— Нет-нет, спасибо, — торопливо проговорил Вильям. Он не собирался задерживаться в этом доме надолго.
— Тогда я вас покидаю! — Перед уходом Клэр с шутливой строгостью пригрозила пальцем мужу. — Смотри, дорогой, сначала выслушай человека.
Когда мужчины остались одни, Филипп выпятил вперед богатырскую грудь и подбоченился.
— Итак?
Вильям достал из кармана фотографию и протянул ее своему собеседнику. Внутри у него все похолодело. Те мгновения, на протяжении которых Филипп и его братья рассматривали снимок, а потом и записку, показались ему самыми напряженными, самыми бесконечными в жизни.
— Мой брат умер полмесяца назад, — произнес он, с трудом заставляя одеревенелый язык двигаться. — Перед смертью он написал мне письмо и вложил в него эту фотографию и записку. Она адресована моей матери.
Когда последний из Симмонсов изучил письмо, все трое переглянулись.
— И что, скажи на милость, ты хочешь заполучить от нас? — проревел Филипп, буравя незваного гостя глазами.
Вильяму почудилось, что его сердце разорвалось на мелкие куски. Выхватив фотографию и записку из рук Филиппа, он, не сказав больше ни слова, выскочил из дома. И всю обратную дорогу проклинал себя за то, что поддался этой глупой затее.
Всю жизнь он был одиноким и нелюбимым и как-то с этим мирился. А теперь вдруг захотел семейного радушия и так чудовищно обжегся.
Затормозив у фермы Дороти настолько резко, что в воздух взмыл столб пыли, Вильям выскочил из «ситроена», влетел через черный ход в дом и стремительно прошагал в свою комнату. Некоторое время он сидел, будто в оцепенении, ничего не чувствуя, ни о чем не думая. И еще долго пробыл бы в таком состоянии, если б не услышал голос Дороти.
— Вильям… — несмело позвала она.
Он повернул голову и увидел, что его временная работодательница стоит в проеме двери и смотрит на него с сочувствием и жалостью.
— Извините… Я лезу не в свое дело, но вы так шумно подъехали к дому, что я сразу поняла: у вас что-то произошло, — пробормотала она.
— Правильно, вы лезете не в свое дело, — отрезал Вильям. Он пребывал в таком настроении, что не знал, чего ожидать от самого себя.
Лицо Дороти сильно побледнело. Еще с минуту она не двигалась с места, потом медленно повернулась и шагнула в коридор.
Догнав двумя огромными прыжками, Вильям схватил ее за руку и крепко прижал к себе. Она не сопротивлялась. Тогда он поднял ее на руки, внес в комнату, опустил на кровать и принялся покрывать ее лицо и шею жаркими, безудержными поцелуями.
Ему было нужно сейчас именно это. Получить хоть каплю чужого тепла, забыться в нем, обмануть себя. Пусть на ночь или даже на час, но представить, что тебя любят.
4
Дороти сознавала, что повторно совершает самую серьезную из допущенных ею когда-либо ошибок, но ничего не могла с собой поделать. Вильям целовал ее страстно и в то же время нежно, требовательно и утешающе. Она даже не пыталась ему противостоять. Слишком сладкими были его поцелуи, слишком долго к ней не прикасался ни один мужчина.
В тот момент, когда ими обоими руководил уже лишь огонь желания, когда рука Вильяма скользнула под юбку Дороти, в дверь постучали. В первую секунду ни он, ни она не сообразили, что происходит, а поняв, в чем дело, Вильям соскочил с кровати, а Дороти села, опустила на пол ноги и быстро поправила растрепавшиеся волосы.
Дверь отворилась, и на пороге появилась Анна.
— Вильям, я хотела спросить, не желаете ли вы выпить чаю, — сказала она, с удивлением глядя на Дороти.
— Нет, спасибо, Анна, — ответил Вильям чуть охрипшим голосом. Его густые темные волосы были взъерошены, рубашка из тонкой ткани, в которой он ездил к Симмонсам, сильно измята. Он провел по шевелюре рукой и взглянул на Дороти.
