Майлз почувствовал, как Стэн напрягся от его прикосновения. На него это не похоже. Кузен все, что касалось Гейл, воспринимал слишком болезненно. И тот факт, что он даже себе не хотел в этом признаваться, только усугублял положение.
— Стэн, мы все очень признательны тебе за помощь отцу и матери сейчас, когда мы, как говорится, разлетелись из родного гнезда. Но пойми, тебе тоже надо устраивать свою судьбу, этим надо всерьез заниматься.
— Мне доставляет удовольствие помогать по хозяйству тете Мелли и дяде Бену. Теперь, когда у вас свои семьи, им скучно оттого, что не о ком беспокоиться, некого поучать. А мне приятна их забота. Кроме того, никто никогда не относился ко мне с такой добротой и любовью как твои родители. И я отношусь к ним так же.
— Вот видишь, сам понимаешь, как много значат для человека чья-то любовь и доброта. А может, кто-то еще в Хартлпуле нуждается в твоей заботе?
Стэн нахмурился, прекрасно понимая, куда клонит Майлз.
— С чего ты взял, что Гейл нуждается в моей опеке?
— С того, что она вернулась с двумя детьми, без мужа и живет со своим ворчливым отцом. Как ты думаешь, что ей сейчас нужно больше всего?
— Занять огромную сумму в банке, — съязвил Стэн.
— Да, она уже обращалась в банк за кредитом. Откуда ты знаешь? — удивился Майлз.
Откуда он знает? Он всего лишь пошутил, но слова Майлза встревожили его.
— Зачем ей кредит? После Роджера еще и долги остались?
Майлз отрицательно покачал головой. Подойдя к кофейнику, наполнил свою кружку. По комнате расплылся густой, дразнящий аромат.
— Она собирается начать собственное дело — открыть детский сад. Идея хорошая: и близнецы ее будут под присмотром, и деньги она сможет зарабатывать.
Детский сад? Помнится, Келли вскоре после отъезда Гейл с Роджером Шерлоу как-то говорила, что та вроде бы собирается работать учителем или воспитателем. Впрочем, сведения эти были давними. Келли потом перестала получать от нее письма, и связь между подругами прервалась…
Почему бы ей не пойти работать в местную школу? Стэн взглянул на кузена.
— Кажется, ты хорошо информирован о ее делах?
Майлз развел руками.
— Я же начальник полиции. Знать все обо всех жителях Хартлпула — моя работа. — Его глаза сузились. — И хотелось бы, чтобы тебе, моему помощнику, тоже было кое-что известно…
Ну уж ему-то многое известно. Даже больше, чем нужно. Известно, например, как пахнут волосы Гейл, когда ими играет весенний ветерок, как бы насмехаясь над Стэном, который не может себе позволить даже взъерошить их. Известно, что ее улыбка способна осветить даже самую кромешную тьму… Но ведь про это не расскажешь.
— Намекаешь на мое плохое отношение к работе? — спросил Стэн с каменным выражением лица, поворачиваясь к Майлзу.
Тот рассмеялся.
— Если ты получил несколько зачетов в колледже, то уже считаешь себя Аристотелем. И извиваешься как угорь, пытаясь уклониться от темы, и сам это знаешь.
— Я вообще не понимаю, на какую тему мы разговариваем. И уже сказал тебе, то, что было шесть лет назад, осталось в прошлом. И точка.
К облегчению Стэна, раздался телефонный звонок. Майлз взял трубку.
— Полиция Хартлпула. Майлз Сайзмур слушает.
Стэн решил, что настало самое удобное время улизнуть на обед. Может, к его возвращению кузен немного успокоится и даст теме Гейл умереть естественной смертью… Пока он шел к двери, его начальник бубнил в телефонную трубку, принимая очередной вызов:
— Хм… Все ясно… Хорошо…
Майлз повесил трубку в тот момент, когда Стэн уже взялся за ручку двери.
— Подожди…
Стэн развернулся и увидел, как тот записывает что-то на листке бумаги.
— Этот вызов по твоей части.
Ничего необычного. Они всегда ездили на вызовы по очереди, если это были не слишком серьезные дела.
