Большой удачей оказалась сохранная дактилоскопическая картотека. Организована она была по старинке – на вращающейся бобине крепились ящики с отпечатками пальцев и ладоней на обычных картонках, расположенных в арабском алфавитном порядке. При черезвычайно низкой компьютеризации хаджи всегда делали два набора отпечатков – один шел в дело, а другой в картотеку. А по поступлению в тюрьму отпечатки снимались еще раз. По непонятным причинам, эта картотека уцелела, хотя у любого уголовника пожалуй самым заветным желанием и величайшим соблазном было бы спалить именно ее. Перед самой войной в 2002-м году в ФБР была введена новейшая система автоматического поиска отпечатков, знаменитая «Эйфэс», объеденившая абсолютно все возможные и доступные для этой организации базы данных. Хоть система и называется национальной, но «импортных пальчиков» там тоже хватает. Поэтому решено было переправлять любую найденную дактилоскопическую информацию в Вашингтон. Картотека Абу Гхурайба исключения не составила – уже к вечеру ее загрузили в вертолет, а через неделю стала формироваться национальная цифровая база дактилоскопических данных нового Ирака. Правда до сих пор эта дэйтабэйз живет в основном в американских компьютерных сетях и доступен онлайн (
), шедших непосредственно за авангардом войск, и в раийон действия которых попадали эти лица. Некоторых служащих удавалось находить дома и сразу приводить для дебрифинга (
А еще популярна была «электрикуция» – если это слово иракского новояза адаптировать на русский, то примерно так иракцы называли казнь электротоком. Отличие от американского электрического стула здесь принципиальное. Если на электрическом стуле высоковольтный многоамперный разряд подается через голову, сердце и в ноги, тем самым в доли секунд выключая все нервные клетки мозга, чем и вызывая шоковое обезболивание с остановкой сердца, то при «электрикуции» дело обстояло куда сложнее – ток подавали слабый, из обычной розетки на 110 вольт. При этом ток пускали в обход сердца – старались замыкать или нижние конечности, или правую руку и ногу. Пытка могла длиться часами… Подошли к непонятной камере, на полу которой валялось две автомобильных шины, Иван давай распрашивать гида – что, мол, это такое. Непонятно же – камера с розетками и колеса от грузовика. Ну гид объяснил, что на колесах должен стоять палач, чтоб самого током не трахнулао. А Ваньнька с дуру возьми, да найди тот провод. Засунул его в розетку, все равно тогда по всей тюрьме тока не было, залез на шины и давай в деталях уточнять, как это делали. А у гида в мозгах переклинило – оказывается он эту картинку сам много раз в реале видел, когда из кожи дым валит, тело в судорогах бьется в луже собственной крови, мочи, кала и рвоты. И почему-то подумал, что ему сейчас эту электрикуцию и проведут. Понятно, простой невротический порыв мужика обуял. Солдаты разумеется в такие тонкости не вникли – смотрят, выбегает из блока араб и со всех ног чешет к КПП. На предупредительный выстрел не среагировал. Вообще-то по идее в такой ситуации постовой его был обязан грохнуть. Но видели, что мужик без оружия, просто выскочили на встречу и скрутили. Кстати, потом получили взбучку от командира – поди ж ты угадай, а вдруг у него был бы под рубахой пояс шахида? Так и взорвал бы всех!
Часам к четырем дня пришли первые иракские волонтеры в основном из числа инженерно-технического персонала. Несколько хорошо упитанных мужчин в европейской одежде, брюки глаженные, рубахи свежие, туфли чистые – сразу видно, что интеллигенция. Они оказали самую ощутимую помощь в плане сбора первичной информации и опознания трупов на территории. Практически все эти люди сразу получили неплохо оплачиваемую работу (конечно по местным представлениям на тот момент), правда как и везде, многие потом брослили сотрудничать с войсками, опасаясь расправы непримиримых. Также приходило много малограмотных рабочих или даже практически неграмотных крестьян. Ирак при Саддаме как-то был отмечен в ЮНЕСКО как страна, наиболее успешно справившаяся с безграмотностью. Может такое и характерно для городов, но по селам неграмотных хватет. Впрочем, всё зависит с каким критерием подходить к самому понятию безграмотности – не умеющих читать Ваня там не встречал. Но если на человеке одеты порванные и закрученные проволокой шлепки на босу ногу, грязные штаны, национальная рубаха-балахон до колен с разводами пота, а на лице недельная щетина, то такого не следует спрашивать о том, есть ли в здании бойлерная или трансформатор. Таких слов он наверняка не знает. Не следует у такого и просить пояснения к документу – даже если он его и умудрится прочитать по складам, то врядли поймет о чем это. Любые гадания самого посредственного переводчика дадут полезной информации в разы больше.
