Мне казалось, что в официальном браке мой муж будет пользоваться мною на полную катушку. Он будет использовать мои мысли, чувства, тело и при этом вряд ли сможет дать мне то тепло, в котором я бы могла согреться, а еще будет изводить меня сценами ревности и различными скандалами. Мне всегда казалось, что брак принесет в мою жизнь одни слезы и переживания. А из-за этого я замкнусь в себе и буду жутко комплексовать. Ни один мужчина, думала я, не сумеет любить меня так, как этого хочу я, и рядом с ним я буду еще больше задыхаться от одиночества, чем без него. Я боялась быть чьим-то любовным трофеем и знала, что вряд ли когда-нибудь смогу выдержать испытание браком.
Глядя на дождь и не убирая своего лба от запотевшего стекла, я почему-то вспомнила свои неудачные отношения с мужчиной, который лишил меня последних иллюзий. Мы познакомились на работе.
Я выписала ему путевку, а он оставил мне свою визитку и попросил позвонить. Я позвонила. Мы вместе поужинали и после того, как он приехал после отдыха, начали встречаться. Сначала все было хорошо, а затем… все как всегда. Он начал на меня давить и пытаться меня переделать. А я хотела быть такой, какая я есть, но рядом с ним это было невозможно. Если мужчина лишает женщину иллюзий, то она теряет веру и становится опасной. Именно такой в один прекрасный момент стала я. Я мечтала о блистательной судьбе и не могла найти то, что смогло бы сделать меня счастливой. Всю свою жизнь я стремилась к любви, но она оказалась для меня недосягаемой высотой. Я так и не осилила искусство любить. Я не виновата в том, что эта задача оказалась мне не по силам.
И вот теперь мои мысли текут совсем в другом русле. Мой жизненный цикл нарушен. Мои мысли об ускользающей мечте под названием любовь остались далеко позади. Все так быстро переменилось! И я с ужасом закрываю глаза и думаю о том, что же будет дальше…
А самое главное, что я и сама не могла понять и объяснить, как так получилось, – зачем я убила Влада. Я вспоминала бездыханное тело лежащего у сосны мужчины, глядя на которое я испытала массу противоречивых чувств, начиная от вины за то, что я оборвала жизнь этого человека, – а я ведь ему ее не давала (значит, не имела права ее забирать), – и заканчивая тем, что этот кошмар прекратился, мне нечего бояться, потому что Влада в этом мире больше нет. Не думала, что в моей жизни настанет такой день, когда мне придется искушать собственную судьбу и играть с ней в непонятные игры. Сначала я сбиваю машиной Илью, а затем непроизвольно убиваю Влада…
– Что же будет дальше? – вновь повторила я свой вопрос и почувствовала, как меня зазнобило.
– Светка, ну ты как?
Я повернула голову и увидела стоящую рядом с собой Наташку, на голове которой виднелась бинтовая повязка, закрепленная пластырем.
– Наташа, что это?
– Повязка, – показала на свою голову Ната.
– Я вижу. У тебя что-то серьезное?
– Да нет. Особо ничего. Но немного подштопали.
– Швы наложили?
– Ерунда. Потом снимут. Удар сильный, оказывается, был.
– Тебе больно?
– Ну как сказать? Неприятно.
– Ты держись. Я знаю, что больно.
– Куда я денусь…
Увидев проходящую мимо нас медицинскую сестру, которая только что вышла из операционного блока, мы тут же бросились к ней и чуть ли не в один голос заговорили:
– Простите, вы не скажете, как самочувствие мужчины, которого оперируют?
– Пока ничего сказать не могу. Операция идет полным ходом.
– Ну он хоть живой?
– Живой, – устало улыбнулась женщина, но затем сразу же приняла серьезный вид. – Ранение очень серьезное. Задеты жизненно важные органы, поэтому что-либо прогнозировать нельзя.
– А надежда-то хоть есть? – Я посмотрела на женщину умоляющими глазами.
– Надежда всегда есть. А как же без надежды?
Без надежды никто такие операции делать не будет. А вообще, мужчина молодой, крепкий, может и выкарабкаться. Организм сильный, сопротивляется. А вы ему кто?
– Это его будущая жена, – тут же представила меня Ната.
– Наташа, прекрати! – Я в очередной раз захотела провалиться сквозь землю.
– А что прекращать-то? Я говорю как есть. Он на ней жениться пообещал.
Женщина вновь устало улыбнулась.
