– Почему ты не отрицал слухи?
Джек криво усмехнулся:
– Зачем? Раздувать скандал еще больше? Пытаться обелить себя в глазах окружающих? Я не слишком дорожу общественным мнением. Да и тот, кто оправдывается, зачастую выглядит жалко.
Кирстен замолчала. Маленькими глоточками она пила глинтвейн.
– Я предпочел бы больше не вспоминать об этом.
– Хорошо… А о чем ты хотел бы поговорить?
– О чем хочешь. Кирстен…
– Что?
– Может быть… Может, теперь, когда все встало на свои места, когда все разобрались в себе…
– Что?
– Может быть, мы с тобой смогли бы начать сначала?
– И узнать друг друга заново?
– Да. Если ты хочешь.
– Джек, я давно хочу этого…
– Пойми, я счастлив буду видеть Черстин почти что своей сестрой, но нужна мне именно ты.
– Да… Думаю, да.
– Что – да?
– Давай попробуем начать с чистого листа, Джек…
Она посмотрела на него сияющими глазами:
– Сейчас ведь Рождество. Неплохое время для хорошего старта…
– Тогда идем отсюда?
– Почему? Зачем?
Джек рассмеялся, его лицо теперь было намного более светлым и радостным:
– Неужели ты всерьез надеешься дождаться здесь эту забавную парочку?
– Но…
– Идем. У Андреаса есть твой телефон. Больше, я надеюсь, никто не потеряется. По крайней мере, до того, как наступит Рождество…
– Отпусти меня!
– Черстин, неужели ты еще не поняла, что бесполезно сопротивляться мне?
– Да кто ты такой? Что ты себе позволяешь?
– Я – тот, ради которого ты, по всей видимости, пошла на риск и решилась на близость. Хотя в тот момент ты думала о том, что отношениям все равно не суждено сложиться? Признайся, именно так ты и думала.
– Убери руки.
– Черстин, время, когда можно сопротивляться для виду, уже было тобой упущено.
– Черт! Ты оторвал мне пуговицу!
– Это же футболка, а не рубашка.
– И правда… А что же тогда треснуло? Андреас, что ты делаешь?
Он стянул с нее футболку через голову.
– Я весь перемазался твоей краской. Я потребую компенсации!
– В двойном размере?
– Отличная мысль! Твои размеры меня более чем устраивают.
– Андреас… ну отпусти же…
– Прекрасная мысль – работать в футболке прямо на голое тело, – заметил он одобрительно, любуясь точеными линиями тела Черстин. – Чем ты тут все-таки занимаешься в одиночестве? Рисуешь плакаты для профсоюза какого-нибудь оптического завода?
– Ты невыносим.
– Рад это слышать. Хоть не одна ты умеешь заставить людей понервничать.
– Осторожно, кровать низкая!..
– Прости. В следующий раз ты упадешь сверху.
– Какой еще следующий раз?
– Ну, я надеюсь, что у нас с тобой будет еще много таких же прекрасных минут.
– И не надейся!
– Кажется, мы вполне стоим друг друга. Ты еще невыносимее, чем я. Черстин, когда ты сдашься?
– Не дождешься, – пробормотала Черстин.
– Ну, хорошо…
Андреас принялся целовать ее в шею, чуть прикусывая нежную кожу.
Черстин была бессильна что-либо поделать с возбуждением, мгновенно охватившим ее. Волшебство прикосновений, биотоки желанного мужчины…
Она прерывисто вздохнула.
– Отпустить тебя? – поинтересовался Андреас, от которого, конечно же, не ускользнула перемена в поведении Черстин.
– Да… Нет… Не знаю…
– Я отпущу тебя, – пообещал он, – если ты подтвердишь, что именно ты была со мной в ту ночь.
– Это была я, – вызывающе заявила Черстин, – я, я. Именно я. Кирстен всю ночь преспокойно спала в своей кровати. Я пришла к тебе потому, что хотела быть с тобой… Но я думала, что все будет, как обычно.
– Как?
– Как всегда, – Черстин всхлипнула. – Один и тот же сценарий. Всю жизнь. Я думала, что мы обе нравимся тебе. Я думала, что Черстин тоже заинтересовалась тобой. А раз так, то оптимальным решением было бы никому ничего не предпринимать. Всем оставаться друзьями. Но ты оказался настойчив…
– А ты оказалась смелой. Главное я уже выяснил, спасибо.
– Выяснил?
– Да. В ту волшебную, незабываемую ночь ко мне пришла именно ты.
– Если ты уже выяснил, что хотел, то, может, отпустишь меня, как и обещал?
– Отпустить? – не на шутку удивился Андреас. – Отпустить теперь, когда я знаю, что это была именно ты? А какой смысл мне теперь отпускать тебя?
Он проложил чуть влажную дорожку из поцелуев к груди Черстин. Ее руки он продолжал прижимать к постели, она не могла вырваться, она не могла ничего поделать.
Она не могла ничего поделать ни с ним, ни с собой.
Всем телом Черстин подалась навстречу Андреасу, и он улыбнулся.
– Сдаешься?
– Нет, – горячо прошептала она, – я буду сражаться. Но и ты сражайся тоже.
Руки Андреаса оказались возле молнии ее шортов. После непродолжительной борьбы с молнией он одержал победу.
Стянув с девушки джинсовые шорты, он присвистнул одобрительно:
– Какая красота!..
