Маша осталась довольна. Да что там довольна! Завизжала от радости и бросилась ему на шею! Он чувствовал себя таким счастливым! Кулончик тут же надела и с тех пор никогда не снимала. Разумеется, украшение было на жене и в тот день, когда ее убили. А вот на похоронах об этом не вспомнил. До того ли было...
- Ну так что? Он самый?
- Да. Похож.
- В деле об убийстве твоей жены всплыли новые факты, - устало сказал майор. - Горанин нашел свидетеля. Житель Мамонова видел у сарая Павновых человека, по описанию похожего на Косого. То есть улики Павнову подбросили. Ломик и куртку. Косому она впору.
- Почему же Герман сам не предъявил мне для опознания кулон?
- Спроси что-нибудь полегче. Наш великий Горанин - человек со странностями. Попробуй тронь его - искры из глаз посыплются. Ну, ты как? В норме?
- Почти. А как же показания сторожа? Который видел Павнова, да еще с ломиком в руках?
- Он их изменил. Сказал, ошибся, мол. Куртка, испачканная в крови, сбила с толку.
- Теперь ему предъявят для опознания труп Косого, и Федор без запинки скажет, что видел именно этого человека выбегающим из больницы. С ломиком в руках, - с горькой усмешкой сказал Завьялов.
Майор пожал лечами:
- А, по-моему, картина ясная. Косой полез в больницу за наркотиками, дать отказалась, он ее и убил.
- Почему бы Косому не воспользоваться тем же ломиком и не взломать сейф? Почему он бросил его и убежал, прихватив какой-то кулон? В конце концов, почему не продал его, хранил столько времени в кармане? Майор развел руками:
- Ну, ты и вопросы задаешь! Неужели же хочешь, чтобы парень остался в тюрьме? Я про Пав-нова говорю.
- А его еще не отпустили?
- Отпустят.
- Лихо работает друг Герман! - не удержался Завьялов. - Смотри-ка, все условия выполнил! Убийца наказан так, как мне того хотелось. Павел выходит на свободу. А сам Горанин - в мэры.
- - Что ты об этом слышал? - пристально глянул на него майор.
- Да так. Предполагаю. Наш Герман Георгиевич — большой человек. Даже прокурорской должности ему мало. И осечка с Павновьш - пустяк. Все равно убийца найден. Мне надо подписать протокол опознания кулона?
- Надо бы. Может, в прокуратуру завтра зайдешь?
- Что ж. Зайду. Я уверен, это тот самый кулон. Который был у Маши.
- Какие-нибудь особые приметы?
- В этом деле все вещи могут быть только теми самыми вещами. Мистика какая-то!
- Ну так что? Дело подходит к концу? Горанин закроет его в связи со смертью главного подозреваемого и уберет в архив. В город вернется покой, а то мои бабы только об этом и говорят, - вздохнул майор. - Помешались, черти, на маньяках! Повезло, что Косого кто-то придушил, честное слово! Я б ему лично благодарность объявил!
- А я бы воздержался. Что ж, спасибо тебе, Борисович. - Завьялов поднялся из-за стола.
- Не за что. Ты заходи, Саша, всегда рад тебя видеть. С тех пор, как ты ушел, работать стало не с кем. Все под Горанина ложатся, берут во внимание только те факты, что на поверхности, и торопятся поскорее спихнуть дело. Все упростилось до невозможности. Видно, мне на пенсию пора. Буду на даче грядки пропалывать да огурцы поливать. Борисович городу больше не нужен. Так-то... Погоди, я тебя провожу.
- Может, вместе пойдем?
- Не. Я еще посижу; - вздохнул майор. - Все одно дома выспаться не дадут. Внучка капризничает, жена злится. А я, как всегда, виноват во всем. На отдельные квартиры дочерям не наворовал. Я ж не Горанин.
Они вышли на улицу. Майор крепко пожал Александру руку:
- Ну давай, капитан Завьялов. Удачи тебе!
- И ты держись. Жене привет.
- Обязательно!
Улицы города стремительно пустели. Было темно и холодно. Когда бежевые «Жигули» затормозили у автобусной остановки, он вздрогнул от неожиданности и обернулся: кому это так повезло?
- Александр Александрович! - высунулась из тайны Вероника. - Садитесь!
- Какими судьбами? - спросил он, очутившись в теплом салоне.
- Я вас искала, - сказала девушка, трогаясь с места. Машину она водила аккуратно, не лихачила. - Вчера звонила вам весь вечер. Хотела сегодня заехать в страховую компанию, но потом подумала, что Это неудобно.
- Да уж! - не удержался он. - Мне и так сегодня досталось! Не хватало еще, чтобы коллеги начали сплетничать обо мне и дочери мэра!
- Дождалась, когда закончится рабочий день, увидела вас на автобусной остановке, но вы поехали не на Фабрику.
