– Куда летим?
– В Штаты, – как можно небрежней ответила Митрофанова.
Коктейль из уважения и зависти в глазах бармена слегка поднял ей настроение.
Надя покончила с сухариками и задумчиво посмотрела на пивной краник – с него аппетитно слетали капельки любимого "Невского".
Бармен молча наполнил кружку, поставил ее перед Надей. Упреждая вопросы, проворковал:
– От заведения… Как постоянной клиентке.
Надя готова была о заклад побиться: раньше бармен был с ней просто вежлив. А сейчас – понял в ней кого-то вроде бизнес-леди с американской визой и сразу начал подлизываться. Смешно! Но приятно…
Надя взглянула на часы:
– У меня только десять минут… Обязательно брать машину, – она уже усвоила местный сленг, – на целый час?
– Вообще-то – обязательно, – прошелестел бармен. – Но для вас… Видите вон тот компьютер, в углу, у окна? Клиент уже ушел и время свое не выработал. Так что минут пятнадцать у вас вполне есть…
Депешу Полуянову Надя склепала за четыре минуты.
И малодушно бросилась от компьютера прочь: вдруг !
Димка сейчас находится в Сети и ответит ей сию минуту? А ее письмо – как раз не из тех, что требуют немедленного ответа.
* * *
В Степлтоне, штат Вашингтон, в это время было начало одиннадцатого утра, и Полуянов еще спал.
Проснулся Дима за полдень. Чувствовал себя слабым, усталым, разбитым. Но, кажется, здоровым.
Осторожно – ожидая каждую минуту возвращения болезни – вымылся, побрился, покурил, выпил кофе.
Болезнь, слава богу, не возвращалась. Но и идти никуда не хотелось.
Включил в розетку ноутбук. По заведенному ритуалу первым делом вышел в Сеть – проверить свой почтовый ящик.
Еще через секунду Дима тупо смотрел в экран – и глазам своим не верил.
"Мыло" было коротким, стиль – телеграфным. В окошке для писем значилось:
Убили заведующую залом. Дела ужасные. Подробности при встрече. Лечу в Степлтон. Рейс 722 в 8.20. Надеюсь, встретишь в аэропорту.
И подпись:
Надежда.
"О господи! – Дима почесал в затылке. – Что это?
Шутка? Розыгрыш? Бред?
Или – Надя и вправду летит сюда? Одна – летит в Америку, в Степлтон?"
Дима просмотрел информацию, сопутствующую письму.
Отправлено с почтового ящика Митрофановой в двадцать один час пятнадцать минут по московскому времени.
Дима глянул на часы. По местному было 13.45.
Значит, в российской столице сейчас без пятнадцати двенадцать. Полночь. Все добрые люди спят.
Полуянов внезапно разозлился.
Что это Надька вздумала? Кому она здесь нужна? Что за самодеятельность?
Здрасте-пожалуйста: я приезжаю в Степлтон. Как будто это Малаховка. Да и деньги у нее, спрашивается, откуда?
Завтра утром она вылетает. Что за история!
Дима в сердцах набрал Надин домашний телефон.
Так и есть – длинные гудки. Этого и следовало ожидать. Трусливо и шкодливо отключила аппарат. Отсыпается перед полетом.
"Ну-ну, – зло подумал Дима. – Наверное, она не одна это все решила. У нее там, в Москве, конечно же, есть сообщник по данному предприятию. И я его знаю.
Это – Сашка. Он, ее верный раб, наверняка завтра повезет Надьку в Шереметьево".
Полуянов набрал московский номер приятеля. Бесполезно. Откликнулся автоответчик: "В настоящий момент никого нет дома. Оставьте после сигнала свое сообщение". Все вранье. Дома Сашка. Дрыхнет. Захотелось проорать на автоответчик: "Какого дьявола Надька летит сюда?! Останови ее!" – но Дима решил, что это глупо. Повесил трубку.
И что теперь? Писать ей гневные письма? Что толку!
Наверняка она отправляла электронную депешу из клуба – и больше до отлета в свой почтовый ящик не заглянет.
