Голова закружилась, из ее горла вырвался хриплый стон, и она отняла руку от глаз.
Это действительно был Бенни. Он пришел с Розанной. Мальчик вскарабкался на кровать и крепко обнял Милдред за шею. Она почувствовала, как дрожит его маленькое тельце.
— Шш, — прошептала она, прижимая к себе сына и чувствуя, что он тоже плачет. — Успокойся, малыш, все в порядке. — Господи, как же сильно она его любит! И будет всегда любить… так же, как и его отца. — Все хорошо, дорогой, я больше не уйду. Обещаю.
Ей казалось, что ее измученное сердце рвется на куски. Если бы она только могла защитить Бенни…
Норман! Он видел Бенни и все понял — сомнений в этом нет и не может быть. Милдред ошарашенно огляделась по сторонам и увидела Тамсину, стоящую у двери в красном пальто. В ее глазах блестели слезы… слезы счастья…
— Милли, дорогая! — Она подошла и поцеловала младшую сестру. — Как я рада, что тебе лучше. Мы так о тебе беспокоились. Милли… — она умоляюще посмотрела на нее, — я… рассказала Норману… о Бенни. Пожалуйста, постарайся меня понять. Я сделала это только потому, что… посчитала это лучшим для всех вас.
Бенни поднял голову.
— Мы с тетей Тамми прилетели на самолете…
— О Тамсина, это так дорого… — Что она болтает? Это не то, совсем не то, что нужно…
— Милли, нас привез Норман. — Тамсина беспокойно посмотрела на сестру. — Он приехал за нами. Когда Норман позвонил и рассказал, что с тобой случилось, я собиралась приехать на машине… Но он даже слышать об этом не захотел. Он настоял на том, чтобы мы летели все вместе.
— Он привез нас на самолете, мамочка! — похвастался Бенни. — Папочка сказал, что он и меня научит управлять самолетом.
Папочка . Да, тупо подумала Милдред, я, верно, сплю. Я сплю. Сейчас я проснусь и окажусь у себя дома, и все пойдет своим чередом.
— Бенни, — сказала Розанна. — Ты не хочешь пойти со мной и тетей Тамми в игровую комнату? Ведь там столько интересного…
Бенни мгновенно сполз с кровати и радостно пролепетал:
— Да, пойдем скорее! А потом можно мне будет съесть шоколадного мороженого?
Тамсина взяла его за руку.
Милдред почувствовала неприятный комок в горле. Нет, это не сон, а самая что ни на есть реальность. Ее сын… и его отец… вместе. Они так похожи, оба такие красивые и такие любимые… Но почему счастье причиняет ей столько боли?
— Ты пойдешь с нами, папа?
Норман присел на корточки перед сыном и нежно обнял его за худенькие плечики. В его глазах было столько счастья и благоговения, что Милдред почувствовала, что сейчас разрыдается.
— Не сейчас, малыш, — произнес он голосом, охрипшим от чувств, и убрал со лба сына густую прядь. — Мне нужно поговорить с твоей мамой.
— Ладно, — счастливо улыбнулся Бенни.
Ее сестры и сын ушли, Милдред вновь осталась наедине с Норманом. Как только дверь закрылась, он присел на стул возле кровати Милдред и вновь взял ее руки в свои.
— В нем есть все, что мечтает видеть в своем сыне каждый мужчина. И даже больше, — мягко произнес он.
— О Норман… — Ее губы задрожали.
— Не плачь, Милдред. — На его лице отразилась внутренняя боль. — Я больше не хочу быть причиной твоих слез.
Милдред здоровой рукой схватила его руку и крепко прижала к своей щеке, не беспокоясь, что он почувствует слезы.
— Я плачу потому, — прошептала она, — что безумно счастлива.
— Тогда я беру свои слова обратно. — Он нагнулся и поцеловал ее. — Потому что, если счастье заставляет тебя плакать, ты можешь рыдать целыми днями.
Милдред весело рассмеялась.
— О Норман, как же мы все запутали!
— Мы должны благодарить судьбу, что все так обернулось, — ответил он.