Та сидела с таким видом, будто только что совершила преступление. Ее щеки пылали.
Анна многозначительно кашлянула.
— Я зашла к Вильяму, чтобы поговорить о планах работы на завтрашний день, — чересчур быстро проговорила Дороти.
Пожилая женщина округлила глаза.
— Мне казалось, о таких вещах разговаривают на кухне или в гостиной.
— Понимаешь… — протянула Дороти, на ходу сочиняя, чем бы объяснить свое присутствие в комнате работника. — Я не хотела, чтобы нашу беседу подслушал Тедди. Ведь главное, что я намеревалась обсудить с Вильямом, так это участие мальчика в его делах.
— А-а, — ответила Анна, скептически кривя рот.
— А так как мы уже обо всем поговорили, я ухожу, — сказала Дороти, вставая с кровати. — До завтра, Вильям! Спокойной ночи, Анна!
Она, совладав к этому моменту с чудовищным смущением, гордо приподняла голову и вышла из комнаты.
Анна укоризненно уставилась на Вильяма.
— Извините, перед сном мне хотелось бы подышать свежим воздухом, — сказал он и выскочил вслед за Дороти.
Она вышла в сад через черный ход.
— Дороти! — крикнул Вильям, догоняя ее. — Нам нужно поговорить.
Молодая женщина остановилась, не дойдя до качелей, но головы не повернула.
— О чем нам разговаривать?
— О том, что произошло в моей комнате. Я… Я очень сожалею о том, что сделал. Простите меня.
Дороти мрачно усмехнулась.
— Ни одной женщине не захотелось бы, наверное, услышать подобное: мужчина, ее поцеловавший, сожалеет о своем поступке!
— Это был не просто поцелуй. Я прямо-таки напал на вас. — Вильям покачал головой.
Дороти наконец-то повернулась к нему лицом. В ее восхитительных глазах еще мерцали отблески вожделения.
— Разве я сказала, что мне это не понравилось?
Вильям печально вздохнул.
— Вы заслуживаете большего, Дороти. Гораздо большего!
— Люди редко получают в жизни то, чего они по-настоящему достойны, — ответила Дороти. Каждое ее слово было наполнено горечью.
По-видимому, брат нанес ей страшную душевную рану, мелькнуло в голове Вильяма. Если она узнает, кто я такой, то придет в ярость.
— Вы не должны принимать меня всерьез, Дороти, — сказал он мягко. — Я здесь ненадолго. Мой дом — Аберистуит.
Дороти захотелось расплакаться, но она мужественно поборола в себе это желание. Тем не менее Вильям заметил, что ее глаза заблестели сильнее, и все понял.
— Давайте просто забудем о том, что только что случилось? — предложила она.
Вильям воспроизвел в памяти весь прошедший вечер. Он вычеркнул бы его из памяти с огромным удовольствием, но знал, что все равно еще не раз о нем вспомнит. Особенно о том, что произошло между ним и этой замечательной женщиной…
— Давайте хотя бы притворимся, что обо всем забыли, — ответил он. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Дороти поспешно зашагала к дому.
Вильям смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла из вида. Его так и подмывало догнать ее, попросить выслушать, рассказать обо всем. О Леонарде, о поездке к Симмонсам. Но он боялся, что после этого она тут же укажет ему на дверь. А уходить, как ни странно, ему до ужаса не хотелось. Потому что при мысли о расставании с ней и с ее маленьким сынишкой ему становилось тошно.
На следующее утро за завтраком Дороти не пришлось краснеть и тушеваться: Вильям проснулся очень рано, и его накормила Анна.
— Можно, после того, как я прочитаю две странички книги, я пойду работать с Вилли, мам? — спросил Тедди, как только появился на кухне.
Дороти вздохнула. Ее мальчик с каждым днем все больше и больше привыкал к мистеру Доусону.
— Анна передала мне, что Вильям собирается съездить в город. Ему требуется какой-то инструмент, которого у нас нет, — ответила она.
Тедди заметно опечалился.
