— Ограблен не будешь, но может случиться, что и работу продолжить не сможешь… если тебя убьют. Охотились почему-то не за документами, а за тобой.
— Да, это подозрительно. Но что бы я мог рассказать им мертвый? Или кто-то нечисто сработал? Хотели меня убрать. Я им мешал, или надеялись, что документы при мне? Непонятно.
— Я тоже не могу объяснить их поведения. Но тебе с сегодняшнего дня стоило бы быть осторожней. Лучше предвидеть то, чего никогда не случится, чем оказаться у разбитого корыта непредвиденного. Тебе бы хорошо изменить внешность.
— Легко сказать — изменить, — пожал плечами Валерий. — Я же не женщина, чтобы изменяться.
— О, ты сам подал блестящую идею, — радостно воскликнул Павел. — Подражай женщинам, пользуйся косметикой, парикмахерской. Волосы твои позволяют, чтобы проделывать с ними всевозможные операции. Если за тобой начали охоту, то ничем пренебрегать нельзя.
— Да, очень хочется закончить работу, — признался ученый. Он не боялся умереть, но опасался не успеть закончить начатое дело. — Я, пожалуй, пойду, — он поднялся. — Чем меньше у нас остается времени, тем больше жажда творить.
— Я провожу, — с готовностью предложил Павел. — И, пожалуй, тебе лучше надеть мой плащ и шляпу, а свои пока оставь у меня.
Он решительно направился в комнату и, открыв гардероб, стал вышвыривать из него рубашки, брюки, добираясь до нового плаща, купленного месяц назад и ни разу не использованного.
— Чего расшвырялся? — заворчал кактус. — Вещи-то порядок любят. Я, что ли, за тобой убирать буду?
— Помалкивай. С неделю как заговорил, а уже советы всем подает, — недовольно проворчал Павел.
— Да, подаю, — важно ответил кактус, — потому что у меня огромный жизненный опыт. И, повторяю — с вещами так не обращаются.
Павел не был от природы груб или дурно воспитан, но в минуты, когда другу угрожала смертельная опасность, он был взволнован, и напоминание о всяких пустяках его раздражало, поэтому он в сердцах воскликнул:
— Да замолчи ты, колючка зелёная!
— Во-первых, не колючка, а Константин; во-вторых, прошу обращаться ко мне на «вы». Не забывай о нашей разнице в возрасте, — важно, нравоучительным тоном произнес кактус.
Павел собрался опять ответить ему что-то резкое, но вмешался Валерий.
— Не будем ссориться. Многоуважаемый Константин совершенно прав: с вещами следует обращаться аккуратно, чтобы экономить личное время. Иначе потом долго придется гладить и раскладывать по полкам.
Кактусу понравился его уважительный тон, и он подтвердил:
— Вы правы, коллега.
Павел протянул другу плащ и шляпу.
— В этом тебя не узнают.
— Вы уходите? — поинтересовался Константин.
— Да.
— Тогда выключите телевизор. А то еще взорвется в ваше отсутствие. Не хочу быть жертвой разгильдяйства. По первой программе вчера говорили, что ваша марка телевизора часто взрывается.
Павел проводил друга до самого дома. Подходя к калитке, он заметил маячившую у забора высокую, спортивного склада фигуру, тоже в плаще и шляпе, надвинутой до самых бровей.
— Что это за тип околачивается около дома? — спросил он. — Ты никого не ждешь?
— Нет.
— Тогда подожди минутку. Попробую выяснить, что за личность.
Он подошел к таинственному незнакомцу и спросил:
— У вас не найдется закурить?
Мужчина молча достал пачку сигарет и предложил на выбор. Павел взял первую попавшуюся, поблагодарил и вернулся к Валерию.
— Непонятно кто, но лицо приличное.
— Ничего, у меня двери и замки прочные, выдержат любой натиск. Спасибо, что проводил.
Они распрощались.
Журналист постоял некоторое время у калитки, делая вид, что раскуривает сигарету, пока ученый не скрылся в доме.
* * *
Спустя два дня Валерий был вызван в отдел милиции. Следуя советам друга соблюдать маскировку, он заявился в кабинет к следователю с пышными кудрями, широкими бровями, нависающими на самые веки, и тонкими усиками под носом.
Майор Елин, увидев ученого в таком виде, не удивился, а только заметил как бы между прочим:
— Очень хорошо, что вы изменили внешность. Хочу только внести поправку в ваш грим, как человек, более опытный в этом деле: вы половинки усов наклеили на брови, а брови разместили под носом. — Он вытащил из стола зеркало и протянул ученому.
— Неужели? — смутился тот. — Как же я сразу не заметил.
Он поменял местами усы и брови, после чего Елин вежливо осведомился:
— Как настроение, товарищ Буцкий? Не помешало ли случившееся работе? Вы ведь, кажется, лишились своего единственного помощника.
— Да. Настроение нормальное. Что вы можете сообщить об Анатолии? Я звонил в больницу, но мне ничего не ответили. Он жив?
— К сожалению, мертв… Я бы хотел обратиться к вам как к ученому. Мне необходимо уяснить для себя некоторые детали. Скажите: можно ли черпать информацию из мозга и печени человека?
— Да, естественно. Именно этим я и занимаюсь в последние два года.
— Нет, вы меня не поняли, я хочу сказать — из органов мертвого человека.
На лице Валерия отразилось напряженное сосредоточение мысли, страшная догадка промелькнула в глубине зрачков.
— Да, безусловно, — кивнул он. — И из мозга, и из печени, и из других органов можно извлекать информацию, причем, из первых двух — более полную и богатую, чем из тех же органов живого человека. Находящийся в сознании человек контролирует себя и поэтому способен направленно мешать получению информации из своего мозга, а мертвый не препятствует, и поэтому из его органов практически можно извлечь всю информацию, которую он накопил в течение жизни.