Дима еще раз прочел Надино письмо:
Убили заведующую залом. Дела ужасные…
"А ведь для того, – подумал, – чтобы Надежда, стойкий оловянный солдатик, призналась, что "дела ужасные", нужно, чтоб в самом деле произошло что-то дикое. Она действительно должна сильно перепугаться.
И ей действительно, пожалуй, нужна помощь. И она думает, что помочь ей могу только я. Не Сашка, не кто-то еще, а я. И поэтому она, не считаясь с расстояниями и деньгами, – летит сюда".
"Будь ты проклята. Пола Шеви! – полыхнул яростью Дима. – Что ты наделала, какие темные силы ты подняла и взбудоражила!" Он закурил очередную сигарету и тоскливо подумал: "Надя надеется, что я помогу ей. Отстою, защищу, успокою… И не догадывается, что я еще в большем тупике, чем она. Как я могу помочь ей – здесь, в Америке, в одиночку?"
* * *
Домой из Интернет-кафе Надя добралась только к десяти вечера. Время она рассчитывала специально:
Митрофанова знала, что в двадцать два – плюс-минус минуты – во двор со своим Пиратом выходит Мишка с девятого этажа. С Мишкой они в далеком детстве вместе лазили по подвалам и играли в циклопов (из огромного, даже в мальчишеском возрасте, Михи циклоп получался замечательный). Потом их дорожки разошлись, Миша теперь важничал, купил "девятку" с тонированными стеклами и возил на ней шумных, ярко раскрашенных девочек. Но погулять вместе с Надей и Родионом не отказывался никогда. "А сегодня Мишка моим охранником поработает, – решила Надя. – Свинья все-таки Полуянов – сам в Америке сидит, в безопасности, а я в собственный подъезд одна боюсь заходить".
Пират выволок из подъезда Мишку почти вовремя, в три минуты одиннадцатого. Надя радостно бросилась к нему:
– Привет!
– Здорово, Надюха! – просиял Мишка. – А где твой жиртрест? Такса твоя?
– Дома… Я еще только домой иду.., погуляем вместе?
– Базара нет! Жду, выходи.
Надя покосилась на Пирата – дог уже окропил остатки снега мощной струей и теперь преданно заглядывал хозяину в глаза, требуя отпустить поводок.
– Пойдем вместе поднимемся, а? – попросила Надя. – А то в подъезде темно…
Мишка внимательно посмотрел на нее. Наверняка света в подъезде достаточно – на днях приходили электрики, поменяли перегоревшие и разбитые лампы. Но возражать Мишка не стал, только пожал плечами:
– Пойдем! Рядом, Пират, рядом… Да не скули ты, мы не домой.., не домой, понимаешь, болван?
Они забрали Родиона и снова спустились во двор.
Полчасика побродили, поболтали о бывших одноклассниках. Надя все время посматривала по сторонам, то и дело оглядывалась… Все вроде спокойно. Может быть, она зря паникует?
Когда зашли обратно в подъезд, Миха, не дожидаясь Надиной просьбы, вышел вместе с ней на шестом этаже, подождал, покуда она отопрет дверь в квартиру. На прощанье сказал:
– Ты, Надюх, если что – звони. Я сегодня дома.
– О чем ты, Мишка? – фальшиво удивилась она.
– Ни о чем, – буркнул он, заходя в лифт. Когда двери уже закрывались, крикнул:
– Чем сможем – поможем!
Надя прошла в квартиру. Немедленно заперла все замки, набросила цепочку. М-да, все равно ее дом – совсем не крепость. Хоть действительно Мишку зови.
Или Сашку – немедленно вызванивай. Родиона ему оставлю.
Надя поборола трусливые мысли. Взглянула на часы: одиннадцать. И еще – собираться. Так что спать ей осталось всего ничего. А бедному Сашке – и того меньше…
"Сволочь я последняя…" – думала Надя, набирая его номер.
* * *
Поздним вечером Полуянову на мобильник позвонил из Москвы Сашка:
– Я только что посадил Надежду в самолет.
Голос его звучал наигранно бодро. Фоном слышались аэропортовский гул и русское объявление диктора о приземлении самолета то ли из Братиславы, то ли из Ханоя. В Москве уже вовсю разгорался новый день.
