— Вокруг нас нет никакой дымки. Космос чист, как хрусталь. Солнце сияет по-прежнему. Просто наш корабль чуть запылился. Я соберу пыль с иллюминаторов, и у нас снова будет светло.
Когда Запорожец возвратился в ракету, его встретил озабоченный Кулько, тоже одетый в скафандр.
— А ты зачем оделся? — удивился Запорожец.
— Как зачем? Ты полагаешь, что пыль, принесенная тобой, безобидна! Если так, то глубоко заблуждаешься. Пыль эта, наверняка, радиоактивная. К тому же в ней могут содержаться ионизированные частицы ядовитых элементов, например, циана. Понял? Так что снимай-ка свой скафандр, да поживее. Я займусь его дезактивацией, а собранную тобою пыль подвергнем тщательному анализу.
— Новые заботы! — махнул рукой Запорожец, однако послушно и старательно выполнил все, что требовал от него Кулько.
— А космическую пыль я отдам потом Грачеву, — сказал Кулько, после того как все процедуры были закончены. — Она ему необходима для опытов.
— Не хочешь ли, чтобы я тебя удивил? — лукаво прищурился Запорожец.
— Ты? Вряд ли, а от космоса можно ждать всяких сюрпризов.
— Думаю, ты согласен, что безвоздушное пространство, в котором летит наш корабль, было правильнее называть межзвездным газом. Правда, плотность его ничтожно мала. Но если земная атмосфера может согревать и охлаждать, то космическая пустота такими особенностями не обладает.
— Ты хочешь сказать, что холода мирового пространства, как такового, не существует?
— Совершенно верно!
— Так в этом ты Америки не открыл. Но если настаиваешь на своем приоритете, докажи его практически — выйди из корабля в скафандре с выключенной терморегуляцией и без обогрева.
— В этом нет нужды. Я берусь обосновать и доказать все теоретически.
Оба космонавта понимающе улыбнулись.
Сутки за сутками летело время, в котором только строгий распорядок, работа и вахтенная служба помогали космонавтам отличать день от ночи. Шел к концу второй месяц их смелого путешествия в глубинах солнечной системы. Космонавты приближались к орбите Марса, но сама планета, совершая свой путь, предписанный ей законом всемирного тяготения, находилась в это время от корабля на расстоянии шести миллионов километров.
— Это почти в десять раз ближе, чем Марс подходит к Земле в годы его великого противостояния. Не так ли? Но там нам всегда мешала земная атмосфера, — сказала Таня Запорожцу по телефону.
— Да. И здесь, как назло, буря на Марсе не ослабевает и не дает что-либо рассмотреть на нем, — ответил тот.
Уже много часов подряд провели оба астронома у своих телескопов. До боли в глазах всматривались они в пылевой туман, проклиная его.
— Когда же прекратится пыльная буря? Когда же начнет рассеиваться туман? — сгорала от нетерпения Данилова.
В рубке стояла тишина. Слышалось только глухое щелканье фотозатворов в электронном телескопе. Инфракрасные лучи должны были пронизать пыльную дымку, а фотопленка — запечатлеть их.
Космический корабль уже удалялся от Марса, когда туман начал рассеиваться и постепенно открывать поверхность загадочной планеты.
— А все-таки мы дождались. Дождались! — торжествующе воскликнул Запорожец.
— Так-так… Белая полярная шапка похожа по виду на нашу Арктику. — Таня стала рассказывать собравшимся вокруг нее космонавтам о том, что она видит. — Обширные красно-желтые области похожи на наши пустыни. Это они придают Марсу вид красноватой звезды. Среди них виднеются темно-синие пятна, которые во многих местах приобретают зеленоватый оттенок. Это, конечно, не что иное, как районы, покрытые растительностью. От них идут зеленые широкие полосы, разветвляясь дальше в целую сеть пересекающихся полосок. Вот они — знаменитые каналы! Нет никакого сомнения, что это каналы! Вон кое-где в них даже поблескивает вода. Но что это такое? Какие-то круглые серые пятна вблизи пересечения каналов?
