— Спасибо. Тогда я возьму палочку и сеточку для волос, глядишь, совсем за старушку сойду, — подхватила ей в тон Элис, и девушки расхохотались.
— Так ты окончательно решила? — неожиданно серьезно спросила Мелани.
— Будьте уверены, ваша милость, — продолжала ерничать Элис.
— И отказываешься брать у него деньги? Да ты просто сумасшедшая, Лис! Это здорово бы облегчило тебе жизнь, а Аллан не обеднеет от этого. Да он же первым и посмеется над тобой!
— Не думаю, Мел. — Заметив, что подруга собирается возразить ей, Элис взмахнула рукой. — Подожди! Позволь с тобой не согласиться. Я люблю его, понимаешь? Люблю. И всегда буду любить, но жить с ним я не могу, ясно? Вопрос закрыт.
Мелани со вздохом посмотрела на подругу и кивнула.
— Ладно. Представление закончено. Но хоть крошечное содержание, карманные деньги…
— Мел!
— Молчу, молчу!
Когда третьего января Элис вернулась в Нью-Йорк и вышла на работу, миссис Стороженко встретила ее с радостью и протянула конверт.
— От вашего мужа, — подмигнула хозяйка.
— Приходил Аллан? — удивилась Элис. — Когда?
— Через два дня, после того как вы уехали к отцу. Я сказала ему, где вы, и он попросил передать это, когда вы вернетесь.
— Спасибо, — задумчиво протянула Элис. Так где же Аллан встречал Новый год? Один или в компании? Этот вопрос мучил ее не первый день. Он приходил в голову еще в родительском доме. Возможно, как и в прошлом году, ездил в театр со своей избранной компанией?
Вскрыв конверт, она нашла в нем записку, написанную его твердым почерком.
«Элис!
Мой адвокат сообщил, что ты снова вернула чек, который я послал тебе три дня назад. Это полнейшая глупость, Лис. Конечно, я не могу силой заставить тебя взять то, что по праву твое, если ты сама этого не хочешь. Но, помни, мне это очень тяжело и обидно.
А теперь позволь еще раз поздравить тебя с Новым годом и пожелать тебе счастья и всего-всего, что ты сама себе желаешь!
Аллан».
К любовным письмам это послание вряд ли можно было отнести, но Элис почувствовала трепет, как будто ей только что объяснились в любви. Ей захотелось кричать, вопить, рыдать из-за бесполезности такого объяснения. Но вместо этого она сняла пальто и принялась за работу.
Вечером, удобно устроившись на диване с чашечкой кофе, она набрала номер телефона в квартире Аллана. Сделала она это бессознательно и бесцельно. Но сердце забилось так сильно, что его удары эхом отозвались у нее в ушах. Хорошо, она только поблагодарит его за поздравление и отключится. И не задаст ни единого вопроса.
Но когда в квартире никто не ответил, Элис почувствовала такое сильное разочарование, что потребовалось не менее пяти минут, чтобы убедить себя, как это глупо.
Через час она вновь попыталась дозвониться, затем снова и снова. И только около десяти часов на другом конце кто-то почти сразу же взял трубку.
— Алло? — раздался мягкий женский голос с легким английским акцентом. — Чем могу быть полезна?
Элис так крепко сжала трубку, что побелели пальцы. Но через минуту паники, когда она была почти готова нажать на рычаг, все-таки нашла в себе силы, чтобы спокойно спросить:
— Могу я поговорить с мистером Хартлайном?
— С Алланом? Извините, но он в ванне, — отозвалась трубка. — Что ему передать?
Удивление, что ты не с ним, вертелось у Элис на языке, но она сдержала себя.
— Спасибо, передайте, что звонила Элис поблагодарить за поздравление, — быстро протараторила она и закончила разговор.
Посидев еще минутку с прижатой к груди трубкой, чтобы успокоить бешено колотившееся сердце, она опустила ее на рычаг.
