Эдвин протянул ей бокал и посоветовал:
— Выпей и расслабься.
Кэрол с подозрением посмотрела на напиток.
— Что это?
— Не яд, если ты этого боишься. Обычно я пью виски, но, узнав, что ты приезжаешь, запасся хересом. Ты, кажется, его любишь. Ну давай, Кэрол, пей. Не заставляй меня зажать тебе нос и влить херес насильно. Нам надо укрепить силы.
— Сомневаюсь, что с помощью алкоголя можно их укрепить, — сказала она. — Что собой представляет процедура трансплантации почки, Эдвин? Что надо делать донору?
Он не ответил и молча исчез за дверью. Через минуту она услышала звяканье кастрюль и сковородок и почувствовала запах жареного бекона.
Она знала Эдвина Трейси как адвоката и любовника, но неожиданный образ Эдвина, хозяйничавшего на кухне, был для нее внове. Любопытство оказалось сильнее усталости, и она встала со своего удобного кресла и отправилась за ним следом.
С закатанными по локоть рукавами рубашки, опоясанный полотенцем, он резал помидоры на небольшом столике. Помещение разделялось на две половины: одна предназначалась для приготовления еды, а во второй размещался обеденный стол со стульями.
Не оборачиваясь и не отрываясь от своего занятия, он произнес:
— Я же сказал тебе, отдыхай у огня.
— Мне захотелось взглянуть на твою кухню. — Она прислонилась к двери. От хереса Кэрол размякла. Приятное тепло разлилось по ее телу, сладкая истома охватила с ног до головы. — Вот уж не ожидала, что она у тебя вообще есть.
По его лицу промелькнула тень улыбки.
— Ты думала, что добрые эльфы прилетают ко мне по ночам и приносят пищу?
— Я об этом вообще не думала. Мы чаще говорили… говорили о других вещах. — Она сделала глоток хереса. — Ты не ответил на мой вопрос, Эдвин.
— Какой вопрос?
— О трансплантации почки. Ты уже вник в эту проблему. Расскажи мне, как это происходит?
Он поставил кусочки хлеба с ломтиками помидоров в тостер и открыл холодильник.
— Извини, я не могу угостить тебя жареной картошкой. Зато у нас будет отличный бекон, салат и сандвичи с помидорами. Ты любишь сандвичи с помидорами?
— Особенно если сдобрить их малиновым джемом! Перестань увиливать от ответа, Эдвин. Мне не нравится, когда ты со мной так обращаешься.
— Я отказываюсь обсуждать бессмысленные вещи. Флоренс выздоровеет сама.
— А если нет и ей понадобится почка, а ты для этого не годишься, что тогда? Ты все еще предлагаешь мне успокоиться и отойти в сторону?
— Ты никогда не умеешь вовремя остановиться, не так ли, Кэрол? — жестко спросил он, швыряя на стол пучок салата и захлопывая дверцу холодильника. — Ты не успокоишься, пока не докопаешься до истины. Что мне сказать, чтобы удовлетворить тебя?
— Для начала перестань относиться ко мне, как к изгою. Я такой же член семьи, как и ты. А потом отвечай по-человечески на вопросы, которые тебе задают.
— Прекрасно. — Его плечи опустились. — Тебе сначала сделают анализы крови, рентгеновские снимки и возьмут иммунологические пробы, чтобы установить соответствие ваших с Флоренс организмов. — Он вытащил тосты и загрузил тостер следующей порцией. — Если это предварительное исследование будет положительным, последуют другие лабораторные тесты и ты должна будешь официально подтвердить, что согласна стать донором.
— А потом?
Он поднял глаза и опалил ее их синевой.
— Потом они вскроют тебя и извлекут почку.
24
Эдвин намеренно выразился так жестко в надежде, что его слова заставят ее испугаться. Но плохо же он знал ее. Она пережила столько страданий за последнее время, что ничего не боялась.
— Главное, чтобы эти действия смогли спасти жизнь Флоренс, — спокойно сказала Кэрол.
