— А как же все эти разговоры о том, кому я принадлежу? И то, что было между нами в тетиной палатке?
— Все это не имеет никакого отношения к делу.
Девушка не сразу поняла сказанное им.
— А я думаю, что имеет. Таким образом ты устранял меня с пути.
— Кэт, не говори так.
Но что еще она могла сказать? Она вздохнула и вздернула подбородок кверху.
— Вот что я тебе скажу, Джек. С твоей стороны это был просто гениальный ход.
Она встала из-за стола и пошла с высоко поднятой головой. Он смотрел ей вслед, а после поставил локти на стол и сжал зубы, чтобы удержаться от того, чтобы не крикнуть ей вдогонку слова, которые так и норовили сорваться у него с губ.
Нет, ему не надо было этого делать. Он и так завяз уже по самые уши.
Джек выждал пять минут после того, как за ней закрылась дверь, и пошел в укромный уголок забегаловки, где висел телефон.
На линии было полно помех.
— Джек! — доносился голос Мадрид. — Где тебя носит? Я уже два дня не могу тебя застать. Теперь у нас есть все нужные доказательства.
— Отлично, — пробормотал Джек, не выказав при этом никаких эмоций.
— Больше тебе не нужно отвлекать Бласко от моей персоны.
— Ага.
— Джек, что-то случилось? Ты какой-то странный.
— Да нет, со мной все отлично.
— Но это не связано с Катериной, ведь правда? — Мадрид разволновалась. — Надеюсь, она не спуталась с Бласко?
Джек немного помолчал, а после ответил:
— Нет, Мадрид. Она вне пределов досягаемости Бласко. И не думаю, чтобы у нее сохранился к нему интерес.
— А, это хорошо.
— Да, — с иронией заметил Джек, — хорошо.
— Джек, я так благодарна тебе за то, что ты держишь ее подальше от беды. Так благодарна.
Да, есть за что благодарить. Джек вспомнил последние слова Катерины — они болью отозвались в его сердце.
— Да, — сказал он напоследок и повесил трубку, после чего разразился таким потоком испанских ругательств, что клерк за стойкой испуганно заморгал.
Через четверть часа Джек понял, что больше не в силах ждать Катерину около гостиницы. Будь что будет, решил он, и пошел в номер.
В комнате ее не оказалось.
Хозяин гостиницы поведал ему, что она уехала в сторону Четумала, прихватив с собой весь свой багаж.
И в его грузовике.
11
— Не за что благодарить, — сказал он мужчине, ради которого остановил свой пикап. С тех пор как Джек покинул Текстикан, он уже не в первый раз брал себе попутчика. Скорость пикапа была не больше двадцати миль в час, и непредвиденные остановки не слишком замедляли его и без того медленное продвижение. А к лицам, путешествующим автостопом, Джек относился теперь, после того как его бросила Катерина, с нескрываемой симпатией. Ему еще повезло, что удалось найти в этой части Мексики пикап, пусть даже и такой неприглядный, как этот, поскольку все автомобили отличались здесь тем, что, кажется, не могли передвигаться на расстояние свыше десяти миль.
Человек, севший в его машину, широко улыбнулся и спросил по-испански, правда с небольшим акцентом, куда Джек направляется.
— В Четумал.
— Четумал далеко отсюда, сеньор.
— Для этой малышки точно — далеко, — отозвался Джек.
В его-то грузовике Катерина могла проделать этот путь не больше чем за ночь.
— У вас в Четумале дом?
— Нет, женщина, — ответил Джек.
Пассажир глянул на него с уважением и спросил:
— Она вас там ждет?
В ответ на этот вопрос Джек только промычал что-то нечленораздельное. Он и сам себе боялся его задавать, не то что... Хотя он думал, что без него ей, пожалуй, даже лучше, чем с ним. Но какое это имело значение?
Логика не годилась тут ни к черту — ведь, несмотря ни на что, он сейчас ехал через всю Мексику за ней вдогонку.