Ничего не случилось, ничего, твердила она себе, кружа по комнате. Она сама пошла на разрыв, сама уничтожила все собственными руками. И Аллан абсолютно вправе приводить к себе женщину, да хоть сотню, если ему так захочется. А у нее нет никаких прав возражать или жаловаться.
Элис зажмурилась и, глубоко вздохнув, попыталась расслабиться.
Включив телевизор, она съела целую плитку шоколада, которую подарил ей на Рождество Грегори, но лучше ей не стало.
Наоборот, она почувствовала легкую тошноту и неистовую ярость. Отбросив благоразумие, она принялась награждать Аллана такими эпитетами, что, будь у нее в комнате цветы, они бы точно завяли. От этого ей стало немного лучше, но не настолько, чтобы спокойно проспать всю ночь.
Проворочавшись в постели до трех часов, но так и не уснув, Элис поднялась и побрела на «кухню». Сварив какао, она вернулась обратно, прихватив еще пару бисквитов. Открыв книгу, она попыталась отогнать от себя все мысли об Аллане. Но и это не сработало.
Тогда она подошла к окну и отдернула занавески. Присев на подоконник, тупо уставилась в ночное небо и просидела так, не замечая времени, до тех пор пока на горизонте не появились первые робкие розовые полоски.
Полюбовавшись разгорающимся рассветом, Элис спустилась в подвал и приготовила себе горячую пенную ванну…
Она неподвижно лежала в теплой воде, вдыхая струившийся от нее аромат. Это снова напомнило ей об Аллане. Он всегда получал огромное удовольствие, втирая душистый крем в каждый сантиметр ее тела. Воспоминания разозлили ее. Она презирала себя за слабость, но неожиданно расплакалась.
Хватит! — решила она, вернувшись в комнату и взглянув на себя в зеркало. Покрасневшие от слез глаза явно не добавили ей очарования. Ты должна выглядеть прекрасно, что бы там ни было. Аллан не все в твоей жизни. Понятно?
Отражение в зеркале послушно кивнуло, и, критически осмотрев его, она принялась за работу.
Она уложила волосы мягкими волнами по плечам, оставив их свободными, сделала маникюр, покрыв ногти ярко-красным лаком с перламутром. Она не особенно любила такой цвет, но сегодня это соответствовало ее настроению. Таким образом как нельзя кстати оказался рождественский подарок Мел — набор косметики. Дав лаку просохнуть, она надела толстый кремовый джемпер и узкую, бутылочной зелени юбку, сантиметров на десять выше колен. Свой туалет она завершила новыми ботинками. С минуту повертевшись у зеркала, принялась за макияж.
Легкие золотистые тени и коричневая тушь подчеркнули глубину ее глаз, придав им фиалковый оттенок. Ярко-алая помада гармонировала с лаком на ногтях. Внимательно изучив себя в зеркале, Элис пришла к выводу, что не ошиблась в красках. Из зеркала на нее смотрела молодая, яркая, уверенная женщина, которая знает себе цену, знает, что она хочет и намерена достичь желаемого.
Итак, жребий брошен! Она, как сказочная Золушка, собралась на бал, но в отличие от нее дождется конца действия…
Элис почувствовала небольшое смущение, когда, войдя в магазин, заметила восхищенный взгляд Грегори.
— Ты сегодня такая счастливая, — сказал он и, не удержавшись, добавил: — И такая красивая! Впрочем, ты всегда красивая.
— Спасибо. — Элис посмотрела на парня и задумалась. Почему она не увлеклась кем-нибудь похожим на него, прежде чем встретила Аллана. Грег молодой, красивый, мужественный, так почему нет ни малейшей искорки желания?
— Элис… — нерешительно начал Грегори, а затем быстро выпалил: — Сегодня у меня день рождения. Приходи на вечеринку, а? Я буду просто счастлив, если ты придешь.
Нет! — решила Элис. Наверняка вечером будет звонить Аллан.
— Извини, но вечером я никак не смогу…
— Тогда во время ланча? — быстро перебил ее Грегори. — Выпьем по рюмочке как друзья, отметим. А?