— А как насчет твоей жизни? — Эдвин в ярости отшвырнул полотенце в сторону. — Ты задумывалась о том, чем рискуешь? Ведь впоследствии у тебя могут возникнуть серьезные проблемы со здоровьем.
— Жизнь всегда сопряжена с риском, Эдвин. Мы рискуем с самого первого момента рождения до самого конца. По большей части нам удается избегать риска. Но, когда в опасности жизнь того, кого любишь, нельзя думать о цене. Надо просто делать то, что можешь, чтобы помочь. И если помощь сопряжена с риском, — она пожала плечами, — тогда мы рискуем. Если Флоренс подойдет моя почка, я готова.
Эдвин думал, что способен как настоящий мужчина выносить любые перегрузки, но тут он понял, что он на пределе. Он не спал неделями, заботясь о матери и Джеффри, он видел, как состояние Флоренс ухудшается с каждым днем, и все-таки был уверен, что перевернет все вверх дном, но спасет сестру.
Но к такой жертве он не был готов. Его сердце болезненно сжалось, будто его сдавило между тяжелыми жерновами, дыхание сбилось. Он отвернулся и, опершись двумя руками на стол, уставился на его поверхность мутным взглядом.
Кэрол тихо подошла сзади, обняла его и сказала:
— Мы уже сделали выбор, Эдвин.
Эти слова словно переключили что-то в его душе. Он потратил столько усилий, чтобы не думать о ней, не любить ее, даже пытался заставить себя презирать ее, но последняя фраза окончательно убедила его в том, что она на редкость порядочный и честный человек и именно эти качества делают ее такой невыразимо прекрасной.
Грудь Эдвина содрогнулась от рыданий, и он наконец сумел выразить то, что носил в себе все эти долгие месяцы.
— Я люблю тебя, Кэрол. Слишком люблю, чтобы позволить пойти на такое. Пожалуйста… не надо.
Не надо!
— Это ради Флоренс. Она твоя и моя сестра. — Кэрол заставила его повернуться к себе лицом. — Как же ты можешь просить меня отказаться прийти к ней на помощь!
— Потому что, — ответил он прерывающимся голосом, — если с тобой что-нибудь случится, я не смогу больше жить.
Она посмотрела на него, и он увидел будущее в ее глазах. Эти глаза обещали ему такое блаженство, какого он еще не испытывал никогда. Только бы выздоровела Флоренс.
— Ты никогда не был трусом, Эдвин, — сказала Кэрол. — Не расстраивай меня, не лишай нужных мне сил. Сейчас мне необходимы твоя храбрость и поддержка.
Он подавил стон, готовый вырваться из груди, но не смог справиться со слезами, полившимися из глаз. Ее такое бесконечно милое лицо расплылось за пеленой слез, и у него осталась только память о ее чертах, память о том, как изгибаются и растягиваются ее губы в улыбке, как ее глаза заволакивает пелена страсти, когда он обладает ею, как вспыхивает кожа от его прикосновений.
Если он потеряет ее, память будет постепенно тускнеть и в конце концов останется только эхо ее голоса.
Эдвин порывисто обнял ее и зарылся лицом в ее душистых волосах. Вместо того чтобы обожать и любить ее, он борется с ней. Да, он действительно любит ее, любит больше, чем сестру.
— Ты обвиняешь меня в том, что я не принимаю тебя в члены семьи, — сказал он, наконец взяв себя в руки, — и ты права. Я не хотел видеть тебя в этом качестве, потому что тогда наши любовные отношения стали бы невозможными.
— Даже если у нас нет общей крови? — Она подняла на него глаза. — О, Эдвин, ты слишком хороший, чтобы прятаться за такой отговоркой.
— Хороший? Даже несмотря на то, что я постоянно третировал тебя, хотя все, о чем ты просила, — это принять тебя. Кроме того, я умудрился нанять постороннего, чтобы он расследовал твою частную жизнь, вместо того чтобы прямо спросить у тебя о своих сомнениях. Я даже не сумел быть откровенным с тобой и скрывал свои истинные чувства.
— Да, ты не совершенство, — прошептала она, так нежно обнимая его, что он чуть не расплакался. — Только…
В это время зазвонил телефон, и оба на мгновение застыли.
