— Потише там, — командует с переднего сиденья, не оборачиваясь, кто-то смутно знакомый. — Нужно доставить без повреждений.
Смутно знакомый сидит за рулем. Просто сидит — машина едет на автомате, — не прикасаясь руками к рулю и с интересом разглядывая зажатого в смуглой горсти питомца. Потом отрывается от изучения питомца и смотрит на меня в зеркальце заднего вида. Эти глаза я узнаю — пара подгнивших маслин. Только в прошлый раз его морда была вся разукрашена, а теперь видна нездоровая темная кожа. Мой другКлоун. Из зоны Паузы…
Он раскрывает ладонь, и я вижу, что в его руке — не питомец. Это церебральная линза — та, что они выковыряли из моего глаза, — ка— кая-то высохшая, с парой багровых прожилок внутри.
— Я и не знал, что капилляры в нее прорастают. — Клоун задумчиво рассматривает линзу на свет. — Кажется, поломалась. Вторую пусть тогда техслужба достает, я в этих старинных девайсах не разбираюсь… Исправляемый Зеро, — скучным голосом обращается он ко мне. — Вы обвиняетесь в совершении серии тяжких и особо тяжких преступлений…
На приборной панели светится заданный маршрут и пункт назначения. Исправительный Дом. Кошмар наяву. Серебристая точка — наша машина — ползет по кривой оранжевой линии вверх, уверенно и настырно, как муравей по протоптанной сородичами тропе…
Я закрываю глаза, чтобы не видеть, как серебряный муравей тащит меня обратно в свой муравейник. Теперь я вижу только структуру.Утробу. Оказывается, даже одной церебральной линзы достаточно, чтобы в ней копошиться. С одной линзой утроба выглядит слегка покосившейся, но вполне пригодной для копошения.
Не хочу копошиться. Я устал от вспышек и голосов, от музыки и кино, от спама и полезных советов, от шуток и распродаж. Я хочу выйти из социо…неудачно!
Ты права, утроба. Неудачно это все получилось. Но неудачи скоро закончатся. Минут через тридцать из меня выковыряют оставшуюся церебральную линзу, и ты исчезнешь, утроба, просто рассыплешься в прах. А потом исчезну я сам — вряд ли Совет Восьми позволит мне жить после всего, что я сделал.
Я хотел бы покинуть утробу прямо сейчас, но…
вы не можете выйти из социо
…она не отпускает меня.
выход ограничен или отсутствует
эта проблема будет устранена — а пока вы можете пообщаться с друзьями!
Я пытаюсь представить себе лицо Ханны в тот вечер, когда она уходила на фестиваль, но перед глазами сгущается какая-то печальная тень, кивает и тут же теряет свои очертания. Я пытаюсь представить Крэкера — такого, каким он был до Спецкорпуса, — но вместо него из темных щелей моей памяти выползает его юзерпик с восемью конечностями и тут же воровато шмыгает в глубину. Потом, незваное и удивительно четкое, всплывает лицо безумца Матвея, моего «апостола», от которого я отрекся. Которого я поймал, связал и отправил на чудо-ка— талке в последний путь, чтобы не вызывать ни у кого подозрений…
Этого ли ты ждал от меня, друг Крэкер, когда совершал свое чудо, когда спазм сводил твое горло? Что я стану подлым ублюдком и две недели свободы проведу под зеркальной маской, пытаясь дознаться, что за великое будущее мне уготовано?.. А потом дам поймать себя, спящего, так и не узнав ничего? Впрочем, нет: мое будущее теперь не вызывает сомнений. Одиночка в Спецкорпусе. Приговор к паузе. Тьма.
