— Все, то же. Этот пожар и те люди… — Она запнулась.
Он почувствовал, как в нем снова закипает злость.
— Отец что, обвинял тебя?
— О нет, никогда! Но он никогда не понимал, что я чувствую.
— Ты не виновата в этом пожаре, Луиза.
— Нет, но я виновата в том, сколько вреда было причинено людям. Как говорила мама, сгоревший дом нетрудно построить заново, но восстановить испорченную репутацию невозможно. — Стив — про себя — наградил ее мать парой нелестных эпитетов. А Луиза продолжала: — Мама сказала так после того, как увидела себя на экране — в одной лишь ночной рубашке, непричесанную…
— В такие минуты она волновалась о своей внешности?
— Мама не может показаться на людях без макияжа. Это для нее хуже, чем смертный грех. После той съемки она была в шоке. И все по моей вине. — Луиза взглянула на него. — То, что она тогда сказала о себе, может быть с успехом применено и ко мне.
Стив вздрогнул.
— У тебя прекрасная репутация, более чем прекрасная. Ты — женщина, которая все свое свободное время тратит на то, чтобы помогать другим.
— Так может показаться. Некоторым. Тем, кто ничего не знает обо мне.
— Любому, у кого есть сердце.
— Когда происходит что-нибудь подобное, это сразу же становится достоянием масс. — Луиза тяжело вздохнула. — Все вокруг знали, что именно я — та самая девушка, которая валялась по кустам со своим дружком, когда человек пошел на смертельный риск, пытаясь ее спасти. Все знали, что мои отец и мать — те самые родители, которые вырастили столь безответственную девицу.
— Луиза! Черт возьми…
— «Безответственной» меня назвали газеты, Стив, и, принимая во внимание обстоятельства, такая оценка была справедливой… Нет, конечно, слухи понемногу улеглись, когда я уехала в колледж. Но спустя полтора года я начала встречаться с другим парнем. Это было большой ошибкой.
— В колледжах такое бывает, Луиза.
Он уже мог представить, чем все закончится, и ему хотелось взвыть от тоски и безнадежности.
— Я не должна была этого делать.
— Черт! Ты же начала новую жизнь, и у тебя вполне могла появиться новая любовь. Так и надо поступать.
— Может быть, — согласилась она без особой уверенности в голосе. — Иногда. Но не в моем случае. Я думала, что влюблена в того парня: он был остроумен, смазлив, самоуверен. Девчонки не давали ему прохода, а он выбрал меня… Но когда он захотел заняться со мной любовью, у нас просто ничего не вышло. Меня чуть не стошнило, когда мы начали целоваться.
Стив вспомнил, как она прижималась к нему в парке, какими жадными и податливыми были ее губы. Он не хотел верить, что история, произошедшая в колледже, может повториться у Луизы и с ним. Тогда она была моложе, чем сейчас, а мальчишки в колледже ничего не знают о заботе и терпении.
— Я оттолкнула его, — объяснила Луиза, — и он страшно разозлился. Теперь-то я понимаю, что этим очень сильно ранила его мужскую гордость. Так или иначе, но он стал рассказывать всем, какая я холодная, бездушная стерва. А затем кто-то раскопал историю с пожаром, и все началось сначала.
Сжав кулаки, Стив сказал:
— Ты хочешь сказать, что тот парень распускал про тебя сплетни, чтобы его гордость не так сильно страдала?
— Да. Мой отец был в ярости. Он даже хотел, чтобы я подала на этого юношу в суд. С обвинением в сексуальном домогательстве, представляешь? И в клевете — хотя все, что про меня говорили, было, по сути, правдой. Я отказалась, и вот тогда-то мы с отцом поссорились окончательно.
Уже готовый было взорваться, Стив посмотрел на Луизу и притих.
— Вы так до сих пор и не помирились?
— Нет, я же тебе говорила. Потом я устроилась на работу. Было трудновато совмещать ее с учебой, но выбора не оставалось. Там я встретила другого парня. Он был совсем не такой, как первый. Это был наш менеджер, скромный и тихий, на восемь лет старше меня. Мы встречались шесть месяцев, он был очень терпелив, не торопил меня, и я начала надеяться… Но снова ничего не вышло.