— Города! Марсианские города!.. Я их хорошо вижу! — закричал в это время по телефону Запорожец.
— По всей вероятности, это так, — согласилась Таня. — Только мне сдается, что города эти — полуподземные. Нет теней от зданий. Над почвой возвышаются одни крыши.
Вдруг закрыв глаза, девушка в изнеможении откинулась на спинку кресла.
— Таня! Что с тобой? — забеспокоился Медведев.
— Ничего, Виктор. Режет глаза. Уже ничего не вижу, — Данилова устало улыбнулась, словно прося извинения за свою слабость.
— Нельзя так перенапрягаться, — участливо пожурил Таню Медведев.
— Капитан! Разреши, я радирую марсианам, что мы летим мимо них. Может они и услышат нас. Пообещаю, что следующим рейсом мы прилетим к ним в гости, — возбужденно попросил Дубравин.
— Попробуй!
После этого и разговоров было только что о Марсе, о его городах, об огромной оросительной системе, о сине-зеленой растительности.
Сделанные открытия, подтвержденные фотоснимками, произвели на космонавтов огромное впечатление. Было неоспоримо доказано главное — наличие на Марсе жизни,
Спорили много и горячо. Какой вид имеют марсиане? Водятся ли на планете животные? Что представляют собой растения? Каковы полуподземные селения марсиан? Возникали тысячи вопросов, исчерпывающие ответы на которые пока нельзя было дать.
— Города и оросительная система говорят о том, что на Марсе обитают разумные существа, — настаивал Дубравин.
— Муравьи у нас на Земле тоже строят целые города, — иронизировал Хачатуров. — А за ними, как известно, разума не водится.
— Нет, лапками муравьев не построишь того, что мы видим на снимках, — возразил Медведев. — Построить такую огромную сеть каналов, охватывающую всю планету, — это дело большое. В него, пожалуй, вложен труд не одного поколения марсиан.
— К тому же надо как-то поддерживать ее в действии. Этого нельзя не учитывать, — заметила Таня.
— Верно. Для того чтобы действовала вся эта гигантская оросительная система, — продолжал свои мысли Медведев, — надо работать согласованно всему населению планеты. Иначе говоря, следует предполагать, что на Марсе нет места для вражды и что марсиане между собой не воюют, по крайней мере, уже многие века. Без оросительной системы они не смогли бы получать пищу.
— Ты прав, Виктор! — Таня поднялась со своего места. — Продлить жизнь, которая начала угасать у них на планете, марсиане могут только мирным путем, а не с помощью войн и уничтожения друг друга. Со временем это подтвердится.
— И все же, — не сдавался Хачатуров, — не думайте встретить в марсианах существ, подобных человеку. Тамошние условия жизни, вероятно, создали марсиан совсем непохожими на людей. Думаю, что в техническом и культурном отношении они тоже далеко отстоят от нас.
— Так или иначе, но ты хочешь в них видеть скорее больших муравьев, чем подобие человека.
— Да, я больше склоняюсь к этому.
— Друзья! — опять вмешался Медведев. — Этот спор нас ни к чему не приведет. Лучше всего нам запастись терпением, Недалек тот день, когда мы, или другие космонавты, вступим на Марс, тогда все увидим своими глазами.
Однажды в числе других пришло радиописьмо от Грачева. После его долгого молчания это явилось для космонавтов приятной неожиданностью.
«Дорогие товарищи! — радировал он. — Порадуйтесь вместе со мной. Наконец я снова в строю. Завтра мне разрешили вылетать на „Комсомолию“. Оттуда полечу на Луну. Споров там будет много. На повестку дня встали вопросы ее озеленения. Идет борьба с вечной мерзлотой. До сих пор сожалею, что не смог участвовать в экспедиции на Цереру. Но мысленно я все время с вами. Крепко жму вам всем руки и горячо желаю успеха. Ваш Грачев».
