– Значит, кто-то остался после закрытия.., пролез в отдел редкой книги.., сигнализация не работала, замок там ерундовый.., открыл сейф, забрал книги…
– А как он вышел? И рукописи с книгами вынес?!
Охранники же никого не видели!
– Жалюзи, Митрофанова, – снисходительно пояснила начальница. – Жалюзи подняты, окно открыто.
И – пожарная лестница рядом.
– У нас же двор огорожен, ворота заперты! И собак ночью спускают!
– В заборе – дырка, третью неделю починить собираются. А про собак – пока не знаю, почему они молчали, – призналась начальница. И мрачно пообещала:
– Но скоро выясню… Ну, ладно, пошли. А то чайник уже давно закипел.
Обе поднялись: чай они пили в закутке, скрывшись за книжными стеллажами.
– Читателей сегодня не будет, – сообщила Дарья Михайловна. И тут же озвучила план на день:
– Сначала поговоришь со следователем, а потом, раз есть время, наконец картотеку сверим.
– Читателей – не будет? А я-то хотела, чтоб вы Крючкову за бегонию отругали, – пробормотала Надя.
– Не беспокойся. Еще успею, – пообещала начальница. – Это ей с рук не сойдет.
И тут дверь в зал отворилась. Обе вскинули глаза.
– Мы сегодня не рабо… – начала Дарья Михайловна.
– Димка… – прошептала Надя.
На пороге зала стоял Полуянов. Он с удовольствием разглядывал Надину грудь и весело улыбался.
ДМИТРИЙ
– Димка… – осекшись на полуслове, прошептала Надя.
Полуянов, красивый, улыбающийся, подошел к стойке.
Дарья Михайловна с неодобрительным любопытством смотрела на него во все глаза.
– Здравствуйте, девочки, – весело поприветствовал библиотекарш Дима – хотя "девочке" Дарье было уж за сорок. Представился:
– Я – Дмитрий Полуянов, спецкор газеты "Молодежные вести".
– А мы прессу не вызывали, – ощетинилась заведующая.
Полуянов улыбнулся:
– А пресса, дорогая Дарья Михайловна, не такси. Ее не вызывают. Пресса скорей похожа на тараканов. Сама прибегает. На запах жареного.
– Это мой… – Надя попыталась объяснить заведующей, краснея за независимый, почти хамский тон Дмитрия, – ..мой друг детства. Наши с Димой матери очень дружили.
– Совершенно верно, – любезно подтвердил Полуянов, поклонившись заведующей. – И я хотел бы попросить у вас, милая Дарья Михайловна: можно мне похитить у вас Надю? На полчасика.
Заведующую, несмотря на ее строгий тон, тронул любезный красавчик. Однако она, очевидно уже пасуя перед обаянием журналиста, все-таки пробормотала:
– Все комментарии – у директора библиотеки.
– Был я уже у вашего директора, – весело откликнулся Полуянов. – Все мне ваш Михал Юрьич рассказал. И повидаться с Митрофановой позволил.
– Ну, если разрешил Михаил Юрьевич… – пробормотала заведующая. И, демонстрируя, что она здесь тоже далеко не последний человек, приказала:
– Идите, Надежда.
– Я ненадолго, – выскочила из-за стойки Надя.
* * *
Буфет располагался в полуподвале, под сводами палат семнадцатого века – раньше они помещались на месте здания, занятого теперь Историко-архивной библиотекой. Народу было непривычно мало – ведь сегодня посетителей не пускали. Лишь за столиком у окна с табличкой: "Для сотрудников" сидели четыре девчонки из хранилища. Видно, заняли они его по привычке – все прочие столы все равно пустовали.
Девочки с завистливым любопытством с головы до ног оглядели Диму в компании Митрофановой.
Приступ любопытства вызвал журналист также и у буфетчиц, Те были с ним любезны сверх меры.
Чрезвычайное происшествие в библиотеке не повлияло на буфетный ассортимент. За стойкой, как и в любой иной день, громоздились горы ароматных, румяных пирожков – с капустой, яблоками, курагой, лимоном.
– Садись, – приказал Дима. – Я сам закажу.
