же на экране коммуникатора появилось лицо Куэра:
– Сэр, капитан курьерского корабля на связи.
Их прощание ограничилось коротким кивком, а затем каждый без слов пошел исполнять свой долг. Она никак не могла забыть последний выпад врача. «А мы-то считали, что так осторожны!.. Нам надо как-то научиться управлять выражением своих глаз».
Глава 12
Корделия летела домой с двумястами других пленных, большинство из которых были с Эскобара. Их разместили на пассажирском лайнере с Тау Кита – большом корабле, наскоро приспособленном для нужд эвакуации. Время проходило за рассказами и воспоминаниями, которыми, как она вскоре заметила, ненавязчиво руководили многочисленные психоофицеры, присланные эскобарцами вместе с кораблем. Вскоре окружающие стали замечать, что она ничего не говорит о пережитом, а Корделия научилась распознавать во вроде бы случайных разговорах приемы групповой терапии. И уходить от них.