Мужики устало согласились, и я пошла к соседнему столику договариваться о машине.
— Прошу прощения уважаемые, что прерываю своей дерзостью ваш важный разговор. Нам нужна машина — мои друзья сбились с пути. Так что, нужен самый лучший водитель и хорошая машина!
— Мир твоему дому, уважаемая! В какую сторону предполагаете ехать?
— Нам в Мишраим, уважаемые. Моисеево стадо сбилось с пути, — пошутила я, и арабы ответили беззвучным смехом. Египет — Мишраим или Миср — до сих пор любим в этом мире, словно ворота в другие миры, где странные пришельцы пытаются и сегодня разгадать тайны Востока и исчезнувших миров. — Заплатят хорошо, почтенные!
Чернобородый в небрежно намотанном на лысую голову тюле, лишь смутно напоминавшем чалму, зыркнул на мальчишку-служку и тот с поклоном подошел ко мне.
— Мадам, мой брат сейчас отдыхает в комнате наверху. Неужели гости решат отправиться в дорогу днем? Это неудобно!
Мальчишка был прав. Жара в вонючем авто, несущемся по раскаленной пустыне — это самоубийство. Я попросила официанта отвести нас в каморки, чтобы дождаться ночи. Мальчишка остался рядом у моей двери — то ли делать ему было нечего, то ли решился охранять богачку, арендовавшую в столь рискованный путь автомобиль и его старшего брата.
— Эй, Ахмад, неси кальян и финики сюда! — Я сунула ребенку мятую бумажку в руки. — И купи себе халявы и молока!
Мальчонка исчез в темном коридоре. Я оглядела комнату: обязательный маленький столик с двумя продавленными серыми от грязи креслами, прожженная пластиковая пепельница под мрамор, да пара немытых стаканов с высохшей заваркой. Грязный коврик и огромная кровать, на которой, кроме куска поролона, не было ничего. На стене висело в рамке произведение искусства — голографическая фотография Каабы с водоворотом белых фигур, кружащих возле святыни мусульман. Окон не было — привычное дело. Солнце здесь так невыносимо жжет, что приходится выбирать — или свежий ветерок поутру, или плавящая все неумолимая жара, выдирающая из тебя кишки и режущая ножом твою иссушенную кожу. Я сбросила одежду и заплела потуже косы. Спать на поролоне, конечно, не буду — сколько крови, вшей и грязи таит эта кровать? Оттащив к двери тяжеленный столик с дребезжавшими стаканами, я подняла на кресла пыльный коврик. Оторвав от поролона кусок, вытерла пол. Свернутую одежду положила под голову. Мобильник включила на зарядку и, в ожидании кальяна, попыталась уснуть.
Глава 14. Навстречу неприятностям
Сон прыгнул на меня, как хищный оголодавший зверь и утащил куда-то в подводные миры моих мечтаний. Мне снился мой любимый. Как он улыбнулся на прощание и сказал, чтоб не запирала дверь — вернется, проводив друга в аэропорт, через полчаса. Как он нежно прижал меня, будто чувствовал, что это в последний раз. Как прошептал «ты же знаешь, мы должны подумать, как жить дальше». И тихо ушел в никуда. Мне казалось, что кто-то кричал и свистел, что мой Ваэлька вернулся и надо открыть дверь, да я подевала куда-то ключи и никак не могу справиться с замком… Я открыла глаза. Теплый гранитный пол устал впитывать влагу и капельки моего пота нарисовали силуэт на серых плитах. В дверь отчаянно колотили. Мобильный разрывался от звонка. Снизу слышались проклятья и стрельба. Мама родная, это же что такое?
Сначала я схватила мобильник, а другой рукой стала натягивать на себя сумочку и одежду. Дверь — и так весьма непрочная — трещала по швам. Среди арабских визгов слышался смачный родной мат.
— Володька, эти черножопые стащили все наши бабки. И камеру, абанамат, в газенваген! Она ж пятьдесят семь тысяч баксов стоит, родная!