Вернулись в главное административное здание, где сидел начальник тюрьмы и его близжайшие заместители и продчиненные начальники служб. Во всех кабинетах портреты Саддама, взломанные сейфы, пустые ящики столов. Хотя кое-какие документики валяются. Сейчас всё это собирается в попытках классифицировать найденные бумажки. По крытому коридору переходим в здание приема посетителей. Сюда на беседы и редкие свиданки приходили родственники осужденных, следователи и другой сторонний люд. Везде висят стенгазеты и боевые листки. Даже листовки контрпропаганды имеются – на двух языках убеждают американских солдат немедленно возвращаться домой, в противном случае стращая всякими напастями. Похоже, что готовились и разбрасывались эти листовки больше с целью повлиять на собственного обывателя, нежели на американского солдата. У очередной настенной агитки Муфлиха попросили перевести – сделано во втором гвардейском батальоне охраны, а содержание точно как в стрых советских газетах периода культа личности. Видно, что местные агитаторы-политинформаторы особо и не утруждались, просто переписывали кусок очередной передовицы, а потом клеили картинку Саддама. А вообще всё до ужаса похоже на школьный Ленинский уголок и советскую казарму. Наиболее гротескны патриотические плакаты. Все, как один, сделаны крайне кустарно и неаккуратно. Вот в коридоре приемной намалеван сокол на фоне карты Ирака. Точнее пол сокола – птица каким-то дурацким образом обрублена пополам. Что-то написано. Муфлих переводит, а Люис печатает перевод. Потом эти переводы повесили под этой настенной агиткой – получилось смешно. Но каково было эти надписи читать заключенным или их родственникам? «Сокол хороший охотник, потому что убивает индивидуально (разборчиво?). О, наш вождь, Саддам Хуссейн, храни его Аллах!» Или вот другой «шедевр», красивая арабская вязь, ну прям как японская каллиграфия идет поверх грубых мазков какой-то, сильно напоминающей украинский флаг, абстракции. Сине-желтая самостийность обрамьяется грязным болотом на фоне, цвета детской неожиданности. Надпись же гласит: «Внимание! Помни о работе, что тут делаешь! Ошибка сотрудника госбезопасности равна ошибке тысячи человек. Убедись, что информация идёт только к кому надо». Правда, грозно? Точно, как в сталинском НКВД.
Большинство кабинетов были открыты, а один оказался заперт. Неужели удача – он мог оказаться нетронутым. Запасных ключей, что обычно хранятся у комендантов зданий или у вахтеров-уборщиков, найти не удалось – наверное, это был первый предмет, чем старались завладеть мародёры. Пришлось вышибать дверри при помощи «шерифской долли» ( Sheriff's doll – «куколка шерифа» ), здоровой стальной болванки с ручками. Раскачав эту тяжеленную железяку, лупят по замку, как стенобитным орудием. Если дверь деревянная, а с «куколкой» работает двое человек, то нет такого врезного замка, чтоб не вылетел с первого удара. За запертой дверью заместителя начальника по хозяйственной части оказался такой же бардак, как и везде. А в центре этого бардака, на письменном столе лежал труп. Коллективными усилиями труп был опознан как принадлежащий некоему полковнику Джабрилу Марзуку – начальнику сектора, где проводились дознания. Лишь глянув на труп, Ванька понял, что видит вторичную сцену. Точечные геморрагии на веках и странгуляционная борозда стопроцентно выявляли причину смерти – асфиксия через повешение. И узел на правой стороне. Он был правша или левша? Муфлих переводит – вроде правша. Тогда похоже на самоубийство. Если бы его другой правша вешал, то узел скорее всего был бы слева. Видать, как Гимлер перед взятием Берлина, испугался за свои делишки. Вообще-то по мусульманским повериям повешение очень грешное дело – удавленники в рай не идут. Мож он атеист был, или христианин, как Тарик Азиз? Особо разбираться нет времени. Приходят солдаты с носилками и труп выносят, а еще через минуту находят место повешения – на блоке, выдвигающем пожарную лестницу на крышу. Несмотря на телесные признаки, наперекор всем уликам версия самоубийства стопроцентно отпадает – не мог человек оставаться в петле и одновременно крутить ручку блока. Значит начальника пыточного отдела повесили «друзья-доброжелатели», а судя по должности таких у него должно быть много. Тогда вешавший скорее всего был левша. Ну а потом кто-то более лояльный, наверное из сотрудников, труп срезал и перенес в кабинет. Захоронить не успели, видать уже наступали войска. Если учитывать характер окоченения и другие трупные признаки, то можно прикинуть момент наступления смерти – выходит, что повесили его всего часа за два до штурма. Тогда здесь авиация работала, народ по задниям прятался… А если судить следам на беленой стене, то тело снимало не менне двух человек, а сколько было вешавших не понятно. Времени на расследование совсем нет. Пяток фотографий, скороговорка на диктофон. Это не по нашему профилю. Да сейчас это не по чьиму профилю.