Эдвин одной рукой крепко прижал ее к себе, а другой поднял трубку и поднес ее к уху так, чтобы она могла слышать каждое слово.
— Эдвин? — раздался в трубке взволнованный голос.
— Я здесь, Джеффри, — спокойно сказал Эдвин. — Кэрол и я, мы оба тебя слушаем. Есть какие-нибудь изменения? Может быть, нам надо приехать в больницу?
— Нет… нет!.. Я… — Голос Джеффри пресекся, он, очевидно, пытался преодолеть волнение.
Эдвин посмотрел на Кэрол и увидел, что глаза ее наполняются слезами. Крепко прижав ее к себе, он сказал:
— У тебя плохие новости? Мы сейчас же приедем.
— Нет, — ответил Джеффри. — Я звоню, чтобы сказать вам, что в состоянии Флоренс наконец-то наступил перелом к лучшему. Она начала шевелиться и реагировать на внешний мир. Только что врач сообщил нам об этом. Конечно, понадобится еще много времени, но она наверняка пойдет на поправку.
Эдвин прижался лбом к голове Кэрол и закрыл глаза.
— Слава Богу, — выдохнул он.
— Мы тоже благодарим Бога, — сказал Джеффри. — Послушай, уже поздно, и я знаю, вы оба очень устали. Не буду держать вас долго на проводе. Но думаю, вам важно было услышать эту новость. Передай Кэрол, что мы ее очень любим. Не знаю, как вы, а мы с мамой сегодня точно крепко заснем.
Эдвин медленно повесил трубку и обернулся к Кэрол.
— Ты все слышала?
Ее губы дрожали, а из глаз катились слезы.
— До последнего слова.
Он вытер ладонью ее щеки и спросил:
— Как ты думаешь, ты сможешь уснуть?
Она покачала головой.
— Ты знаешь, мне кажется, что я совсем не устала.
— И я тоже.
Он притянул ее к себе и прижался к ее губам. — Тебе хочется чем-нибудь заняться?
Они оба знали, что эмоциональная буря, пронесшаяся в их душах, может быть успокоена только одним способом. Кокетливо улыбнувшись, она ответила:
— Смотря чем.
— Да?! — Он осыпал ее глаза, щеки, нос и губы поцелуями. — Где?
— Там, где тебе придет в голову. — Ее руки обвились вокруг его шеи.
Волна тепла пронеслась по его телу. Он схватил ее на руки и понес в спальню.
Много позже, когда он уже устал настолько, что был не в силах и шелохнуться, она заявила, что хочет есть.
— Женщина, ты ненасытна! — воскликнул он.
— Я думаю о тех сандвичах, которые ты сделал. Жалко, если они пропадут.
Эдвин приоткрыл один глаз.
— Ты хочешь сандвичи с кетчупом?
Ее медовая улыбка перевернула всю его душу.
— Я хочу тебя. С кетчупом или без, — ответила она смеясь.
В конце концов они съели холодные сандвичи на завтрак, запивая их шампанским и апельсиновым соком.
— Куда мы отправимся отсюда? — спросил он, наблюдая за ней, и невольно обратил внимание, как она напряглась от этого вопроса.
Немного подумав, она ответила:
— Думаю, сначала в больницу. Когда я буду точно знать, что опасность миновала, вернусь к себе домой.
— Может быть, вместо Сиэтла ты пойдешь со мной под венец?
На несколько секунд в воздухе повисла оглушительная тишина, потом Кэрол недоверчиво спросила:
— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?
— Я понимаю, это нелегкий крест, но должен же кто-то нести его.
Очень медленно она повернулась к нему.
— Спасибо большое, но думаю, что нет.
Эдвин остолбенел.
— Черт побери, Кэрол, почему?
— Потому что ты вошел в мою жизнь, когда я была очень ранима, одинока и нуждалась в поддержке. У Джеффри есть Амелия и Флоренс, у меня есть ты. Но не думаю, что это навсегда. Ты слишком непостоянный человек, Эдвин. Ты и сам говорил мне это.
— Человек может меняться, разве нет?