Выдержать его печально-просительный взгляд было просто невозможно.
— Как друзья? — осторожно переспросила Элис, желая сразу же поставить все точки над «i».
— Как друзья, — улыбнулся Грегори печально. — Я представляю, что ты чувствуешь, Элис. Так что не беспокойся, я не добавлю хлопот.
— О, Грегори, извини. Это только… — Она не знала, как сказать ему правду.
— Потому, что ты все еще… э-э-э… интересуешься им. — Грегори не назвал имени, но они хорошо поняли друг друга.
Элис кивнула, ее глаза затуманились, печальная улыбка скользнула по губам.
Грегори с минуту смотрел на нее, удивляясь, каким кретином должен быть человек, позволивший такой женщине уйти, и смиренно заметил:
— Думаю, что он сумасшедший, но ты и сама это знаешь. Если тебе хочется поплакать, вот мое плечо. Дружеское плечо, не более того, хорошо?
— Спасибо. — Элис благодарно посмотрела на него.
— А теперь, после того как мы поболтали немного, я могу считать, что ты согласилась пообедать со мной? — Он настороженно ждал ответа.
Элис явно смутилась. Она всегда очень сдержанно относилась к приглашениям на обед даже от миссис Стороженко, щадя чувства ее сына, а здесь…
Но Грегори, не дождавшись ответа, поспешил прочь, бросив через плечо:
— Так что до ланча. И можешь выскочить на минутку, так как, полагаю, поздравительной открытки у тебя нет, — добродушно усмехнулся он.
Элис, улучив момент, когда в магазине не оказалось покупателей, выскользнула на улицу.
Она знала, что через квартал от магазина миссис Стороженко был небольшой салон канцелярских товаров. Она выбрала поздравительную открытку, довольно нахальную, которая — она была в этом уверена — позабавит Грегори, и поспешила вернуться назад. Грегори в магазине не оказалось. Он вместе с отцом уехал к поставщику, и ей пришлось отложить поздравление. Но, когда она, нарочито смущаясь, протянула вернувшемуся парню открытку, взрыв смеха заставил всех посетителей с интересом посмотреть на них.
Продолжая улыбаться, они вышли из магазина. Грегори осторожно подхватил ее под руку: тротуар был скользким. Погода явно портилась, на улице стало холодно и сыро. Элис подняла воротник пальто.
— Элис! — раздалось из притормозившего рядом такси. — Элис, я могу с тобой поговорить?
— Аллан? Что, черт побери, ты здесь делаешь? — не останавливаясь, спросила она у мужа, высунувшегося из открытого окна машины.
— А ты как думаешь? — Взгляд Аллана остановился на Грегори. — Я здесь, чтобы поговорить со своей женой!
Элис, почувствовав, как напрягся Грегори, уверенным тоном обратилась к Аллану:
— Сегодня день рождения Грегори. И мы как раз идем его отметить. — Конечно, это был не самый тактичный способ разрядить обстановку, но она совершенно растерялась.
— Вижу. — Глаза Аллана потемнели, он плотно сжал губы.
Пожалуй, у него сейчас дважды два будет десять, подумала Элис.
— Послушай, Аллан, — начала было объяснять она, но неожиданно, прежде чем слова сорвались с языка, умолкла. Интересно, с какой стати она должна ему что-то объяснять? Оправдываться? Ведь она же не требует от него объяснений, что за фея была у него прошлой ночью?! Одни правила для него, другие для нее? Не выйдет!
— Так что случилось? — спросила она, не отнимая руки от Грегори и глядя прямо в немигающие глаза мужа.
— Ничего особенного, — зловеще улыбнулся он. Такой улыбки Элис никогда раньше у него не замечала. — Можно и подождать, пока ты будешь посвободнее.
Тон, каким он произнес эти слова, был оскорбителен, и Элис почувствовала, что Грегори напрягся еще сильнее.
Она ободряюще пожала ему руку, но было уже поздно.