— Неужели и печень сообщает какие-то данные?
— Да, любой орган способен выдать определенную информацию о жизни человека и о том, с чем он был связан. Любая наша мысль импульсно отражается на каждом органе, ведь, прежде всего мысль — это продукт всего организма в целом. То есть, чтобы ее создать, организму требуется произвести ряд наисложнейших химико-биологических и физических процессов, где играют не последнюю роль электрические и электромагнитные поля. И вот в результате совокупности этих процессов и, как их следствие, появляется мысль. А раз мысль является всего лишь следствием той работы, которую произвела материя, то, познав саму материю, рождающую ее, можно досконально изучить все прошлые мысли, почерпнуть всю информацию, содержащуюся в любом организме, так как каждому определенному моменту времени соответствовало и определенное состояние биологической системы человека.
И конечно, мозг и печень в состоянии выдать самую богатую и важную информацию, принадлежащую определенному индивидууму. Человек так устроен: всё, что он узнаёт, всё, что в нем рождается самом, одним словом — вся человеческая деятельность не исчезает бесследно и не забывается, а фиксируется в блоке памяти. Вся наша жизнь с момента рождения и до смертного часа записывается определенным кодом химических и биологических реакций в мозге. Так что этот блок памяти может рассказать о человеке больше, чем сам человек, потому что сам он способен многое забыть.
— Что ж, вы сделали важное для меня сообщение. Теперь многое становится понятным.
— Хотя мне и не полагается задавать вам вопросы, но как ученому, хотелось бы узнать, что именно прояснил мой ответ? Я люблю ясность.
— Так как это касается лично вас, то чтобы вы в полной мере представляли ту опасность, которая вам угрожает, я дам некоторые пояснения. Дело в том, что после аварии мы обнаружили в автомобиле труп вашего помощника, но труп странный: у него оказалась вырезана печень и изъят мозг. Кощунственное безобразие. Теперь понятно, для чего они это сделали — им ни к чему было таскаться со всем телом, достаточно было для получения секретных данных этих двух органов. Но кое в чем они просчитались. Убийцы надеялись, что поедете вы, вас они в лицо знали плохо и поэтому приняли Анатолия Агальянца за ученого Валерия Буцкого. Вопрос теперь в том, насколько глубоко Агальянц был посвящен в ваши работы?
— Я не думаю, чтобы он выдал ценную информацию. Анатолий был больше связан с технической стороной опытов, а анализ работ я проводил сам. Но последние чертежи, которые мы получили, известны только мне. В этом я убежден, его я не знакомил с ними. В момент эксперимента он следил только за работой аппаратуры.
— Хорошо, благодарю за сведения. Вы свободны.
Валерий подошел уже к двери, но вспомнил что-то и повернулся к следователю.
— Извините, у меня еще один вопрос к вам.
— Да, пожалуйста.
— Возле моего дома постоянно слоняется какой-то подозрительный субъект спортивного телосложения.
— А-а, мы забыли вас предупредить — это наши ребята, им приказано охранять ваш дом. Их несколько, так что работайте и спите спокойно.
Не успел ученый отойти от здания правоохранительных органов, как ему наперерез бросилась старушка в черном. В ней без труда он узнал мать Анатолия.
— Мой бедный сын погиб, — она вытерла слезы платочком. — Завтра его похороны. Но я не собираюсь приглашать вас проводить его в последний путь. Я пришла обвинить вас в его гибели. Да, именно вы убили моего единственного сыночка, — она всхлипнула и зарыдала, приговаривая сквозь рыдания: — Вы послали его вместо себя. Если бы он не поехал, он остался бы жив. Вам надо было самому ехать. У вас нет родителей, о вас некому горевать. А для меня это непереносимое горе. Вы его убили. Вы!
С этими словами, не отнимая платка от лица, безутешная мать побрела прочь, унося с собой невыносимую скорбь и великое горе.
Валерий стоял посреди тротуара растерянный и оглушенный, не зная, как оправдаться, и впервые почувствовав себя виновным в смерти другого человека. Да, действительно, он об этом не думал — его собственное спасение состоялось за счет чужой жизни. Но в то же время, кто бы мог предположить, что такое случится? Если бы он знал, что поездка рискованна, разве отправил вместо себя другого? Нет, обстоятельства сильнее нас, и фортуна распоряжается по своему усмотрению, не считаясь ни с нашими планами, ни с нашими пожеланиями.
Когда где-то рождается какое-то изобретение или делается открытие, то над кем-то на земном шаре обязательно нависает меч смерти. Любое изобретение всегда требовало жертв, и последние часто появлялись раньше, чем свершалось открытие, и следовали за ним много позже, когда оно уже твердо шествовало по миру как нечто зрелое и далеко не новое. Это были и машины, и всевозможные химические препараты, и лекарства, и даже новые ткани. Да, даже безобидные ткани, не говоря уже о прочем, имели на своем счету множество жертв, потому что требовали новой, сложной технологии, новых ядовитых красителей. А сколько проводилось различных махинаций с тканями в торговой сети, и опять же, махинации приводили к жертвам. Так что стоит копнуть глубже любое изобретение — и оно окрасится морем крови.
Нет, Валерий этого не желал. Достаточно было одной жертвы. Он решил предпринять всё возможное, чтобы от его новшества не было неприятностей и тем более, чтобы за ним в будущее не потянулся кровавый след. И поэтому он решил не привлекать к себе в помощники больше никого. Взяв отпуск, ученый заперся дома и приступил к воссозданию по чертежам загадочной машины.