И Надя, как обычно, послушалась его: он был старше, и он был лидером в их маленькой команде, связке из двух человек.
Она уселась за тот стол, где они менее всего подвергались бы обстрелу девиц-сотрудниц.
Через минуту Полуянов уже принес два граненых стакана с растворимым кофе и пару тарелок, заваленных пирожками. Сел спиной к девчонкам, загородив собой Надю.
– Как ты здесь очутился? – спросила она.
– Решил тебя повидать… – усмехнулся Полуянов, набивая рот пирожком.
– Ты по поводу ограбления?
– Угу.
– А как ты узнал?
Надя терпеливо дожидалась, пока он прожует, и Дима наконец изрек:
– Из хорошо информированных источников.
– Будешь писать о нас?
– Да. Но я уже всю информацию собрал. И решил вот, пользуясь случаем, с тобой повидаться. Так что ты расслабься. Я тебя ни о чем расспрашивать не буду…
Хорошие тут у вас пирожки. Надо приезжать к вам завтракать.
– Буду только рада, – проговорила, улыбаясь, Надя.
Она действительно была очень рада видеть Диму.
Какой он все-таки красивый, обаятельный, уверенный в себе. "Он классный. Он самый лучший, – пронеслось в голове. – Сашка ему и в подметки не годится…
Вот только Вадим, пожалуй… Но что Вадим! Вадим исчез, и не звонит, и носа не кажет… А Дима… Он настоящий друг. С ним чувствуешь себя так спокойно. И уверенно. И можно говорить обо всем".
…Они проболтали за пирожками с кофе невесть сколько времени. Вернее – болтала в основном она: о жизни, о работе, о ночной краже. Дима поощрительно хмыкал, задавал наводящие вопросы.
Вдруг Надежда спохватилась:
– Сколько времени?
– Почти двенадцать.
– Уже?! О господи, да меня ведь Дарья убьет. Все, я побежала.
– Ладно, – не стал удерживать ее Дима. – Мне тоже пора. Надо еще с Михаилом Юрьевичем вашим повидаться.
– С директором?! Так ты ж говорил, что уже встречался с ним!
Дима хмыкнул:
– Мало ли что я твоей Дарье Михайловне говорил.
Надя прикусила губу. О господи! Она ведь только что, незаметно для себя, выболтала журналисту все!
Все, что знала об ограблении. Все, что ей самой по секрету рассказала Дарья Михайловна! Она ведь думала:
Дима и без того уже все знает! А он, мерзавец, сидел и поощрительно хмыкал. И делал вид, что ему все известно!
Да он ее просто использовал! Понапишет теперь с ее слов неизвестно чего!
– Какой же ты негодяй… – с отвращением произнесла она.
– Ты о чем? – удивленно воззрился на нее Дима.
– Все у меня выпытал!
– Да не бойся ты, Надька! – беспечно махнул рукой журналист. – Ты что решила: я тебя подставлять стану?
Да никогда в жизни. И потом, эти твои детали ограбления – перерезали сигнализацию, не заперли с ночи сейф – мало кого волнуют. Публике интересно другое: сколько эти книжки стоили? И – кто украл. Как думаешь: ведь был наводчик из своих?
– Ничего я тебе не скажу. Дурак!
– Тогда я тебе скажу: наверняка был, – спокойно, проигнорировав ее оскорбление, продолжил Полуянов. – И вот тебе ясная и простая картина преступления. Сам могу нарисовать. И никаких мне сплетен ни от тебя, ни от Дарьи Михайловны не надо… Итак: вор приходит в библиотеку вместе с посетителями. Где-то здесь прячется и остается на ночь. Его сообщник, из числа персонала, отключает под вечер сигнализацию, а потом они оба взламывают дверь в отдел редкой книги – кодовые замки у вас тут дрянь… Заранее сделанным дубликатом ключа воры открывает сейф. А может, этот сейф вообще был открыт. Потом разбойники выкидывают книжонки в окошко, спускаются по пожарной лестнице сами и подбирают книжки. Подобное преступление было в девяносто шестом году в одной питерской библиотеке. Там ворюга по подложному паспорту специально на работу устроился – уборщиком. Все разведал, перерезал сигнализацию, украл ночью книг на кучу долларов… А потом сам же себя и выдал. На следующий день после ограбления не вышел на работу, дурачок. И тем навлек на себя несмываемые подозрения.