Двухдневная поездка в несчастном подобии пикапа привела лишь к тому, что у него появилась солидная поросль на подбородке, куча времени для размышлений и жизненная позиция сродни той, что имел Арчи. Ему было наплевать, что ей без него, возможно, лучше. Он все равно хотел ее.
— Эта женщина, — осведомился пассажир, — что-нибудь для вас значит?
— Да, — Джек нахмурился, — она украла мой грузовик.
Мужчина явно не знал, что сказать на это.
— Другой мой грузовик, — объяснил Джек.
— А, — человек понимающе кивнул. — И вы намереваетесь получить его обратно?
— Я намереваюсь получить удовлетворение, — задумчиво произнес Джек.
Пассажир бросил на него взгляд, который Джек расценил как своего рода отстраненное удивление истинного мексиканца, столкнувшегося с невиданным проявлением варварства со стороны человека, воспитанного не в его традициях.
Несколько минут они ехали молча, пока пассажир не попросил его остановиться. На прощание мексиканец сказал:
— Сеньор, вам следует помнить, что если вы станете самостоятельно вершить суд над той женщиной, то попадете в беду.
Джек любезно кивнул.
— О да, я это знаю, — согласился он.
Он не стал добавлять, что все равно это сделает. В данной ситуации ему было не до размышлений о том, как избежать беды.
На самом деле Джек считал, что, пытаясь уберечь Катерину от опасности, он поступал на редкость глупо. Она не была создана для тихих заводей. Это создание — для живых ветров и штормовых морей.
Он разгадал ее природу.
Он и сам был таким.
Музыка — произвольная смесь маримбы и калипсо — звучала столь томительно, что способна была развеять любое настроение. Такую музыку больше нигде не услышишь, только в Четумале. Вино было холодным и терпким — настоящая живительная влага. А дело у Катерины было столь важным, что можно было презреть всякие международные законы. Но она тем не менее не пила вина, не слушала музыку и не занималась делами.
Она пришла сюда в поисках одного человека. Она приходила сюда на протяжении уже трех вечеров, а в "Ла Стеле" это было достаточным основанием для того, чтобы обеспечить ей постоянное место за столиком и столь же постоянное внимание буфетчика.
— Сеньорита! — Катерина глянула через плечо и увидела Эйса. Он настоял на том, чтобы сопровождать ее в бар до возвращения его наставника. — Вон там, — одними глазами показал он и растворился в толпе.
В дверях стоял Джек. На нем была кожаная куртка и те же запыленные джинсы, что и в последний раз, когда она его видела. Светлая челка спадала на лоб, глаза ввалились, но весь его вид выдавал огромное нетерпение, которое он испытывал. Выдавал столь сильно, словно он говорил о нем вслух.
Сердце у Катерины подпрыгнуло, а во рту мгновенно пересохло.
В следующее мгновение глаза их встретились, и девушка ощутила нечто сродни шоку от разряда в тысячу вольт.
Да, он пришел сюда отнюдь не для того, чтобы принести свои извинения. Катерина это сразу поняла. Он извинялся только тогда, когда хотел этого.
Впрочем, и она всегда поступала таким же образом, пронеслось у нее в голове в следующую секунду. То есть извинялась только тогда, когда чувствовала в этом потребность. Сейчас она ни в малейшей степени не чувствовала раскаяния.
Джек направился прямо к ней, на ходу отвечая на приветствия знакомых, уселся рядом и уставился на ее завязанную на талии блузку. Уголок его рта дрогнул, после чего он расплылся в улыбке.
— Привет, красавица, — сказал он по-испански.
На секунду Катерина потеряла дар речи. Но потом, вновь обретя его, спросила:
— Джек, что ты здесь делаешь?
— Что значит, что я здесь делаю? — Он смотрел на нее так, что ее сердце участило бег. — Ты же украла мой грузовик.
Катерина слегка распрямилась и взглянула ему прямо в глаза.
— Я его не крала. А только взяла напрокат.
