– Хм, – неопределенно пожала плечами Аманда. У нее было полным-полно проблем и без амурных дел Маржди.
Мужчина поднялся навстречу девушке. Оба двигались как-то нервозно. Он пододвинул ей стул. Девушка нервно улыбалась. Разговаривали, кажется о погоде и о какой-то дороге. Потом девушка замолчала. Марджи не видела ее лица, но видела, как напряглись плечи. Брюнет положил руку на ее запястье. Кажется, они не разговаривали.
– Иди прими заказ, я занята! – Аманда подтолкнула Марджи.
– И не подумаю… – Марджи демонстративно отвернулась.
Когда она снова взглянула в сторону пятого столика, там уже никого не было. Чаевых почти в двадцать долларов Марджи не получала года полтора.
Сандре казалось, что она спит. Сон был слаще и воздушнее легкой сахарной ваты. Внутри будто что-то отпустило, распрямилась сжавшаяся пружина. Сандра тихонько плакала – от облегчения и счастья. Было немножко стыдно, но Сандра ничего не могла с собой поделать. Она сидела на заднем сиденье такси. Сидела неудобно, в какой-то скрюченной позе, уткнувшись в плечо Роя. Он обнимал ее обеими руками, и, судя по всему, ему тоже было не очень-то удобно, но разве можно обращать внимание на такие мелочи в подобные моменты…
Сандра даже не осмеливалась признаться себе, что именно об этом, и об этом одном молила небеса – чтобы снова оказаться рядом с Роем. И оказалась – куда уж ближе. Он приехал. Она ему нужна. Есть ли в мире большее счастье, есть ли в мире более оглушенный счастьем человек?
Если и был такой персонаж, то только тот, кто сидел рядом. Сандра с ним. Он ей нужен. Можно ли пожелать большего?
И потом, когда Рой поднимался по неудобной лестнице следом за Сандрой, и она не слышала, но чувствовала его дыхание и движение за спиной, Сандра поняла, что вот сегодня не жалко было бы умереть, раствориться в мироздании, а потом возродиться опять, и снова встретить его… Только бы не сейчас, только бы дали несколько часов. Почему-то ей казалось, что все, что имело смысл для ее жизни, уже произошло.
И появилось ощущение, что во всем мире выключили свет. Что мир заснул или провалился куда-то. Рой поцеловал ее. Она мягким движением сняла с него пиджак. Снова появилось ощущение по-кошачьи вкрадчивой пластики движений, и Сандра знала, что оно останется очень надолго, может, даже навсегда. Кожа Роя была горячей, этот жар чувствовался сквозь рубашку и проникал под кожу ладоней, груди, живота…
Сандра прерывисто вздохнула. Этот вздох породил в теле Роя такой физически ощутимый отклик, что ему захотелось тут же слиться с ней, чтобы ни осталось ни миллиметра пустоты между телами.
В комнате был желто-розовый свет. Он сочился отовсюду. Или так было окрашено помутневшее сознание Роя?
Сандра высвободилась из его объятий, отступила на шаг, повернулась спиной: безмолвная просьба расстегнуть застежку-«молнию». Рой потянул замочек вниз и медленно опустился на колени, лаская губами обнажающуюся спину. Сандра снова отстранилась и сама сняла платье. Ей хотелось, чтобы он на нее смотрел, хотелось увидеть свое отражение в его глазах, в его движениях.
– Ты сказочно красива… Ты, наверное, даже не представляешь насколько, – срывающимся шепотом произнес Рой.
– Насколько? – подзадорила его Сандра.
– Ты меня слепишь.
– Что? – Удивленный взмах ресниц.
– Ты так красива, что я уже ничего не вижу, как от вспышки, а когда закрываю глаза, твое лицо… твое тело – передо мной.
Сандра улыбнулась, и яркий румянец окрасил ее щеки. Она не знала, что ответить. Ей никогда не приходило в голову, что когда-нибудь она услышит такие слова. Как же прекрасно!
Когда она подняла на Роя глаза, они блестели от слез.
– Моя богиня. Слышишь, ты моя богиня львов…
– Поцелуй меня, сумасшедший…
Пол качнулся и окончательно ушел из-под ног. Рой подхватил Сандру на руки легко, будто она ничего не весила, и мягко опустил на диван.