И хоть паспорт у него был фальшивый, менты его все-таки нашли. И посадили… Ну, Надежда, кто кого использует: я – тебя или ты – меня? Вон я тебе сколько информации выдал. Можешь щегольнуть среди своих.
– Сам щеголяй, – огрызнулась Надя. – На страницах любимой газеты.
– И щегольну. Что ты думаешь! Осталось главное: узнать, сколько эти книги стоили. Поразить читателя цифрой. "В Историко-архивной библиотеке украли книг на сто миллионов долларов!" А ведь тут, какую цифру ни поставь, все будет правдой. Книжки – вещица эфемерная. Тот человек, кому они действительно нужны, и миллион долларов за них может заплатить.
А может – и десять "лимонов". А тот, кому они по барабану, – за них и копейки не даст. Вот в чем главная сложность таких ограблений – сложность для воров, я имею в виду. Книги не деньги. Не золото, не бриллианты. И даже не картины. Книги – товар очень и очень малоликвидный. Они, если украдены, нужны только одному человеку. Заказчику. Вот на кого надо выходить.
Если он был, конечно. Это даже мильтоны понимают.
С ними-то я уже говорил. А если заказчика не было, а книжки воровали просто так, наудачу, дело раскроют в два счета. Рано или поздно ворюги сведут библиотечные штампы и понесут книжки букинистам. А милиция букинистов предупредит. Те – стукнут. Тут-то голубчиков и сцапают.
– Мне пора, – напомнила Надя. Но из-за стола не встала (хотя надо бы).
– Сиди, – приказал Дима и накрыл ее руку своей лапой. И продолжил болтовню:
– А то, знаешь, был недавно случай: два дурака-студента вынесли из Ленинки, засунув в брюки, "Пустынников" и "Лакированное трио"
Алексея Крученых. "Пустынники", между прочим, с литографиями Малевича. Без всякого заказа воровали.
Просто слышали студенты, что книги вроде редкие. Конечно, редкие: знающий человек за них и по десять штук "зеленых" даст. Да только не нашли они, эти студенты, знающих людей. И не могли найти. И продали книги антикварному магазину на Арбате – за сто рублей каждую.
За сто рублей! Антиквары на них же настучали милиции, и студентов повязали. Бездарная работа!.. Если ваши воры из таковских – дела их дрянь.
– Я пойду, Дима, – сказала Надя, наконец подымаясь. – У меня работа.
– У меня тоже. Так вот я и говорю: надо искать заказчика. Если он есть, конечно. И еще – следует вычислить наводчика. Вашего человека. Он-то наверняка в библиотеке работает. Если, конечно, он, как тот дурак в питерской библиотеке, еще не сбежал.
– Ты думаешь, был наводчик – из наших? – усомнилась Надя.
Они уже шли к выходу из буфета. Буфетчицы провожали парочку завистливыми взглядами.
– Я никогда ничего не "думаю", – вздохнул Полуянов. – Я всегда во всем – уверен.
За дверью он положил Надежде лапищу на плечо, легко притянул ее к себе и поцеловал в губы.
Губы у Димки были очень нежными, а от лица пахло вкусным одеколоном. Так бы и стояла весь день рядом с ним.
– Ну, я побежал, – легко произнес Дима. – Мне еще заметку в номер писать.
Глава 3
ДМИТРИИ ПОЛУЯНОВ
Месяц спустя
Дима и думать забыл об ограблении в Историко-архивной библиотеке. Он написал тогда о происшедшем проходной репортажик в номер – на двести строк. При верстке его ужали до ста пятидесяти.
Заметку опубликовали. На летучке сказали: "Добротно, профессионально", однако "балл" и премию в тысячу рублей за лучшую публикацию номера не дали. Да Дима особо и не рассчитывал.
Весь прошедший месяц Дима, просматривая тассовские и интерфаксовские сводки и новостные серверы в Интернете, имел в виду ограбление в Историчке. Он непременно обратил бы внимание, если бы по делу появилось что-то новенькое. Однако ничего не появлялось.