— Что, семейная ссора?
— Нет.
Закончив писать, Майлз отложил ручку в сторону.
— Ограбление?
Хотя Стэн любил Хартлпул таким, каков он есть, все же временами ему хотелось испытать прилив адреналина в крови. Ну что, спрашивается, захватывающего в том, чтобы утихомирить старика Флетчера, решившего прогуляться по Грин-стрит в одних ботинках? С тех пор, как Дэнни Моунг без спроса взял машину своего отца, чтобы доказать Брюсу Мелону, какой он лихой водитель, ничего похожего на кражу больше не случалось. Майлз лукаво улыбнулся:
— Не угадал.
Стэн нахмурился. Этот хитрый интриган издевается над ним!
— Намекни хотя бы…
— Хамелеон, — изрек Майлз, протягивая Стэну листок с адресом.
— Я-то? С чего ты взял? Сам-то ты кто… Может, прекратишь обзываться?
— Никто и не обзывается. Ты спросил, я объясняю: причиной твоего вызова стал хамелеон. Там у него… некоторые проблемы.
— У хамелеона проблемы?..
— А у кого их нет, дружище. — Майлз почесал щеку и, слегка насвистывая, полез в ящик с архивными документами.
Стэн взял направление на вызов и еще больше нахмурился, когда прочитал адрес. Сперва он застыл на месте, словно его облили ледяной водой, потом положил листок на стол.
— Погоди, погоди… Что это ты мне дал? Знаешь, в этот раз сам поезжай.
Откинувшись в кресле, Майлз лениво вытянул ноги, сложил руки на груди, показывая тем самым, что никакая сила на свете не заставит его сдвинуться с места.
— Не могу.
Что с ним? Кузен никогда так себя не вел. Стэн продолжал стоять, пытаясь придумать отговорку, чтобы не ехать.
— Почему?
Майлз безнадежно пожал плечами.
— У меня дела.
— Какие?
По лицу Майлза расплылась противная ухмылка. Он был не из тех, кто доверяет предчувствиям, но в данный момент что-то подсказывало ему, что на этот раз у младшего брата все должно получиться. Если, конечно, Стэн не будет упрямиться как осел.
— У меня назначена встреча.
— Интересно, с кем? Еще пять минут назад у тебя никакой встречи не предвиделось. Давай договоримся, если ты поедешь на этот вызов, я беру на себя следующие два.
Майлз отрицательно покачал головой.
— Ладно, так и быть, три, — продолжал настаивать Стэн.
Но тот вдруг выругался и решительно сказал:
— Послушай, я начальник полиции, следовательно — твой босс. И приказываю тебе, то есть своему подчиненному, срочно отправляться по этому вызову. Если ты отказываешься, то садись и немедленно пиши рапорт об отставке.
Разумеется, Стэн не собирался в отставку, поскольку и профессия полицейского, и работа в участке вполне его устраивали. Ему нравилось быть нужным людям, особенно ребятам. Для них он являлся чуть ли не воплощением героя, храбрым рыцарем без страха и упрека, одним только своим присутствием вселяющим во впечатлительные детские сердца веру в честность и справедливость.
Он опять перечитал адрес, такой знакомый… Сколько раз ему доводилось бывать в этом самом доме, когда в нем жила юная Гейл.
Стэн поднял на Майлза глаза.
— Ладно… Но хоть объясни, что там случилось? Прорвало трубу в бассейне?
— Нет, я же тебе говорю, проблемы с этим, как его… ну да, хамелеоном. Висит на дереве и не может оттуда слезть, с ним что-то случилось. Так что ты для него — единственная надежда, На тот случай, если захочешь с ним пообщаться, запомни, его зовут Пе-Пе…
— Идиотизм какой-то… Откуда в наших краях могла взяться эта рептилия?
— Мало ли, там как раз на месте и спросишь. Кстати, его надо снять с дерева, парень не рассчитал, высоко забрался и… Ладно, отправляйся, у меня дела.