— Но вообще-то, — покачала головой Милдред, — я не думала, что Тамсина расскажет тебе о Бенни.
— По сути, она мне ничего и не рассказывала — я сам понял, что он мой сын.
— Но почему?..
— Я позвонил Тамсине, все ей рассказал и предложил отвезти ее к тебе в больницу. Я никак не мог понять, почему она так разволновалась. Именно поэтому я решил, что она что-то скрывает. Я приехал туда и…
— Увидел Бенни.
— Она вовсе мне не собиралась рассказывать о нем и тем более его показывать. Я застал их прямо на пороге. И как только я увидел Бенни, сразу все понял. Он такой же, каким был я в его возрасте. Я спросил Тамсину, почему ты прятала от меня сына. Я заставил ее рассказать мне все. — Его глаза потемнели. — И она поведала мне, как Фини, эта сволочь, шантажировал тебя. Господи, я готов был убить…
— Нет, — остановила его Милдред. — Лучше забыть о нем, Норман.
— Могу его только пожалеть. — Норман криво усмехнулся. — Как и любого, кто свяжется с Лайзой Блэкмор. Другой такой стервы, как она, на белом свете нет и долго еще не будет!
— Фини мне все рассказал, — тихо шепнула Милдред. — И о том, что с тобой сделала Лайза…
— Когда я узнал, что она натворила, забеременев, то просто пришел в неистовство. Она вздумала провести меня, как мальчишку, запутавшись в своих связях. — Норман усмехнулся. — Я тогда решил, что больше ни одна женщина не станет для меня чем-то большим, чем случайной подружкой на пару ночей. Но потом я встретил тебя… Моя дорогая, ты выйдешь за меня замуж, правда? — внезапно спросил он совсем иным голосом.
Милдред счастливо вздохнула. Лежа на мягких подушках, она с обожанием смотрела на Нормана.
— Да, мой дорогой… Только скажи, где и когда я должна быть, и я буду там.
— Как насчет субботы через три недели?
— Отлично!
— А потом, любовь моя, у нас будет медовый месяц. И раз день свадьбы назначил я, думаю, будет справедливо, если место отдыха выберешь ты.
Милдред почувствовала легкое замешательство. Бенни. Минуту назад она обещала не покидать его, но Норман… Он хочет подарить ей незабываемый медовый месяц. В конце концов, он ждал больше четырех лет… И разве он не заслуживает, чтобы она принадлежала ему полностью?
— Мне кажется… — она надеялась, что Норман не заметил ее замешательства, — мы бы могли вновь вернуться в Долину грез и на наш остров…
— В марте там просто чудесно, — улыбнулся он и крепко обнял Милдред.
Она чувствовала, как бьется его сердце, спокойно и ровно, чувствовала его тепло.
— Джастин и Мэри-Энн, конечно же, приедут на нашу свадьбу. Мы предложим им погостить в Маркингтоне. Так мы сможем быть на острове только втроем.
— С Бенни?..
Взгляд Нормана стал серьезным.
— Милдред, мы — ты, Бенни и я — слишком долго жили в разлуке. Теперь мы наверстаем упущенное. Семья должна быть вместе. Всегда.
— И даже… в медовый месяц?
— Это будет медовый месяц для троих. Но, возможно, мы украдем одну ночь — только одну — и проведем ее в том домике на пляже, помнишь? И на этот раз я обещаю, что не оставлю тебя одну.
— А я все еще думаю — может, наказать тебя за ту твою проделку? — пробормотала Милдред. — Наказанием для тебя будет долгий-долгий поцелуй, — поддразнила она.
Но когда Норман нагнулся, чтобы исполнить столь приятное наказание, Милдред вдруг остановила его, прижав палец к губам.
— Есть одна вещь, которая до сих пор не дает мне покоя. Почему для тебя так важно поместье Маркингтон?
Он ласково обнял ее за плечи.
— Поместье Маркингтон — дом Мэри-Энн. Ее семья из поколения в поколение жила там. Когда умер ее отец, поместье перешло в руки американца Джералда Фергюсона. Он собирался насовсем обосноваться в Маркингтоне, но его жена там затосковала и собралась назад. Таким образом поместье в конце концов вновь вернулось настоящей хозяйке.