— А ты ори громче — вдруг они русский понимают?! — Братцы, там какая-то хрень внизу — стреляют и дерутся! Где наша подружка-то? Еще не улизнула? Ахтунг, быстронах отсюда!
— Алло! — в трубку ворвался, вместе с шумом каирских пробок, голос Маркуса. — Ты куда сбежала, сестра? Мы тебя ищем! И что за крики вроде бы на русском я слышу?
— На кой вы ищете меня, уважаемый друг моего мужа? Вы уверены, что хотите мне помочь? — я прикрыла ладонью мобильный…
— Конечно! Я знаю, где Ваэль, я приехал в Каир и все выяснил. За тобой послал Саида, а тебя нет! Срочно приезжай в Каир… На улице Пирамид подойди к торговцу хлебом и скажи, что ты — сестра Патруса и зовут тебя Демьяна. Он отведет ко мне…
Патрус, Демьяна… Как бы не забыть… А он уже бросил трубку. Даже не спросив, где я… Оттащив столик, я открыла задвижку и выглянула в притихший коридор. Мои русские братья стояли с заломанными руками и скованные цепью. Мимо них шныряли какие-то люди в странной синей форме с калашниковыми наперевес. Мальчонка со своим сонным братом-водилой стоял в наручниках возле другой стены. Я вышла навстречу неприятностям.
Глава 15. Мой первый допрос
В ожидании допроса мне ничего не оставалось, как следить за вялым полетом скрипящего пыльного вентилятора над головой. В комнатке не было дверей — дверью служил стол служивого, на котором дымился ароматный чай. Пекло так, что даже муравьи попрятались в щели. Солдат, причмокивая, пил обжигающую жидкость, потирая пальцы, и курил какую-то дрянь. У меня он отобрал все, кроме сигарет. Курево здесь уважают. Хоть и смолить бабе — грех. Я затянулась, когда карболитовый старенький телефон затренькал и солдатик ожил. Меня повели через омертвевшую под зноем площадь в другое приземистое здание. Кабинетики, рамки, скучающая охрана на этажах. В дверь меня вежливо затолкнули и служака, сопровождавший меня по коридорам, остался снаружи.
За столом сидел красивый парень с обожженным наполовину лицом. Левой рукой он что-то быстро писал, рассматривая мой паспорт. Я присела. Возражений не последовало.
— Так ты русская, — нараспев, чуть картавя, констатировал левша. И снова уткнулся в бумаги. Прошло с полчаса. Устав заполнять бланки и не вынеся моего молчания, он включил вентилятор на своем столе. И заговорил со мной по-русски.
— Расскажи, зачем ты здесь.
— Я искала своего мужа. Он араб. Я сбилась с пути. Не знала, что попала в Ливан… Хочу домой.
— А с русскими как встретилась? О чем они просили? Свидетели утверждают, что они ждали тебя в том кафе на станции.
— Да я этих телевизионщиков там впервые увидела! Парни снимали сюжет для новостей.
— Сюжет, говоришь… Знаю я их сюжет — наркотики они тут забирали, а в Россию перевозили. Вот и весь твой сюжет! Два года мы с русскими коллегами выискивали тех, кто перебрасывает эту дрянь в вашу страну!
— Да они даже не курят травку!
— А в этом бизнесе наркоманов почти нет. Им же товар сохранить надо. А ты им помогала, авто искала! Сядешь в нашу тюрьму, мадам.
— Да вы что?! У меня муж — араб. Я его искала.
— Как мужа зовут? Где родился? Кто вас поженил?
Я медленно отвечала. К счастью, вспомнила нашего адвоката, помогавшего оформить все брачные бумаги. Садат зовут. И телефон простой — 0120-89-89-89. Следователь набрал номер. Садат оказался на какой-то встрече в Сирии. Поручился за меня. И даже попросил передать трубку.
