— Некто герр Павлов. Артем Павлов. Работает и живет в Москве. Одинок. Отец сотрудник МИДа. Мы его тоже знаем.
— Хм. МИДа? — озаботился Томми. — Но он же наверняка работает и на госбезопасность. Ведь не мне вам объяснять, что в этой организации случайных людей нет.
Нильс Йоргенссен сморщился как от лимона:
— Возможно, и так. Но лучше сейчас найти сложно. Этот хоть под подозрением, зато другие, кого мы могли бы пригласить, точно работают на следствие. Выбор не богат, как видите.
Томми потемнел лицом.
— Да уж. Порадовали. И где же ваш сынок дипломата?
— Он ждет моего звонка и сразу же подъедет к вам. Ну что, согласны? Звонить?
— Если никого, как вы говорите, лучше нет, то не стоит искать и откладывать. Но если я вдруг его заподозрю, извините, избавлюсь в тот же миг. Не обессудьте.
Консул с облегчением кивнул.
— Ваше право. Но есть еще один деликатный момент…
— Вы о деньгах? — опередил его Томми.
— Да. Кто будет оплачивать вашу защиту? Адвокат не из дешевых. Но он берет деньги по чину. Поверьте нашему опыту.
Томми пожал плечами.
— Охотно верю. Но вы мне все же скажите, во что выльется мне ваша помощь?
Томми подставил ухо, чтобы консул не утруждал чужие уши дополнительной интимной информацией, и Йоргенссен наклонился, прошептал цифру и тут же пояснил:
— В месяц. Он берет помесячно. Или по часам, но так будет гораздо дороже в вашем положении. Мы уже пробовали.
Томми отодвинулся и округлил глаза:
— Сукин сын, ваш адвокат! Я так не зарабатывал даже в лучшие времена.
— Что делать. Мы тоже пытались его урезонить, но он сказал как отрезал. Говорит, дело тюремное, особо сложное. Плюс язык. Он прекрасно знает норвежский и английский. Так что можно без переводчика общаться. За это, видимо, и берет.
— Ладно. Разберемся, что это за полиглот. Давайте на месяц его возьмем, а там либо дело рассыплется, либо меня отпустят. А что слышно от наших коллег?
Консул придвинулся к уху задержанного «земляка».
— Мы все сделали. Оставленный вами конверт отправлен сегодня с нарочным в британское посольство. Ответа пока нет.
По лицу Торна Джоханссона пробежала тень, и консул хорошо понимал почему. В такой ситуации союзному агенту оставалось ждать, как скоро предпримет Британия реальные шаги по его освобождению. И тут важно было, насколько этот агент в действительности нужен. Если не слишком нужен, то и шансы выбраться отсюда сводились к нулю. Иного агента проще списать, чем легализовать. Так поступали уже неоднократно со многими его коллегами. Эти факты были хорошо известны и служили отличным уроком воспитания бдительности и преданности на службе Ее Величеству.
— Как часто вы сможете меня навещать, херр Йоргенссен? — хмуро спросил Торн.
— Не могу обещать, что часто. Сами понимаете, есть масса других дел. Но мы обязаны вас посещать не менее одного раза в месяц.
— И на том спасибо, — чуть раздраженно и неискренне поблагодарил Торн.
— Пожалуйста, — вежливо, но так же неискренне ответил консул Норвегии.
Задержанный на мгновение задумался.
— Обещайте, что, едва отзовутся ваши коллеги, — он сделал жест рукой, указав большим пальцем куда-то назад и вбок, видимо, в сторону Британии, — вы сразу же придете ко мне. Обещаете?
— О да. Конечно, — уверенно пообещал консул. — В этом случае будет сделано исключение. Я прибуду сам.
— И еще, — сосредоточился Томми, — поговорите с этим адвокатом. Чтобы тоже лишних вопросов не задавал. Если наше сотрудничество сложится, сам все постепенно узнает. Но мне нужна от него работа и реальная защита, а не попытки заставить меня признаться. Если только попробует на это намекнуть… выкину сразу к собачьей матери!
— Jag førstår. Hej-do! Lycka till! — кивнул консул Йоргенссен, нажал на кнопку вызова и тут же объяснил вошедшему конвойному, что ему надо.
— Мне необходимо поговорить с начальником. И вызвать нашего адвоката. Он сразу же прибудет. Мы готовы к официальной процедуре.
Дельфин
Павлов бросил машину на стоянке возле Следственного управления. Единственная возможность припарковаться появлялась, только если въехать под запрещающий знак и быстренько убежать, не дожидаясь, пока дежурящий невдалеке постовой придет проверить, насколько владельцы стоящих автомобилей имеют право пренебрегать знаком «кирпич». Артем пробежал вдоль забора изолятора, а через три минуты уже получал жетон-заменитель в обмен на сданное удостоверение адвоката и ордер о принятии защиты некоего норвежского инженера Торна Джоханссона.
Разумеется, правильнее было бы называть его Йоханссоном. Но в связи с тотальной англонизацией Европы ирландцы и англичане даже французских официантов заставили смириться со звучавшим по-варварски названием лучшего французского белого вина — «Чэблис». Павлов видел в Париже, как перекашивает гарсона от английского заказа в лучшем французском ресторане морской кухни «Дауб», когда те требуют традиционные «фиш энд чипс» и «побольше подливки», а запивать все собираются либо «Чэблисом», либо «Темным Гиннессом». Зачем, спрашивается, пересекать Ла-Манш, который, кстати, те же жители Британии называют исключительно «Инглиш чэнел»?