В этом мире даже самые невероятные вещи иногда случаются. И маленький диван в крохотной гостиной одинокой девушки превратился в святилище любви. Рой был пылким, как никогда. Его ласки и поцелуи походили на горячий шторм, и Сандра отвечала ему с неменьшей страстью. Чувственность, недавно разбуженная в молодой женщине, захлестывала обоих любовников с головой и поднимала на такие пики блаженства, которых раньше ни он, ни она не испытывали и о которых даже не подозревали.
Потом они долго отдыхали, восстанавливая дыхание и ровное биение сердца. Лежали, плотно прижавшись друг к другу, как будто не утолили только что свою страсть.
– Я люблю тебя, Сандра, – тихо проговорил Рой.
Сандра улыбнулась: вспомнила слышанную где-то шутку насчет того, что признание в любви после секса стоит в пятнадцать раз больше, чем до него.
– А я люблю тебя. – Она прижалась губами к его разгоряченному плечу. – Знаешь что?
– Пока нет…
– От тебя немножко пахнет мной! – довольно провозгласила она.
– Класс! Обожаю твой запах. Кстати, ты в курсе, что именно по запаху нужно выбирать сексуального партнера?
– Нет! – рассмеялась Сандра. Заглянула ему в глаза: шутишь?
– Серьезно. Обоняние – самое древнее чувство. Оно не врет.
Сандра с пресерьезным видом принялась обнюхивать лицо и шею Роя, опустилась к груди…
– Ну как? – поинтересовался Рой.
– Великолепно, – заключила Сандра.
Веселая возня очень быстро переросла в новую любовную игру…
– Сколько? – сонно спросила Сандра.
– Девять часов вечера, – повторил Рой. Он блаженно улыбался.
– Вот это да, – без всякого выражения произнесла Сандра и устроилась поудобнее на плече Роя, явно намереваясь еще подремать. – Хорошо, что мы никуда не торопимся.
– Ты – ленивая, сонная кошка! На самом деле торопимся.
– Куда? – не поняла Сандра.
– На ужин.
– На какой еще ужин? Если ты голоден, я поджарю тебе мяса! Через полчаса…
– Ты давно была в ресторане.
– Мм… – неопределенно среагировала Сандра.
– Это давно или недавно?
– Никогда, – смутилась она.
– Миледи, разрешите пригласить вас в лучший ресторан Бостона. – Рой поцеловал ее в губы и, приподнявшись на локте, огляделся в поисках одежды.
– А какой у нас лучший ресторан?
– А ты не знаешь?
– Нет.
– Я тоже нет. Поищем по справочнику что-нибудь романтичное.
– Ура! Ради этого я даже встану. Только не нужно роскошных апартаментов, мне нечего надеть.
– Это мы поправим позже…
– Хм… Я всегда свысока относилась к женщинам, которые позволяют мужчинам себя одевать.
– Предпочитаешь быть раздетой? – хитро прищурился Рой.
Сандра фыркнула – больше от смущения, чем от недовольства. Процесс выбора ресторана оказался вполне увлекательным. Рой звонил по всем телефонам подряд и подробно расспрашивал об особенностях интерьера и кухни. Посовещавшись, решили ехать в «Южный мыс» – маленький ресторанчик, отделанный под кают-компанию. Небольшое помещение с закругленными стенами было обшито темным деревом, столики были привинчены к стенам и отделены друг от друга стилизованными мелкими сетями.
– Это не кают-компания. Это трюм, – констатировала Сандра. Она ожидала, что будет посветлее.
– Пойдем отсюда?
– Нет, будем наслаждаться романтикой морских путешествий эпохи великих географических открытий.
– Как скажешь, дорогая.
Ужин все-таки получился потрясающим. Видимо, море здесь не просто коммерчески эксплуатировали, а еще и любили. По-крайней мере, такие морские салаты и рыбу можно приготовить только с полной вовлеченностью в процесс готовки.
– Вот и еще одна запись в нашем дневнике путешествий. – Сандра улыбнулась Рою.
– Но я хотел бы выпить не за это. – Рой приподнял бокал с вином. – Я хотел бы выпить за наш дом.