— Напрокат? Леди, ведь ты оставила меня связанным по рукам и ногам, да еще не с кем-нибудь, а с известным преступником!
— Если так, то как же ты сюда добрался?
— Ты действительно хочешь узнать об этом?
Нет, решила она, пожалуй, ей не очень-то этого хотелось. То, что ей хотелось узнать, относилось к более стихийным процессам, чем просто к способу его появления здесь.
Девушка выудила из кармана ключи от машины.
Он даже не взглянул на них.
— Твои ключи, — пояснила она.
— Хорошо, леди. Пойдем.
— О чем ты? Куда?
— Я отвезу тебя домой. — Ее глаза все оттаивали и оттаивали. — Ведь тебя же нужно подвезти, раз ты отдала ключи от своего средства передвижения.
— Я возьму такси, — сказала она.
— Нет.
— Да!
— Красавица моя, я не для того тащился из Текстикана на "форде" 1937 года выпуска, чтобы спорить с тобой.
Да что там говорить! Она тоже прождала его три дня вовсе не для этого. Откинув голову назад, она выдохнула:
— А для чего же ты тогда сюда приехал?
— Интересный вопрос.
Вдруг сзади к ним безо всякого предупреждения подошел высокий мужчина.
— Мистер Бласко, — сказал Джек.
Глаза Катерины расширились. Коротко стриженные волосы, джинсы, мальчишеское лицо... Неужели это и есть тот самый отъявленный преступник?
— Пожалуй, более интересным вопросом, — вклинился в разговор Бласко, — все же является совсем другой — почему он вообще отсюда уезжал? Впрочем, как и вы, сеньорита. — Он улыбнулся. — Ведь не будем же мы выводить вас из этого уравнения, правда?
Тут заговорил Джек, причем таким тихим и в то же время ледяным тоном, что у Катерины. Но спине побежали мурашки.
— Я бы порекомендовал вам, мистер Бласко, все же вывести ее из вашего уравнения.
— Ладно, — улыбка Бласко потухла. — Я было подумал, что вас, Джибралтар, ничем не проймешь. И рад убедиться, что ошибся.
Катерина оцепенела, поняв, что внезапно стала пешкой в опасной игре, в которую так хотела вступить всего неделю назад.
— Дотронься до нее и узнаешь, насколько сильно.
В голосе Джека было нечто такое, что Катерина ясно поняла: он отнюдь не шутил. И она готова была голову отдать на отсечение, что тот человек тоже все понял.
— Думаю, ситуация рисуется вам недостаточно точно, друг мой, — сказал Бласко. — Согласно полученным мною сведениям, леди меня ищет. Вот я и пришел.
— Вы ошиблись. Вам неправильно передали, — сказал Джек.
— Не думаю. — Бласко повернулся к Катерине, и она почувствовала, как напрягся Джек. — Все, что мне от вас нужно, Катерина, это несколько прямых ответов на вопросы о вашей тете — ничего более.
— Ответов? — Голос ее сорвался, но она сумела вернуть себе самообладание. — О, мистер Бласко, у меня нет никаких ответов. А есть только вопросы. И я надеялась, что как раз вы можете дать мне на них ответы. — Она растерянно пожала плечами. — Все это так загадочно, скажу я вам.
Лицо Бласко утратило свое мальчишеское выражение.
— Ну же, Катерина, уверен, что мы можем достичь некоего соглашения.
Он наклонился к ней и хотел дотронуться до ее волос. Реакция Джека была моментальной — через мгновение он уже прижимал руку Бласко к стойке бара, а тот корчился от боли.
— Что, черт возьми, вы делаете? — прохрипел Бласко.
— Приходим к некоему соглашению, приятель. — Джек как бы случайно усилил нажим, и Бласко скорчился от боли. — Я хочу, чтобы ты раз и навсегда понял, какие будут последствия, если ты ее тронешь хоть еще разок, — произнес Джек сквозь зубы.
Бармен окинул их усталым и одновременно тревожным взглядом, но не счел нужным вмешаться. А посетители только отводили глаза.