– Она летит к тебе, – продолжил Сашка.
– Я догадался, – буркнул Полуянов. – Зачем?
Его вопрос остался без ответа.
– Тебе повезло, красавчик, – сказал Саня. – Встречай ее. – И отрубился.
* * *
Пресловутая граница оказалась затоптанной, полустертой линией. Но, ступая на нее, Надя все равно волновалась. "Современный мир полон символов, – подумалось ей. – Никаких тебе нейтральных полос, колючих проволок, злых собак – границей служит просто грязная черта"…
Надя благополучно миновала фейс-контроль и окунулась в галдеж и сутолоку дьюти-фри. Заграницей тут и не пахло. Дурно одетые тетки катили сумочки на колесах, по углам дремали компании усталых, небритых негров. Сияли витринами магазины, из них выплескивались толпы возбужденных, раскрасневшихся соотечественников. Каждый обязательно волок выпивку и блоки сигарет.
"Здесь, наверное, дешевле, – подумала Надя, поудобнее перехватывая сумку и заходя в магазин. – Может быть, Димке в подарок привезти? Он, кажется, джин с тоником любит…"
Джин Митрофанова не покупала никогда и о цене его понятия не имела. Дошла до рядов спиртного, рассмотрела ценник – десять долларов, не мало, совсем не мало!
Интересно, сколько же он тогда в обычном магазине стоит?
От покупки она воздержалась. Обойдется Полуянов.
И так в кошельке остались кошкины слезы. А если Димка ее не встретит? Если он вообще ее письма не получил?
В желудке противно засосало. "И что? Что я тогда буду делать? В Америке, одна, без денег, без друзей?!"
Сашка, правда, обещал ей, что Полуянову позвонит – сама Надя на личное общение с Димкой так и не решилась. А если Сашка не дозвонится?!
И Надя снова смалодушничала. Купила у тетки в газетном киоске жетончик и набрала номер Сашкиного мобильника. Сказала как можно радостней:
– А я уже – в дьюти-фри!
– Молодец, – фыркнул Сашка. И, упреждая ее вопрос, сказал:
– Дозвонился я Полуянову. Кажется, он не слишком рад твоему визиту. Но обещал тебя встретить.
* * *
Ночью Дима спал плохо и выехал в аэропорт чуть не за два часа до приземления Надькиного самолета: американские пробки, говорил он сам себе. На самом деле ему не хотелось, чтобы Надя очутилась на чужой земле совсем одна. Он пытался исключить даже малейшую возможность этого.
Вырулив с мотельной стоянки, Полуянов включил радио. Местная станция передавала утреннее брекфестшоу: погода, пробки, пути объезда, ночные происшествия.
Вдруг в середине выпуска прозвучали слова, заставившие Диму насторожиться. Он сделал звук погромче.
– Вчера вечером на пляже Конфорест был обнаружен труп мужчины. Мужчина, европейской расы, старше среднего возраста, скончался, по данным полиции, от удушения. Документов при убитом не было, однако, как заявил представитель полиции Нед Салливан, ярлычки на одежде и структура зубных пломб позволяют высказать предположение, что убитый – выходец из страны бывшего Восточного блока, скорее всего из России. Убийство, по словам мистера Салливана, было совершено не в том месте, где обнаружен убитый. Тело доставили в район пляжа Конфорест на автомобиле, а затем тащили его около ста метров по песку, после чего труп был закопан и присыпан песком. Убитого случайно обнаружил человек, прогуливавшийся по пляжу с собакой. Нед Салливан высказал предположение, что убийство – результат разборок русской мафии, докатившихся и до нашего города. Впрочем, заявил мистер Салливан, о справедливости этой версии можно уверенно говорить после того, как будет установлена личность убитого.
Музычка. Призывное: "Оставайтесь с нами, после короткой рекламы – прогноз погоды".
У Димы после сообщения на секунду потемнело в глазах.
Отчего-то ему показалось, что убитый, человек "европейской расы" (то есть белый), "старше среднего возраста" (то есть пожилой), выходец из России, вполне может быть придворным филологом госпожи Шеви – Николаем Петровичем Васиным.