Даже Медведеву, который всегда с некоторым предубеждением относился к биологу, понравилось это письмо.
— Короткое, но теплое письмо прислал Саша, — сказал Таня. — Выздоровев, он снова стал энергичным. Узнаю его.
— И, пожалуй, на Луне перед ним действительно открывается широкое поле деятельности.
— Я отвечу ему от имени всех. Не возражаете?
— Конечно, Таня! Только не задерживайся с ответом, иначе на Луне среди кратеров почтальону найти Грачева будет трудненько, — с улыбкой заметил Дубравин.
Вскоре произошла кратковременная встреча космонавтов с Икаром. Он промелькнул мимо корабля по-космически очень близко, всего в двадцати тысячах километров. Но такого сильного впечатления, как Марс, не оставил.
— Быстро, однако же, мы с ним разминулись. Я даже не успел его как следует рассмотреть, — пожалел Медведев отходя от телескопа. — Мне представилось, что он похож на оплавленный золотой слиток.
— Золотой! Это ты преувеличиваешь, — возразила Данилова. — Обломок камня, не больше. А его оплавленность объясняется тем, что Икар ближе всех планет подходит к Солнцу. Пересекая орбиты Земли, Венеры и Меркурия, в перигелии он дерзко приближается к Солнцу, и от этого его поверхность нагревается до четырехсот градусов.
Медведев сел около Тани и посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом.
— Ты слишком много работаешь, Таня, — дружески сказал он. — Я уже говорил тебе об этом. Так нельзя. Береги силы. Через неделю корабль подойдет к кольцу астероидов. Там от нас потребуется напряжение всех сил. А пока старайся больше отдыхать. Да! Дубравин сказал мне, что ты получила радиограмму с Земли. Что в ней?
— Радиограмма из Верхневолжска, от мамы. Она беспокоится, интересуется моим самочувствием. Разреши ей ответить.
— Конечно! Пусть и остальные пошлют родным короткие сообщения.
Медведев на секунду замолчал.
— Беспокоится мама! — вдруг заговорил он снова, словно опасаясь потерять нить своих размышлений. — А сколько знакомых и незнакомых людей внимательно следят за нашим полетом. Ты же знаешь, правительство не раз запрашивало нас о делах. Вся Земля, особенно каждый советский человек, от души желает нам удачи, мысленно поддерживает нас в критические минуты. Вот в чем наша сила, Таня. Когда знаешь, что у тебя много верных друзей, — не страшны никакие трудности, никакие преграды.
— Согласна, Виктор! — порывисто проговорила Данилова. — И то, что ты работаешь для людей, для их счастья — тоже прибавляет сил, во сто крат! И я тоже, как писал Маяковский, радуюсь, что мой труд вливается в труд моей республики. Поверь, я не для красного словца говорю.
— Не только верю, но и знаю! — произнес Медведев и доверительно сообщил: — Скажу тебе, Таня, откровенно — есть у меня одно большое желание. По возвращении на Землю подам заявление в партию. Как думаешь, примут?
— Тебя? Примут! Непременно примут, — убежденно и вместе с тем обрадовано сказала Таня и тут же задумалась.
— Теперь ответь ты мне, — уже нерешительно обратилась она к Медведеву, — как, на твой взгляд, может ли, вернее, имеет ли право быть членом Коммунистической партии…
— Ну, что же ты замолчала? Продолжай, — подбодрил Медведев Таню, видя, что она не решается договорить что-то важное.
— Могу ли я стать коммунистом?
Медведев посмотрел на девушку и серьезно ответил:
— Ты обязательно будешь им!..
С каждым днем вахты становились все ответственнее. Космонавты большую часть времени проводили у поисковых радаров. Счетно-решающие приборы работали безостановочно, делая по сто тысяч операций в секунду. Кулько взялся помогать Яровой, дежурившей у боковых локаторов. Хачатуров держал атомные двигатели включенными в цепь вычислительных машин, чтобы они были готовы в любой момент развить свою реактивную мощность.