- Ты что, ехала следом за автобусом?! Завьялов с досадой подумал, что потерял бдительность. Не заметал машину Вероники, растяпа!
- Да, - тряхнула она белокурыми локонами
- Опять без шапки? Простудишься
- Я же на машине... Мимо остановки, где вас подобрала, проехала восемь раз. Это был девятый. Город-то у нас маленький.
- Но зачем? Что случилось?
- Вы ведь его не предадите?
- Кого? Германа?
- Да.
- Ну раз я этого еще не сделал
- Понимаете, у него много врагов. Это только кажется, что Герман - всеобщий любимец. Не оставляйте его. Вы его единственный друг.
- Ника, ты знаешь, что у Германа есть гражданская жена? - как можно мягче спросил он -Есть дочь, а на днях родился внук?
- Внук? У Германа?
Кажется, тот факт, что ее любимый мужчина уже дедушка, Веронику поразил.
- Твоя мама права, ты всего-навсего заложница его амбиций.
- Фу ты, как пышно! Фраза точь-в-точь в духе моей матери! - фыркнула Вероника. - А вы ей подпеваете!
- Я переменил свое мнение относительно Аглаи Серафимовны, после того как с ней поговорил. А после визита к Вере Васильевне понял, почему твоя мама против вашего брака с Германом. Она права.
- И почему?
- Видишь ли, у Германа есть тайна. Он ...э-э-э... не совсем здоров.
- То есть?
- Иногда Герман совершает странные поступки, - осторожно сказал Завьялов.
- А другие разве не совершают?
- Я пока не готов об этом говорить. Мне надо проконсультироваться со специалистом. Но лучше бы тебе держаться от Германа подальше.
- Ха-ха! Если бы я вас знала чуть хуже, подумала бы, что мама дала вам взятку! Мы почти приехали.
Вот и его дом. Вероника замолчала, заезжая на асфальтированный пятачок. Заглушив мотор, повернулась к нему:
- Можно зайти на чашку кофе? Он слегка растерялся:
- Пожалуйста. Но у меня... Я не жду гостей. Гостью. Холостяцкая квартира, моя жена... Словом, я не знаю.
- Как же вы не похожи на Германа! - не удержалась Вероника. - Знаете, как в таких случаях ведет себя Горанин?
- Как?
- А вот так!
Вероника приблизилась, обняла за шею и приникла к его губам. Он ответил на поцелуй и подумал, что еще ни разу в жизни не оказывался в такой нелепой ситуации. Прежде чем впервые поцеловать Машу, он с неделю просчитывал все возможные варианты и приготовил целую речь на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. То есть, если потребуется продолжение. Тогда, как честный человек, он сделает предложение и так далее, и тому подобное. Целоваться просто так, без серьезных намерений, да еще с девушкой лучшего друга... Черт знает что!
- А после этого Горанин просто поднимается вместе с женщиной в квартиру, не пытаясь выяснить на леетнице, зачем, для чего и как надолго, — сказала Вероника, оторвавшись от его губ. - Я его за это ненавижу, но тебя, кажется, ненавижу еще больше за то, что ты другой!
Вот тут он растерялся окончательно. Что за цирк? Что ей надо? Ба, у нее истерика!
- Ника, Ника! Да приди ты в себя! - Он погладил ее по голове, словно ребенка. - Пойдем ко мне. Тебе надо успокоиться.
- Да-да, - забормотала она. И открыла дверцу.
Снежная крупа, словно сахарная пудра, моментально осыпала светлые локоны. Его вдруг охватила пронзительная жалость. Ну что же она с собой делает?
«Успокоительное ей, что ли, дать?» - раздумывал он, поднимаясь на пятый этаж. Вероника всхлипывала и, то и дело спотыкаясь, хваталась за него. - «А вдруг у нее аллергия на лекарства? Надо бы Аглае позвонить...»
- Не надо звонить маме, - сказала Вероника, будто услышав его мысли. - Я сейчас поеду. Посижу немного и...
Она опять громко всхлипнула. Он кинулся на кухню, плеснул из чайника кипяченой воды в стакан. Девушка в это время прошла в комнату. Когда он влетел туда со стаканом в руках, она сидела на диване.
- А выпить нет? - спросила Вероника, сделав глоток
- Не надо тебе этого.
- Я расстроилась немного, - пожаловалась она. - Из-за Веры. Я должна была догадаться, что У них есть дети... ребенок... Вы ведь знаете, как это бывает. Мы скрываем от себя наши догадки, бежим от них. Я тянула, сколько могла. И про их Дочь я не хотела знать. И про то, что они могут быть счастливы. Без меня. Или уже счастливы. Вы понимаете? Ты понимаешь? Господи, я никак не определюсь, как тебя называть! И как к тебе относиться!
-Я тоже.
- Мне, наверное, надо идти. Ты извини. За тот поцелуй. Не знаю, что на меня нашло! Вроде бы трезвая, - усмехнулась Вероника.