– Ждите. А еще лучше домой езжайте. Звоните и узнавайте. Неизвестно, сколько вам здесь сидеть придется.
– Ни в коем случае не уезжайте! – подошла к нам другая медсестра операционного блока. – Уже милиция выехала. Вам нужно ее дождаться.
– Зачем?
– Затем, что к нам в больницу привезли человека с огнестрельными ранениями. Мы просто обязаны сообщить это милиции и все, как положено, зарегистрировать. Вы же свидетели. Должны будете пообщаться с милицией, ответите на вопросы.
– Да нам домой нужно ехать. – Наталья тут же посмотрела на часы. – Времени-то уже сколько! Мы с милицией в следующий раз встретимся.
– Нет, девочки, вам нужно ее дождаться.
– Да какая милиция? Время действительно позднее, – согласилась я со своей подругой. – В милиции ведь тоже люди работают, а это значит, что им по ночам спать положено. Зачем людей отвлекать от работы…
Не успела я закончить свой вопрос, как из операционного блока спешно выбежала женщина-врач и быстро произнесла:
– Срочно нужна кровь второй группы!
– У меня вторая группа, – тут же ответила я.
– Вы согласны?
– Конечно… Берите сколько потребуется.
После того как я отдала часть своей крови Илье, я почувствовала головокружение, шум в ушах и общую слабость. Наталья сидела в приемном покое и общалась с людьми в милицейской форме, рассказывая им о том, как на дачу ворвался Влад и между двумя братьями завязалась перестрелка. Сев на стоящий рядом с ней стул, я прислонилась головой к стене и подтвердила показания подруги, назвав при этом адрес своей дачи. На вопрос по поводу того, что Илья делал на моей даче, мне пришлось придумать сказку о том, что он просто устал от всей городской суеты, от собственного бизнеса и неограниченного количества дел, попросил уединения и захотел немного побыть в одиночестве, чтобы снять накопившуюся усталость, поразмышлять и покончить с нечаянно нахлынувшей тоской и депрессией. Что касается Влада, то мы обе промолчали про то, что я погналась за ним с пистолетом. Свой рассказ мы закончили на том, что раненый Влад попытался произвести еще один выстрел, чтобы добить своего брата, но так как в патроннике больше не оказалось патронов, его попытка не удалась, и он в спешке покинул дом. Когда многочасовая беседа закончилась, мы встали и вновь направились к операционной. Я шла, крепко вцепившись в Наташкину руку, и немного пошатывалась.
– Света, тебе совсем плохо?
– Голова кружится. Я еще никогда так много крови не сдавала.
– Тебе сладкого чая нужно. Да лечь полежать.
– Позже.
– Что позже-то? Ты выглядишь как покойница, – испуганно покосилась на меня Натка.
– Наталья, вот идем мы с тобой по коридору, взявшись за руки, и плакать хочется от нашего вида…
– Почему?
– Да потому. Я только думаю, какие же мы с тобой несчастные…
– Почему это мы несчастные? – тут же воспротивилась моим словам Наталья.
– Я обессиленная. Того и гляди рухну на пол и отойду в мир иной, а у тебя на голове чепец прикольный из ваты с пластырем… Тебе вообще голову зашили, тебе сейчас все простить можно. И зачем я на тебя злилась? Как же я сразу не поняла, что тебе голову пробили? Злиться на тебя – последнее дело. Ты мелешь все, что ни попадя. Так вот идем с тобой такие несчастные… Одна стала бескровной, другая с пробитой головой… И пожалеть-то нас некому…
– А нас не нужно жалеть! Мы жалости не терпим! – не согласилась со мной Наталья. – Ничего страшного, что мы со стороны так жалко выглядим, что у нас крови нет и голова пробита. Зато внутри такая силища, что никому не снилось!
Я с трудом улыбнулась и тут же бросилась к вышедшей из операционной уставшей женщине:
– Простите, а операция уже закончилась?
– Закончилась.
– И что?
– Что значит ваше «что»?
– Он жив?
– Простите, а вы пострадавшему кем приходитесь? – обратила свой вопрос ко мне женщина.
– Она его будущая жена, – сразу сообразила Наташка. – Так вы нам скажете, он жив или нет? Свадьба-то будет?
– Насчет свадьбы пока не знаю. Но мужчина жив.
– Что значит это «пока»?