Сандра вскинула брови.
– Что значит – за наш дом? – Ей внезапно стало страшно. В животе похолодело.
– Я прошу тебя поехать со мной в Нью-Йорк.
Сандра молчала, оглушенная этими словами.
Только бы не разреветься. А это очень сложно, когда вот так – р-раз! – и судьба преподносит тебе в подарок чудо, о котором ты умолял, но которое настолько велико, что твое сознание едва может его вместить. Свершилось. Рой и вправду ее любит. Хочет жить с ней. Новая жизнь – у ваших ног, мадемуазель! Вуаля! И именно сейчас нужно решить, что будет дальше.
Рой не мог скрыть беспокойства, затянувшаяся пауза тяготила его.
– Не отвечай сразу. Решать тебе. Можем оставить все по-прежнему, встречаться по выходным… Или снять тебе отдельное жилье в Нью-Йорке. Если ты сейчас не готова…
– Я готова, – тихо проговорила Сандра. – Я поеду. Поеду к тебе.
Наверное, то же самое ощущает человек, впервые прыгающий с тарзанки. Он не знает, как это будет, и потому страшно. Адреналиновый всплеск в крови, смесь страха и эйфории, никакой уверенности, только надежда, что все будет хорошо, и чувство настоящего полета.
Кое-кто уверяет, что особенно пугает полет, который длится дольше, чем ожидаешь.
Чувство стремительного полета вниз, от которого замирает сердце, леденеет спина и расширяются зрачки, для Сандры не затянулось. Рой выхватил ее из омута эмоций за руку в прямом смысле слова – прижался губами к ладони, словно вдыхая через нее в Сандру силу и любовь.
– Спасибо, – прошептал он.
– За что? – удивилась Сандра, так и не сумевшая сдержать слез.
– За то, что ты есть. За то, что ты именно такая. И за доверие. Потому что любовь – это доверие.
– И еще кое-что.
– О чем ты?
Сандра подмигнула:
– Дома покажу…
7
Они жили долго и счастливо. И умерли в один день. Поздним летом. Или ранней осенью, когда желтые листья еще редки, и только вода в прудах холодная. В общем, совсем скоро.
Эми сидела в гостиной и пила разбавленный виски. Это было ее обычное развлечение в последние дни. Как ни странно, но алкоголь не оказывал на хрупкий женский организм существенного влияния. Сознание мутнело, но только слегка. Походка, движения оставались четкими. Прислуга переговаривалась только на кухне, и то за закрытой дверью.
Отец Эми, Джефферсон Бланкей, был председателем совета директоров табачного холдинга. Он не курил, в свои пятьдесят два был полон энергии и честолюбивых замыслов, а потому большую часть суток проводил в офисе «Бланкей и Хенсри». С тех пор как умерла мать Эми, пребывание дома утратило для него смысл. Дочь была болезненным напоминанием о страшной утрате, и Джефферсон, хотя по-прежнему любил и баловал Эми, старался делать это несколько… на расстоянии.
Возвращаясь в свой особняк после десятичасового рабочего дня, он решительно не замечал химических экспериментов дочери, которые она самозабвенно ставила над собой.
Зато он замечал, что Эми больше не впадает в истерику, не плачет без видимой на то причины и не тиранит горничную. И пребывал в твердой уверенности, что психотерапия доктора Макензи прошла успешно.
В каком-то смысле отец Эми был прав. Юная особа вышла из той формы депрессии, в которую погрузилась после смерти матери. Мысли о самоубийстве, ставшие почти что привычной игрушкой сознания, испарились сами собой. И вправду, о каком самоубийстве может идти речь, если человек обрел цель в жизни?
Сафари перевернуло жизнь Эми. Она впервые четко знала, чего хочет.
Она хотела доктора Роя Макензи.
Рой помог ей в самый трудный период жизни. Он показал, что такое настоящая жизнь, настоящая не своей роскошью и изысканностью, а чувствами и отношениями, которые эту жизнь заполняют. Рой сделал Эми увереннее и спокойнее. Рой помогал решать все ее проблемы. Рой стал ей дорогим другом. Он был ее ангелом-хранителем. Он был ее кумиром, богом, самым лучшим из мужчин…