Павлову повезло, и ему достался только что освободившийся следственный кабинет. Обычная проверка, сдача документов и электронных приборов. С недавних пор запретили даже проносить лэп-топы, ноутбуки и прочие портативные компьютеры. Прогресс затормозил свое развитие в стенах лефортовского изолятора. Адвокатам и некоторым прокурорам пришлось отказываться от подобной роскоши, которая во всем мире давно перестала являться таковой.
Мало того, в секретном делопроизводстве, а речь шла о деле, которому уже был присвоен гриф «Секретно», действовали особые правила. Никто из участников уголовного процесса не имел права брать документы и выносить за пределы следственной комнаты, канцелярии или зала суда. Каждый написанный документ при передаче следователю или судье моментально превращался в секретный и должен был быть подшит в дело. А записи личного характера, пометки во время допроса и иные письменные бумаги должны быть запечатаны в конверт под печать следователя и переданы на хранение либо в секретную канцелярию суда, либо следователю.
С такими ограничениями вести защиту удавалось лишь немногим, а подобное мастерство можно было сравнить с хождением по канату с завязанными глазами с одновременным жонглированием пятью булавами. Да еще и зажженными. И тем не менее мастера были — и какие!
Первым показал высший класс владения подобной техникой Генри Резник, разгромивший в пух и прах дело питерского капитана второго ранга, которому попытались припаять «измену в форме шпионажа». Несколько тяжелейших месяцев кропотливой работы и блестящий финал, поставивший точку в «неошпионском процессе».
Ясно, что не все адвокаты становятся Резниками и Плевако. Павлов это прекрасно понял еще в первые дни работы в адвокатуре, где все было строго ранжировано и поделено. Есть киты, которые собирают весь вкусный планктон и гадят на голову ниже плавающих коллег. Есть акулы, что рвут куски из случайно выпавших у китов дел. А есть и пузатая мелочь, что снует вокруг и, как правило, довольствуется крохами со стола китов, акул, барракуд и тунцов.
Павлов чувствовал себя дельфином. Он периодически лихо влетал в стаю китов и акул и, показывая им задний плавник, вылавливал неплохих клиентов. Если бы не молчаливое покровительство синего кита — ветерана Резника, акулы давно и с удовольствием взрезали бы ему брюшко. А пока дельфин Павлов раскладывал свой блокнот и читал газету — в полном одиночестве, не считая неутомимых оперативников, мониторящих земное и околоземное пространство своими сканерами и эхолотами.
Наконец конвой привел клиента. Он вовсе не выглядел как желаемая добыча, и дельфин по имени Артем заскучал. Так, оборванец какой-то, да и задержан за ношение офицерской формы без разрешения и сопротивление при задержании. Обычная история. Надерутся в ирландском пабе в начале Нового Арбата и идут по Старому, скупая различные офицерские и военные шмотки и награды. К концу пути уже вырядились в генералов-адмиралов, благо даже такие погоны у барыг есть, да и стоят недорого. И, понятное дело, не пропускают мимо ни одного милиционера или реального военного — требуют отдавать честь и маршировать. Вот и весь состав преступления.
«Ну, и при чем здесь Лефортово? Сейчас разберутся, да и выпрут на пинках!»
Артем сдержал зевок, а его новый подзащитный расположился напротив. Конвойный, выходя, предупредил:
— Через пятнадцать минут придет следователь. Можете общаться. — И добавил со смешком: — Без ограничения времени.
Совесть
Когда Соломин увидел имя нового адвоката Торна Джоханссона, рекомендованного и заявленного консульством Норвегии, он не поверил своим глазам.
«Этого мне еще не хватало!»
Он понимал, что Артем, один из первых учеников выпуска, скорее всего, считает их встречу перед самым задержанием гражданки США Софьи Ковалевской не случайной.
«Я бы даже сказал, он наверняка в претензии за внезапное задержание и последующее бегство своей возлюбленной из страны, — с внезапно прорвавшимся сарказмом подумал Соломин, — при личной встрече может и упрекнуть…»
И вот это было ему совершенно некстати. Да, Артем был правильный человек и настоящий чекист…
«Нет, — тут же одернул себя Соломин, — надо сказать иначе: все мы, трое неразлучных товарищей, когда-то были правильными людьми и настоящими чекистами, а вот теперь…»
Юрий Максимович вздохнул.
Один из них, Пахом, затерялся где-то в аду чеченской войны, так что никто и ничего про него не слышал. Дай бог, чтобы жив был. Ну, а здоровым оттуда никто не возвращался. Второй, он сам, вернулся из Лондона, исполненный цинизма и желания поквитаться со всеми и за все. И далеко не гарантия, что Тема Павлов остался тем же самым Темой Павловым, которого они знали по «Вышке».
«Дай-то бог нам договориться… дай бог…» — с сомнением покачал головой Соломин.
Судя по последним, довольно резким заявлениям, которые Артем делал под камеры нескольких телеканалов в аэропорту, он был достаточно независим от государственного патронажа. Было дело, коллеги Юры задерживали его подзащитного олигарха, и Павлов явно стремился своего подзащитного выгородить. Может, его профессия произвела с ним некую трансформацию, а может, он это делал, что называется, «для красного словца». Это за Темкой также водилось.
«Нет, Павлов должен понять, что за ставки в игре…»
Соломин с самого начала знал, что перед ним не безобидный турист, а кто-то иной. Этот жук вовсе не собирался сдаваться его ребятам, и если бы не Анюта… Соломин покачал головой: «Девчонка работает в управлении без году неделю, а как ловко завалила тренированного мужика!» Да, если бы не Анюта, этот Торн сам бы положил всех в «Макдоналдсе». Нунчаки, что выпали у него при задержании, он явно носил не для красоты и не спину чесать. Если человек берет такое грозное оружие, то он наверняка знает, как с ним обращаться. А тот, кто владеет нунчаками, тот сумеет продержаться и против армии боксеров.