Вести этот разговор, думать о том, что она встречалась с другими мужчинами, особенно с теми, которые причинили ей боль, было невыносимо. Однако если он хочет понять, как помочь Луизе, то должен был знать про нее все.
— Он привлекал тебя как мужчина?
Она будто удивилась такому вопросу.
— Он мне нравился.
— Это не одно и то же.
— Я была не прочь заняться с ним любовью.
— Потому что ты хотела его или потому что надеялась доказать что-то самой себе? — Луиза так резко откинулась на спинку стул а, что тот едва не опрокинулся. Стив едва успел его придержать. Все-то она норовит вырваться, все-то стремится ускользнуть от него!.. — Скажи мне, милая. Ты хотела его так же, как хочешь меня?
— Я не помню. Это было два года назад.
— Луиза, — он провел ладонью по ее щеке, — не лги мне, девочка.
Она подняла лицо.
— Ладно. Нет, я не хотела его так, как тебя. Но это не имеет значения.
— А я думаю, что имеет.
— Ты ошибаешься. Мне никогда не стать полноценной женщиной, и я уже смирилась с этим.
Она вновь заперлась в своей раковине! Стиву захотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
— Это глупо, Луиза. Ты же сама понимаешь, что это глупо.
— Я пыталась и после этого, Стив. Я пыталась несколько раз. Но ничего не вышло. Я могу дойти до определенного предела, а дальше мне делается невыносимо.
— Что невыносимо?
— Все. Любая форма секса. Даже прикосновения и поцелуи. Это заставляет меня вспоминать…
Он быстро перебил ее.
— Я прикасался к тебе, и тебе это нравилось. И ты вовсе не возражала против моих поцелуев.
— Прекрати! Почему ты не хочешь поверить в очевидное? Если мы попробуем, ты будешь так же разочарован, как и все они. — Она отвернулась от него и прошептала: — Так же, как я — всегда.
— Черт возьми! — Стив поймал ее, поцеловал в щеку и притянул поближе к себе. Она сопротивлялась секунду или две, потом прижалась к его груди. — Терпение — вот что нам нужно сейчас, Луиза. Терпение. Мы будем продвигаться вперед медленно — необыкновенно медленно, — и если тебе вдруг станет неприятно, ты просто скажи мне об этом, и я остановлюсь. И не подумаю тебя в чем-то упрекать и уж тем более — отталкивать. Не дождешься.
Луиза посмотрела на него. В этом взгляде была надежда, радость… и трижды проклятое чувство вины.
У Стива больше не осталось сомнений. В ту минуту, когда он глядел в ее сияющие глаза, он понял, что полюбил Луизу по-настоящему. Но также он понял и то, что пока не будет ей об этом говорить. Она может снова испугаться, и все пойдет прахом. Нет, он не станет рисковать.
— Можно я останусь еще ненадолго? — спросил он таким тихим и просящим голосом, что не узнал самого себя.
Луиза кивнула и в ту же секунду спросила:
— Зачем?
— Потому что я хочу поцеловать тебя. — Он наклонился и легко тронул губами ее подбородок, лоб, щеку, уголок рта. Затем прошептал ей на ухо: — Я хотел бы лечь в постель рядом с тобой, прижать тебя к себе, как это было в парке, и целовать тебя. А когда я уйду, я хочу, чтобы ты лежала без сна, думая обо мне и желая меня… — Он заглянул в ее ставшие бездонными карие глаза и добавил: — Так же, как я думаю о тебе.
Ее губы дрогнули — нервно, или возбужденно, или испуганно, он не был уверен.
— Ничем хорошим это не кончится.
— Мы будем только целоваться. Ничего больше.
Она опустила голову, пряча улыбку.
— Лжец…
Господи, как он любит ее! Стив прижал Луизу к себе и рассмеялся.
— Да, это была ложь. Огромная ложь. Я хочу не только целоваться с тобой, я хочу, чтобы ты принадлежала мне вся, целиком… Но сегодня и всю следующую неделю будут только поцелуи.