— Мадам, я обещал заплатить за вас три тысячи долларов, пока проверяют ваш паспорт и пробивают по данным Интерпола. Внести всю сумму могу через час после переговоров в Дамаске — лишь доберусь до банка. Вы говорили, у вас богатая сестра в Англии. Говорите ее телефон — я объясню ей ситуацию. А вас после перевода денег отпустят. Возвращайтесь в Египет. Паспорт отдайте в Каире в мое представительство в Гизе — там его подготовят для оформления арабского паспорта для вас, как жены араба. И будешь тогда разъезжать по всему арабскому миру без проблем — это ведь наш ответ вашему Шенгену, хе-хе! Ну, все. Удачи!
Следователь лениво посматривал на меня своими умными глазами. Где же он обжег так лицо, что остались почти язвы? Неужто, искал наркотрафики в пустыне? Или пререзагорал с подружкой у моря?
Меня увели обратно в каморку со служивым и вентилятором. К утру деньги перевели и меня без объяснений вытолкали на улицу. Даже вернули паспорт, разукрашенный какими-то штампами с орлами. Из денег оставили какие-то крохи плюс карточки. А связка ключей, мобильный и диск «Аварии» испарились — должен же охранник оставить себе на память о белой арестантке какой-нибудь сувенир…
Я попросила такси отвезти меня на вокзал. По дороге вспоминлся другой следователь в моей жизни — маленький, весь в золотых кудряшках и пронзительным взглядом серых глаз. Моя дорогая подруга Светка была следаком — самым настоящим следователем в погонах и с оружием.
Мы с ней столкнулись в коридоре нашей Конторы — она сказала, что ее зовут Светланой и что она очень похожа на Аллу Пугачеву — я уточнила, что Светлана гораздо стройнее и красивее, после чего мы не расставались. Даже муж-профессор был не помехой нашим дружеским загулам и исчезновениям. Больше всего любила Светка попариться в сауне, а затем, по пьянке, будучи нагишом, разбирать и чистить пистолет. Я же ее фоткала и наши фотосессии были шикарней, чем любой выпуск «Плейбоя». Затем мы, обнявшись, голые и счастливые, пели с ней тривиальные застольные песни о Родине и любви, и возвращались по домам — я в свою холодную одинокую хижину отшельнциы, Светку же поджидал нервный профессор. Мужик не пил и не курил, Светку он очаровал много лет назад, когда был почти хиппи и пел в институтском ансамбле, куда она бегала на танцы. Профессор пытался устраивать жене скандалы, но следак Светка, икая и пыхтя, брала сковородку, доставала пистолет и шла молча на врага. Муж получал от нее немало синяков и тумаков, но об этом молчал. В его институте были уверены: бьет профессора негодяй-сосед по коммуналке на Тверской, в которой и проживала свою яркую жизнь наша великолепная Светлана. Уезжать из родного дома следователь отказывалась, так как дома бывала редко, а если и бывала, то в такое неурочное время, что раззорилась бы на такси, если бы решила-таки перебраться в уютное отдельное логово где-нибудь в Бутово. Иногда мы со Светкой встречались у каких-то чебуречных и выпивали среди алкашей по сто грамм: ей по обыкновению надо было лететь в очередную длительную командировку на край света, где никак не могли расследовать без ее блестящих (когда трезва) мозгов, какое-нибудь очередное сложное дело. Ее натура была так оптимистична, что по возвращению, вместо того, чтобы убивать меня нудными рассказами о сложностях следствия, Светулькин подробно делилась своими походами в баньку с местными силовиками. Больше всего мне запомнилась ее поездка в Сибирь, после которой Светик отказалась смотреть любую порнушку на наших девичниках, так как это было детством в ее понимании — оторвавшись в сауне с пятью сибиряками сразу, она объявила подружкам, что вот и побывала в космосе и теперь Валентина Терешкова не такой уж и идеал для нее, простого следователя.
У Светки невозможно было узнать хоть какую-то информацию о ее работе, но всегда после караоке она, почистив оружие, требовала провести допрос. Так как из обстановки были стол с салатом, я и телевизор, Светка всегда вызывала на допрос меня. И вдалбливала в мою непросвещенную пьяную башку, что люди, когда говорят правду, глаза косят влево, а вот при вранье поворачивают глазки вправо и наверх. Это я запомнила на всю жизнь и с улыбкой сейчас подумала — вот ведь где пригодилось!