– О чем ты?
– О твоем белье. И… И не только. Кажется, ты не теряла времени даром? Я надеюсь, что являюсь единственным свидетелем этой красоты.
– Да как ты…
Поцелуй остановил возмущенный возглас.
Черстин принялась расстегивать на Андреасе сначала пиджак, затем рубашку. Она робко коснулась ладонью завитков на его груди.
– Надеюсь, что ты скучала по мне так же сильно, как и я по тебе, – пробормотал он, помогая Черстин освободить его от остатков одежды.
– Ты ведь не был до конца уверен, что скучаешь именно по мне, – поддразнила его Черстин.
– Молчи, женщина. В глубине души или сердца я знал, что это ты. Я очень люблю Кирстен, но…
– Но что?
– Черстин… Девочка моя маленькая…
Она замерла в темноте. Пока шло выяснение отношений, за окнами успело стемнеть. Городской полумрак поглотил пейзаж, который пыталась воплощать на бумаге Черстин. В окно заглядывали любопытные фонари. Пятна света плясали по обнаженной коже, по блестящим волосам, по разбросанной тут и там одежде…
– Что? – шепотом повторила она.
– Черстин, я люблю тебя.
Она счастливо уткнулась в его плечо.
Уткнулась, чтобы он не видел выражения ее лица. Она думала, что это выражение покажется ему смешным.
Уткнулась, думая, что темнота не окончательно скрадывает все очертания и цвета в комнате.
Андреасу не нужно было видеть выражения ее лица. Он это почувствовал.
– Я никогда, никогда… – начала она.
– Что?
– Не слышала таких слов от мужчины.
– Правда? – не поверил Андреас.
– Чистая правда.
– Что ж, придется всячески наверстывать упущенное. И даже, наверное, восполнять недостаток всевозможных ласковых слов?
– С ласковыми словами ситуация была получше, – заметила Черстин. – А вот с главным…
– С главным теперь не будет проблем, – серьезно сказал Андреас. – Если только…
– Да?
– Если только это чувство взаимно.
– Неужели тебе еще нужны какие-то подтверждения?
– Очень хотелось бы услышать хоть один раз.
– Ведь я же сама пришла к тебе.
– Это точно была ты?
Черстин расхохоталась:
– Это бесцеремонный шантаж.
– Итак? – невозмутимо спросил он.
– Да… Я тоже люблю тебя. И хочу быть с тобой.
– Так я могу забрать тебя отсюда?
– О, разговор принимает интересный оборот. Ну, не знаю, я еще не видела квартиру, в которой ты живешь.
– Думаю, что определиться с квартирой, в которой мы можем жить вместе – это самое малое, что нам осталось сделать. Главное мы уже поняли. Но ты до сих пор не объяснила мне, откуда все эти краски, кисточки, и чем ты здесь занимаешься?..
– Если ты помнишь, недавно я получила в подарок чудесную картину, – начала Черстин.
* * *
В квартире пахло пирогами, расплавленным воском, чуть подпаленной хвоей…
Эмиль снял очки и внимательно посмотрел на сына:
– Ну, Свенсон, кажется, это будет славное холостяцкое Рождество?
– Похоже на то, отец.
– Ладно. Что ж поделать. Кажется, в этом есть и моя вина.
– Давай забудем ту историю, – несколько раздраженно отозвался Свенсон, – сколько ж можно?
– Молчу, молчу.
Эмиль взглядом продолжил производить ревизию стола:
– Бочонок темного пива и несколько бутылок красного вина – куда нам столько?
– Мало ли, – отозвался сын, – всякое случается. Особенно под Рождество…
– Не пойму, о чем ты толкуешь. Ты хитер, как Локи – признавайся, что-то уже успел замыслить?
Свенсон притворился, что ничего не слышит, и повесил на маленькую пушистую елочку еще одну позолоченную шишку.
Резкий и звонкий стук в дверь заставил вздрогнуть дедушку и Свенсона.
– Селедка и свекольный салат, картофельная запеканка, запеченная рыба… Сынок, это к нам стучат?
– Кажется, да.
– Ты кого-нибудь ждешь?
– Чего без толку болтать, лучше открой дверь, – предложил сын.
Эмиль направился в прихожую.
На пороге терпеливо ждали Черстин, Андреас, Кирстен и Джек. В руках Джек держал большой бумажный мешок, имитирующий котомку Санта-Клауса. Из мешка, завязанного наспех, торчал длинный полосатый лакричный леденец.
– Ну и ну, – протянул дедушка. – Свенсон, у нас сюрприз! Хотя, насколько я догадываюсь, кто-кто, а ты об этом сюрпризе заранее знал. Черстин, милая, ты наконец-то решила забрать свою мобильную игрушку? Трезвонит, понимаешь ли, целыми днями. То звонки, то сообщения… Ну, детки, проходите!
Свенсон тоже вышел в прихожую, широко улыбаясь. Одному ему было ведомо, насколько велика его радость за дочерей, которые наконец-то решились что-то изменить в своей жизни, не изменяя при этом себе…
– Да, сюрприз удался! – заявил он.
– Двойной сюрприз, папа!
Это хором сказали Кирстен и Черстин.
– Кажется, – пробормотал чрезвычайно довольный Эмиль, – спокойная жизнь наконец-то закончилась.