– Его состояние сейчас не просто тяжелое, а очень тяжелое. Критическое. Но будем надеяться на лучшее. Это вы ему свою кровь отдали?
– Я.
– Я так и подумала. Уж слишком вы бледная. Поезжайте домой. Хорошенько выспитесь. А нам лучше звоните. От того, что вы будете у дверей тут сидеть, ничего не изменится.
– А вдруг еще кровь потребуется?
– Не потребуется. Во всяком случае, ваша, – устало улыбнулась женщина. – Вы так выглядите, что вам самой скоро кровь потребуется.
Кивнув, я взяла Наташку за руку и направилась к выходу.
– Если операцию выдержал, значит, выкарабкается, – сделала вывод Наташка, быстро спускаясь по больничным ступенькам.
– Ты думаешь? – спросила я свою подругу с надеждой.
– Я в этом просто уверена. Чует мое сердце, что скоро играть нам свадебку!
– Не играть.
– Почему?
– Потому что я Влада убила, – сказала я ледяным голосом, как только мы вышли из больницы.
– Как убила? – Наташа вытянула руку, для того чтобы поймать машину, но тут же передумала и опустила ее обратно.
– Да, Ната, не свадебку играть будем, а скоро тебе узелок мне в тюрьму собирать придется.
– Не говори глупости!
– А это не глупости. Менты уже, наверное, на мою дачу поехали. Совсем недалеко от моего участка лес. Уж они лес обязательно прочешут. А в том лесу труп Влада, лежащий лицом вниз.
– А как они узнают, что это ты… его… – Видимо, Наташкины нервы окончательно сдали, и она закрыла свой рот ладонью, для того чтобы не закричать от охватившего ее ужаса.
– А там и знать нечего. Рядом с трупом валяется пистолет с моими отпечатками пальцев…
Глава 13
Я смотрела на Наташку глазами, полными слез, и пыталась побороть страшное головокружение.
– Светка, но ведь это была самооборона, – только и смогла произнести она.
– Какая, к черту, самооборона? Раненый, хромающий Влад от меня убегал, а я гналась за ним с пистолетом и, как только мы забежали в лес, тут же убила. Он на меня не нападал. Он, наоборот, от меня убегал, а я его хладнокровно грохнула в спину. О самообороне не может быть и речи.
– Но ведь у тебя не было другого выхода! – почти крикнула Натка.
– Какого выхода?
– Я же тебе говорю, что другого выхода у тебя не было. Ты действовала по обстоятельствам.
– Ты понимаешь? Я человека убила!
– Понимаю. Только если бы ты его не убила, то он сам бы нас грохнул. Вернулся бы и отправил нас всех на тот свет.
– Наташка, о чем ты говоришь? Он еле шел. У него была только одна цель – убежать как можно дальше и остаться в живых. Он был в таком виде… Если бы ты только видела, как жалко он выглядел.
– Но ты же сама была невменяемая! Ты же в тот момент находилась в состоянии шока. Ты знаешь, как это называется?
– Как?
– Убийство в состоянии аффекта.
– Это еще доказать нужно.
– Будет нужно – докажем.
– Ага. Каким образом?
– Света, в конце концов, у тебя есть Илья.
– А при чем тут Илья? – в недоумении развела я руками.
– И ты еще спрашиваешь, при чем здесь Илья?
– Спрашиваю. Только, пожалуйста, не говори, что он мой будущий муж. Я не хочу это слышать.
– Не буду.
– Спасибо. Ты очень любезна.
– Он от тебя теперь всю жизнь не отделается. Ты ему вон сколько крови отдала! Сама стала на труп похожа. Он наймет тебе хорошего адвоката и тебя вытащит. Ты избавила его от наглого воришки-братца. Да он тебе по гроб жизни должен! Он весь суд купит, с его-то деньгами. Не бери в голову! Да с Ильей тебе в этой жизни вообще бояться нечего!
– Наташа, а если Илья не выживет? – холодно задала я вопрос.
– Как? – захлопала глазами Наташка.
– Так. У него же состояние тяжелое и даже критическое. Кто меня из тюрьмы вытаскивать будет?
– А если выживет?
– Если даже и выживет, то пока еще он придет в себя… Пока встанет на ноги… Время пройдет, а меня не сегодня, так завтра арестуют.
Не говоря мне ни слова, Наталья тут же вышла на дорогу и остановила одиноко проезжающую мимо нас машину, назвав при этом адрес моей дачи и предложив водителю хорошую сумму.