— А на отлов мышей ручным способом заявки не поступало? Жаль, я бы мог… — Стэн открыл дверь, окинув напоследок своего начальника убийственным взглядом: — Я бы лучше с тобой пообщался, не стесняясь в выражениях.
Майлз рассмеялся, его хохот эхом отозвался в коридоре.
— Все маме расскажу, она тебя в кладовку запрет за непослушание…
Родители Стэна умерли. Конечно, он переживал по этому поводу, но то были скорее осознанные переживания. А вот его дядя с тетей — совсем другое дело. Особенно тетя Мелли. Все приятные воспоминания детства были связаны с ней: просторная светлая кухня, наполненная ароматом самого вкусного в мире яблочного пирога, огромный стол, за которым собиралась вся семья, — кто делал уроки, кто разговаривал, кто вязал, рисовал или просто мечтал…
А теперь храбрый рыцарь без страха и упрека отправлялся на выручку какой-то мерзкой холодной рептилии, принадлежащей женщине его мечты. Да уж, мир действительно так странно устроен.
Стэн вернулся, чтобы взять фуражку.
— Если ты увидишься с тетей Мелли до меня, скажи ей, что я очень ей сочувствую. Жаль, что ее сын оказался таким садистом.
— Думаю, она бы все только одобрила, если б узнала, в чем выражается мой садизм.
Майлз не собирался раскрывать тайну Стэна кому бы то ни было, несмотря на то, что все члены семейства Сайзмуров и были достаточно близки. Стэн сам волен решать, кому можно доверить свои чувства. Впрочем, если судить по его теперешнему поведению, к доверительной беседе он расположен меньше всего.
— Будь осторожнее, после дождя ветки сырые и скользкие, — крикнул вдогонку начальник полиции Хартлпула.
— Понял, в живых останусь.
Стэн не очень хорошо разбирался в повадках столь странных друзей человека. Его внимание больше привлекали сами люди. Еще ребенком он любил наблюдать за взрослыми. И, хотя не всегда понимал их поступки, предпочитал держать свое мнение о них при себе. Так безопаснее.
Гейл Лапойнт не находила места от волнения. Она пыталась держать себя в руках. Но столько вопросов нужно решить, когда начинаешь с нуля. Порой ей казалось, что она не вынесет всего этого.
Впрочем, утверждать, что все в ее жизни теперь начинается с нулевого цикла, было бы неправильно. Вовсе нет. У нее есть Риччи и Ли Энн. Так что она совсем не одинока. И скучать, оплакивая свой неудавшийся брак, ей тоже некогда. Ее дом стал похож на цирк-шапито, который, бывало, заезжал в их городок, когда Гейл была совсем маленькой.
Ее близнецы не давали ей впасть в отчаяние. Они вселяли надежду. Гейл никогда не думала, что способна любить так сильно, как любила этих двух крошечных полусирот. Да, ее дети — полусироты при живом отце. Странно и горько… Но кто виноват, что мужчина, которому она отдала свое сердце и ради которого бросила все, не захотел принимать участия в судьбе двух малышей? Теперь они только ее, как сказал Роджер Шерлоу, прежде чем уйти от них.
Это так унизительно, размышляла Гейл, расхаживая вокруг старого раскидистого дуба и прикидывая, не превратился ли в мумию несчастный Пе-Пе за то время, пока там висит…
Она всем объявила, что положить конец браку с Роджером это исключительно ее идея. А причина, приведшая ее к такому решению — инфантильность мужа. Роджер отказывался взрослеть и брать на себя обязанности главы семейства. Так, в общем, и было, за исключением того, что на самом деле он бросил ее. Гейл искренне надеялась, что отцовство заставит его возмужать и остепениться. Но ничего не вышло. В конце концов разочаровавшаяся женщина поняла, что их совместная жизнь не более чем иллюзия. Красивая сказка, которая потеряла все свое очарование, как только в нее вторглись реальные жизненные заботы. Сказка, в которой нет места даже детям.
Роджер хотел отдать близнецов или своим родителям, или отцу Гейл, все равно кому. Ему было абсолютно наплевать, сколько любви достанется им. И когда жена заявила, что не собирается спихивать детей кому-либо, он оставил их всех троих.