— Это означает, что мне будет нечем заняться… — констатировал он.
Дороти потрепала сына по голове. Ему катастрофически не хватало общения. Общения с мужчинами, со сверстниками. Энергичный, подвижный и любознательный, он крайне в этом нуждался.
Скорее бы наступил сентябрь, подумала она. Мой мальчик пойдет в школу, и все изменится. Только бы к этому моменту мы не лишились дома!
— Не расстраивайся. Сегодня к нам придут гости — Клэр и Вероника, — сказала она, пытаясь хоть немного поднять Теду настроение. — Поиграете с Вероникой в саду.
Тедди фыркнул.
— Она ведь девчонка! Притом еще совсем маленькая. Мне абсолютно не интересно с ней.
— Не такая уж Вероника и маленькая. Ей три с половиной, — возразила Дороти. — И потом она тебя очень любит.
Тедди скорчил недовольную гримасу. Любовь девочек пока что являлась для него пустым звуком.
Позавтракав, Дороти поднялась из-за стола и принялась за мытье посуды. Тедди продолжал сидеть на своем стуле, понуро глядя в пустоту.
В холле скрипнула половица, и Дороти повернула голову. Через минуту в кухне появился Вильям.
— Всем доброго утра! — произнес он с порога.
— Вилли! — Тедди спрыгнул на пол и подлетел к мужчине. — Мама сказала, что ты уезжаешь!
— Правильно, дружище, — ответил Вильям, опускаясь на корточки.
— А можно я поеду с тобой?
— С удовольствием взял бы тебя, но не знаю, как долго проищу нужный мне электрорубанок, — ответил Вильям. — Лучше позанимайся арифметикой, а после обеда я еще немного поработаю. Если мама разрешит тебе помочь мне, я буду очень рад.
— Мам? Ты разрешишь? — выкрикнул Тедди, с мольбой глядя на мать.
Домыв последнюю тарелку, Дороти закрутила кран и вытерла руки белым в желтый горошек полотенцем.
— Разрешу, разрешу.
Тедди издал торжествующий вопль.
Дороти впервые за все это время посмотрела на Вильяма. Он так искренне улыбался, что, казалось, рад не меньше, чем Тедди.
— Представляешь, Вилли, сегодня к нам в гости придет девчонка. И мне придется с ней играть! — с чувством произнес Тедди.
Улыбка исчезла с губ Вильяма, и он сочувственно покачал головой.
— Понимаю, что это не слишком приятно, но тебе придется уделить ей внимание, Тед. И, пожалуйста, запомни: с женщиной всегда следует вести себя галантно.
— Галантно? — Тедди хлопнул глазами. — А что это значит?
— Это значит — вежливо и по-доброму.
Тедди вздохнул и пожал плечами.
— Ладно, когда придет Вероника, буду галантным.
— Вот и отлично! — Вильям похлопал племянника по спине. — Значит, договорились. После обеда принимаемся за дела вместе.
— Договорились! — оглушительно звонко выкрикнул мальчик.
Вильям многозначительно посмотрел на Дороти, как будто хотел что-то ей сказать. Но, так и не произнеся больше ни звука, вышел из кухни.
Скоро он уедет, уедет, уедет! И все станет на свои места, подумала Дороти, на мгновение зажмуриваясь и прикусывая губу.
Приняв душ и переодевшись, Вильям вышел во двор и приблизился к «ситроену».
— Вильям! — позвала его развешивающая постиранное белье Анна.
Все утро она почти не разговаривала с ним, лишь осуждающе и недружелюбно на него поглядывала. Он прекрасно понимал, что ей не дает покоя та сцена, свидетельницей которой она стала вчера, и чувствовал себя несколько неловко.
— Можете уделить мне пару минут? — спросила пожилая женщина.
Вильям пожал плечами.
— Конечно. В чем дело?
Анна вытерла руки о передник и вперевалку приблизилась к нему, все время поглядывая на крыльцо, будто боялась, что Дороти или Тедди выйдут и услышат, о чем она намеревается заговорить.