— И ты скрывал, что Мэри-Энн твоя мать потому, что не хотел, чтобы твои конкуренты знали, что у тебя есть особые интересы в приобретении этого имения?
— Ага. Даже Мэри-Энн не знала, почему я просил ее, чтобы они это скрывали от всех. Но я сказал, что со временем все им объясню. Между прочим… — Норман усмехнулся, — Джастин сознался мне, что кое-кому проболтался…
— Я даже не могла предположить…
— Во всяком случае, я успокоил его. Сказал, что все это пустяки.
— Ты оставил меня одну в домике на пляже, чтобы я не могла связаться с Фини, да? Но почему на всю ночь? — с горечью спросила Милдред. — Заявка должна была быть сделана в воскресенье в полночь, не так ли? В полночь по британскому времени?
— По американскому времени, Милли. Ты предупредила Фини, когда оставалось еще восемь часов, и поэтому он мог все испортить, внеся другую заявку.
— Но почему ты не остался со мной?
— Потому что, если бы я сделал это, то снова занялся бы с тобой любовью… и понял бы, что все еще люблю тебя, несмотря ни на что.
— Значит, поэтому ты был таким злым, когда я… соблазнила тебя… на пляже?
— Именно так.
— Норман, а хочет ли Мэри-Энн жить в Маркингтоне?
— Она была счастлива узнать, что Маркингтон станет моим основным офисом. Мэри-Энн всегда чувствовала свою вину за то, что из-за нее я лишился родного дома.
— Помню, ты говорил, что Джастин — второй муж Мэри-Энн. — Милдред нахмурилась. — А кто был первым?
— Мой родной отец, Роджер Кудэхи. Они с Мэри-Энн встретились и полюбили друг друга, когда им было по семнадцать. Ее родители были против, ведь Роджер был сыном столяра. Поэтому им приходилось видеться тайно. Она забеременела и радовалась этому, думая, что беременность заставит ее родителей дать согласие на их брак. Но вместо этого ее посадили под замок. Ее отец хотел, чтобы ребенка, то есть меня, отдали в другую семью сразу же после рождения, и никто бы об этом не знал. Но когда оставалось совсем немного времени до родов, Роджер помог ей сбежать из дому. Они поженились. Тогда ей уже исполнилось восемнадцать. На следующий день начались схватки. По пути в больницу они с Роджером попали в аварию. В них врезался пьяный водитель. Роджер погиб. Я родился в больничном коридоре. А Мэри-Энн от тяжелых травм ослепла. У нее было отслоение сетчатки.
— И доктора ничего не могли поделать?
Норман покачал головой.
— Ничего. А когда ей сказали, что Роджер погиб, она сама больше не хотела жить. Ее родители отказались от нее. Мой дед, отец Роджера, был бедняком с целой кучей детей и не мог нас содержать, ведь от слепой нет никакой помощи. Мэри-Энн пришлось согласиться на то, чего требовал ее отец. Пока я рос, она всегда знала, где я и что со мной происходит, потому что перед усыновлением настояла на том, чтобы ей сообщили имя моих приемных родителей…
— И она появилась в твоей жизни всего несколько лет назад?
— Нам помог встретиться Дин. Он случайно узнал из разговора родителей, кто моя настоящая мать и где она живет.
— И он скрыл это от тебя?
— В то время он был еще совсем маленьким мальчиком, обожал меня и боялся, что, узнай я о своей матери, я уйду от них. Позже, когда вырос, он уже стал бояться, что я не прощу ему того, что он это скрыл. Поэтому он ничего не рассказывал, пока ты не ушла от меня и он не увидел, как я был несчастен. Тогда он решил, что настало время искупить свою вину… Дин был так счастлив, когда снова соединил нас с Мэри-Энн.
— А тот разговор с Дженис, который я подслушала… — произнесла Милдред после легкого колебания. — Дин знал, что ребенок, которого ждала Дженис, — твой?
— Он все решил сам. Когда Дженис потеряла ребенка, он согласился взять малыша из приюта. И я никогда не видел Дина более счастливым, чем в последние два года его жизни.