— Неделю? Но зачем тебе это?
— Чтобы ты привыкла ко мне. Чтобы ты знала, что можешь, смело наслаждаться поцелуями и не опасаться, что за этим последует еще что-нибудь. Чтобы ты, наконец снова научилась понимать желания своего тела.
— А если… — В ее глазах возникло сомнение. — А если неделя пройдет и ничего не изменится? На сколько еще хватит твоего ангельского терпения?
— На столько, на сколько будет нужно. — Стив улыбнулся, глядя в ее удивленное лицо. — Привыкай, Луиза. Теперь ты не отделаешься от меня.
Она глубоко вздохнула — для храбрости, решил он, — поднялась на цыпочки, обняла его за шею. И сказала:
— Да.
— Ты готова попробовать?
Она выглядела так, будто собиралась броситься вниз головой в пропасть. Но голос ее, тем не менее звучал ровно:
— Раз уж ты готов пойти на это, то я сделаю глупость, если откажусь.
Несколько разочарованный таким ответом, Стив спросил:
— Так ты согласилась потому, что снова хочешь себя испытать, или потому что ты действительно хочешь меня? Меня, а не любого мужчину?
Луиза улыбнулась.
— Когда ты рядом, — сказала она, — других мужчин вокруг нет.
Стив поднял ее на руки и понес в спальню.
Глава 7
Сердце Луизы учащенно билось. Ее бросило в жар. Она чувствовала сладкое томление внизу живота… А ведь Стив всего лишь целовал ее.
Это было прекрасно, потому что не приходилось мучительно опасаться того момента, когда на нее нахлынут страх и отвращение и она не сможет ничего с этим поделать. Но одновременно это было и ужасно, потому что, как вскоре выяснилось, он действительно не позволял себе ничего, кроме поцелуев, — независимо от того, насколько она была возбуждена и чего ей хотелось.
Луиза расслабилась и вся отдалась наслаждению.
— Стив, — прошептала она, когда его губы касались мочки ее уха, а руки поглаживали живот под халатом. Это действовало возбуждающе. Обычно такие вещи пугали ее, но не сегодня. Не со Стивом.
— Да, детка?
— Когда ты сказал «поцелуи»… О! — Его язык проник ей в ухо, заставив задрожать от восторга.
— Когда я сказал «поцелуи»? Продолжай.
Стив провел кончиками пальцев по ее шее к плечу, потом — к впадине между грудями. Сделав над собой усилие, Луиза собралась с мыслями.
— Я думала, ты и имел в виду поцелуи. Знаешь, в губы.
— Мне нравятся твои губы, — пробормотал он и на несколько минут впился в них поцелуем, пока ей не показалось, что она сейчас сойдет с ума от вожделения.
Он развязал пояс ее халата и распахнул пижаму. Луиза открыла глаза и с любопытством наблюдала за ним. Она немного заволновалась, когда Стив сел и снял свою рубашку, кинув ее на спинку кровати.
— Мне хочется почувствовать твои руки на моем теле, — объяснил он. — Как ты? Все в порядке?
Луиза посмотрела на его широкую грудь, все еще со следами нестертого грима. Плечи блестели от остатков масла. Он замер в ожидании ее ответа.
— Да, все в порядке…
— Прикоснись ко мне — как хочешь и где хочешь.
Стив снова лег рядом с ней, снова коснулся губами ее губ. Луиза и раньше целовалась с мужчинами, но поцелуй Стива — это было нечто невероятное. Это было сплетение тел, и горячее дыхание, и дрожь нетерпения, и многое другое, чему она даже не могла подобрать слов. Ни с одним мужчиной она не испытывала ничего подобного.
Он гладил ее повсюду — руки, плечи, иногда нежно касался ее лица, иногда мягко сжимал грудь. Казалось, он понимает то, что она чувствует, прежде чем она сама могла это понять. Если Луиза отшатывалась от его руки, он тут же убирал ее. Если она дрожала от удовольствия, он усиливал свои усилия. И делал все мягко, нежно, аккуратно. Она почувствовала, как в ней поднимается неясное томление…