– Да это же любимая забегаловка моей старушки. Эри обожает «морской коктейль на гриле». – Брэнсон широко улыбнулся. – Ты там на нее здорово потратишься!
Грейс пожал плечами:
– А куда, по‑твоему, мне ее вести? В «Макдоналдс»?
Пропустив шпильку мимо ушей, Брэнсон сказал:
– Обрати внимание на то, как она будет есть.
– С какой стати?
– По тому, как женщина ест, сразу ясно, какова она в постели.
– Что ж, посмотрю.
Брэнсон замолчал, медленно листая журнал.
– Для человека твоего возраста я бы не стал слишком молодиться.
– Спасибо.
Брэнсон указал на парня, одетого в свободный бежевый пиджак с белой футболкой, джинсы и коричневые туфли.
– Вот это ты и есть. Так и вижу тебя в этом прикиде. Мистер Крутой. Поезжай в «Луиджи» на Бонд‑стрит, и они подберут тебе что‑нибудь в этом духе.
– Не желаешь съездить со мной после морга – помочь выбрать что‑нибудь?
– Только если потом у меня будет свидание с тобой.
В этот момент раздался громкий гудок клаксона. Обернувшись, оба увидела капот автобуса, стоявшего чуть ли не вплотную к «вектре».
Брэнсон переключил передачу и тронул с места. Через несколько минут, спустившись с эстакады, они миновали гигантский супермаркет «Сэйнсбери» и, подъехав к похоронному бюро, резко свернули налево в кованые железные ворота, приваренные к кирпичным колоннам с маленькой неприветливой табличкой «Городской морг Брайтона и Хоува».
Грейс никогда не тешил себя иллюзиями, что в этом мире все прекрасно, а посему вел замкнутый образ жизни. Но здесь, по крайней мере, зло не пыталось скрывать свою суть. Он вспомнил подслушанное где‑то выражение: «Нет ничего банальней зла». Вот и здесь все было просто и буднично. Длинное одноэтажное здание, окруженное какой‑то мрачной атмосферой с серой облицовкой под крошку и пандусом под козырьком для машин «скорой помощи».
Морг был перевалочной станцией для путешествия в один конец – на кладбище или печь крематория – для людей, умерших внезапно, в мучениях, либо скоропостижно, после таких болезней, как вирусный менингит, когда результаты вскрытия в дальнейшем могли пригодиться живым.
Обычно, въезжая в эти ворота, Грейс чувствовал, как его непроизвольно охватывает нервная дрожь, однако сегодня все было иначе.
Сегодня он ощущал душевный подъем. И отнюдь не потому, что им предстояло осматривать мертвое тело. Просто здесь работала одна женщина. Та самая, с которой у него на сегодня было назначено свидание.
Впрочем, сообщать Гленну Брэнсону об этом он не собирался.
В трубке зазвучал голос Келли – к счастью, уже чуть повеселевший.
– Приветик, – прощебетала она.
– Дорогая! Извини, что так долго, просто это был очень важный клиент.
– Да нет, все в порядке.
Дело, скорее всего, во мне самой. Просто это было… ну, знаешь… страшновато.
Пока Том ехал вдоль ряда фабрик и пакгаузов, на посадку зашел еще один самолет, и ему пришлось повысить голос:
– Расскажи как можно подробнее, что случилось.
– Обычный телефонный звонок. Мужчина спросил, не дом ли это Брайсов, потом – не я ли Келли Брайс, а когда я ответила утвердительно, сразу дал отбой.
– Знаешь, что это было? – спросил Том. – Судя по всему, какой‑нибудь мошенник. В газетах чуть ли не каждый день о таких пишут: у них целая организация. Звонят людям, говорят, что они из банка и что им нужно уточнить кое‑какие сведения. Например, просят подтвердить кучу разных подробностей об их доме, паролях, банковских счетах и кредитных карточках. Это вполне мог быть один из них, а тут – помехи на линии… Погодка‑то та еще!
– Может быть. – Судя по голосу, Келли верила в это не больше, чем он сам. – У него был какой‑то странный акцент.
– Что значит – странный?
– Не английский, а скорее европейский.
– И этот тип больше ничего не говорил?
– Нет.
– А ты не ждешь доставки какого‑нибудь заказа?
– Н‑не совсем, – слегка запнувшись, пробормотала Келли.
Твою мать! Наверняка опять что‑нибудь «выгодно» прикупила!
– Дорогая, что значит «не совсем»?
– Торги еще не закончились.
Том даже не стал спрашивать, что это за чудо из чудес.
– Послушай, я постараюсь быть дома пораньше. Мне надо только заехать в офис за ноутбуком, с ним должны были уже разобраться.
– По‑прежнему барахлит?
– Да, там прочно засела какая‑то пакость и не хочет убираться. Как погода?
– Солнышко вышло.
– Тогда, может быть, если я успею вовремя, пожарим мясо с ребятами?
– Да, – неуверенно протянула Келли. – О'кей… может быть.
Выруливая на главную магистраль и озираясь в поисках указателя на Лондон на разворотном круге чуть впереди, Том подумал, что против обыкновения ответ жены прозвучал неуверенно и даже как‑то уклончиво.
Всю дорогу домой, ползя, как черепаха, по всегда забитой машинами узкой автостраде М‑4, ставшей еще теснее из‑за проклятой автобусной линии, открытой с нелегкой руки зампремьера Джона Прескотта (сколько раз Тому хотелось поджарить мошонку этого напыщенного типа в раскаленном масле!), он ломал голову, зачем кому‑то понадобилось звонить, а потом вешать трубку. Скорее всего, это был запутавшийся водитель службы доставки с очередным приобретением Келли. Все очень просто. И не о чем волноваться.
И тем не менее, Том места себе не находил, потому что Келли, Макса и Джессику любил до безумия.
Его родители погибли в аварии на автостраде М‑1 из‑за тумана, когда ему было двадцать. Единственные близкие родственники обосновались в Австралии. Брат Зак, пятью годами младше, так и не сумевший оправиться от потрясения, стал бомжом‑наркоманом и жил на Бонди‑Бич в Сиднее благодаря случайным заработкам, остальное время посвящая серфингу. Дядя с материнской стороны, осевший в Мельбурне, не видел племянника с десяти лет и даже не удосужился приехать на похороны его родителей. Поэтому Келли, Макс и Джессика были Тому милее всех на свете, и он души в них не чаял.
Когда автострада кончилась и началась Кромвель‑роуд, его телефон зазвонил. Номер на определителе не высветился.
Том нажал на кнопку приема звонка.
– Алло?
– Это говорит Том Брайс? – произнес мужской голос с сильным восточноевропейским акцентом.
– Совершенно верно, – осторожно ответил Том.
В трубке запикали противные короткие гудки.