Таким ли ты видел меня, мой друг, — трусливым животным, транспортируемым на убой, в смертном страхе закрывшим глаза?.. Нет, не таким. Ты верил в меня. Ты хотел, чтобы я переворачивал мир. Ты вытолкал меня на свободу, снабдив бредовым напутствием: «Сражайся с Чудовищем». Ты хотел, чтобы я нашел в базе данных Службы Порядка списки всех несогласных.Под беспощадным исправляющим светом, губами тех, кто тебе покорялся, ты рассказал, что несогласных создал ты сам. Весь этот спам, пересылающий сам себя вирус — ты, Крэкер, запустил его в социо…Но только потом, сказал ты, потом они действительно появились. Несогласные. Ты просто разрыхлил для них почву. Теперь несогласныесами рассылают «угрозы» и называют их «письмами счастья». И ждут, когда я приду… Ты сказал, среди несогласных есть даже Тысячники. Ты хотел, чтобы я их зафрендил и повел за собой. Чтобы я повел Тысячников, а они повели свои тысячи. Ты сказал: «Потом тебя, конечно, повяжут. Но ты все же нанесешь Ему рану». Ты рассчитывал, что я отдам свою жизнь за твою навязчивую идею. Прости, Крэкер. Моя жизнь такая короткая по сравнению с твоей — прости, я пожадничал. А теперь я отдаю ее просто так… Если бы ты знал, ты бы, наверное, меня расфрендил….
…Вы хотите пообщаться с друзьями из списка? да нет
Друзья Эфа, из которых некоторые — мои недруги, а все остальные — попросту незнакомцы, — его друзья издевательски подмаргивают пульсирующими доступными ртами, приглашая в себя. Ячейка Крэкера не горит, только маленький таймер отсчитывает время до родов — © осталось 265 суток ©.
у меня нет друзей, — говорю я утробе. — я совершенно один некорректно, — возражает утроба. — в вашем списке 230 друзейОна тупая, утроба. И настырная. Спорить с ней бесполезно. Я не спорю, я просто удаляю друзей. По очереди затыкаю голодные жадные рты. Я удаляю 229 друзей из своего списка. Остается один. удалить пользователя клео из списка друзей?
да нет
Нет. Когда ты в наручниках и скоро перестанешь существовать, так хочется иметь хотя бы одного друга…
Вход в ее ячейку сокращается мерно и сонно, но распахивается при моем приближении.
ваш друг клео предлагает вам акт в люксурии согласиться? да нет
Почему бы и нет. Пускай она станет моей единственной и последней подругой. Пускай на прощание, в режиме
[невозможно отобразить страницу]
…Я выбираю в меню визит в ветеринарную клиникуи отправляю на указанный счет двести (!) уников. Сообщество Геймрайтеров дерет за ветеринарную помощь нещадно, при том, что качество ее, прямо скажем, неважное: приемный кабинет загружается без правой стены, ветеринар вообще необъемна — вся тусклая и плоская, как раздавленный жук, а мимика скудная, как у трущобного робота.
— Здравствуйте, собаковод, — говорит она неподвижным полумесяцем рта. — Раз вы пришли ко мне, значит, вы плохо ухаживали за своей собака,и в результате у нее развилось то или иное заболевание. Чем я могу вам помочь?
— Моя собака здорова. Просто в ней кое-что завелось. Хочу удалить.
— Оу! — Ее физиономия на секунду стягивается в гримаску, настолько непрорисованную, что она может означать что угодно, от омерзения до сочувствия, и снова расправляется. — Когда заводится червь — это плохо. Как здорово, что я могу вам помочь. Удаление червей — несложная операция. Услуга платная. Сто уников за каждого со— цио- червя.
— Это не червь.
— Оу?
— Скорее, жучок.
— Вот как.
— Да, так. Программа-шпион.
— В моей практике никогда не было собакс программой-шпионом.
— Теперь будет. — Я начинаю беситься.
Ветеринар округляет рот — вероятно, чтобы выплюнуть из себя очередное «оу», — и так подвисает. Моя собака,осмелев, нюхает и лижет ее застывшее лицо, потом подходит к несуществующей правой стене и, озадаченно склонив голову набок, смотрит в черную бесконечность.
К сожалению, я не в состоянии выполнить ваш запрос: не хватает квалификации.
Вы можете обратиться к нашему суперпрофессионалу — специалисту высочайшего уровня. Стоимость его консультации 300 уников. Оплатить консультацию?
да нет
— Разводилово! — говорю я ветеринарше, но она так и сидит, разинув круглую пасть, и не выходит из паралича, даже чтобы со мной попрощаться.