— Ты ничего не слышал по радио? — спросил Дубравин друга.
— Нет.
— Мне послышались странные звуки.
— Это у тебя от возбуждения нервов. Взгляни на индикатор. Он показывает колебания до двадцати рентген-единиц. На дне впадины, очевидно, имеются радиоактивные минералы.
— Это, Армен, надо обязательно учесть.
По дороге к кораблю Дубравин не переставал думать о странных радиозвуках. Были ли они лишь игрой воображения или их вызывали залежи радиоактивных минералов, выходивших на поверхность? А что, если…
Вечером к Медведеву пришел Бобров, чтобы обсудить план дальнейших действий.
— За два дня мы не обнаружили признаков существования фаэтов. Это удручает. Следует активизировать поиски, а для этого нужно срочно отремонтировать танкетку, — басил Бобров, выкладывая капитану свои соображения.
— Пусть Хачатуров поможет Кулько. Вдвоем с работой они справятся быстро. — Медведев раскрыл фотопланшеты Цереры. — Смотри, вся поверхность планеты расчерчена на квадраты. Исключив районы с непроходимыми местами, мы должны обследовать все остальные. Ты со своими займешься разведкой правых квадратов, а мы — вот этой части.
Медведев сидел, облокотись о столик, и вертел карандаш. Неудачи с поисками фаэтов огорчали его не меньше, чем других космонавтов. «Есть же здесь живые существа. Они должны быть! Иначе чем же объяснить всякие сооружения, хотя и разрушенные? Кстати, тоже непонятно, почему они разрушены. Что здесь, наконец, произошло? Где обитатели Цереры? Где?» — Капитан почти вслух произнес это. Он встал и принялся медленно прохаживаться по каюте.
— Ты знаешь, Валерий, — Медведев повернулся к Боброву, — вспомнилось одно стихотворение. Хочешь, прочитаю? Написал его в студенческие годы.
— Ты разве пишешь стихи? — удивился Бобров.
— Писал в молодости. Теперь бросил. Байрон, кажется, сказал: надо чем-то большим служить человечеству. Впрочем, не в этом дело. Поэт из меня получился бы неважный, а от плохих стихов, что толку! Так вот, послушай. Называется — «Моя мечта», — и Медведев начал декламировать:
Какой вчера была далекой
Мигающая высота.
Сегодня к ней — часы полета:
Людей сбывается мечта.
А может статься, что в ракете
К другой планете полечу
И говорить детей планеты
По-русски в школах научу!
— Здорово сказано! — Бобров повторил стихотворение, растягивая слова: «И говорить детей планеты по-русски в школах научу!»
— А учить пока, оказывается, некого, — улыбаясь, добавил Медведев.
Следующий день не принес ничего нового. Были, правда, обнаружены еще два новых пепелища, но следов живых существ не находилось. Космонавтам самим пришлось прокладывать тропинки или отыскивать дороги, скрытые под слоем пепла.
Дубравин решил еще раз побродить по тем местам, где накануне они были с Хачатуровым. Вдруг услышанные им звуки принадлежат таинственным обитателям планеты! Всякое может быть.
— Помогай, Вася, — предложил Хачатуров, возившийся с Кулько у танкетки.
— Потом. Я собрался к побережью. Возьму там пробу радиоактивных минералов.
— А почему идешь один?
— Да я ненадолго, скоро вернусь. Пойду по знакомым местам.
Так, подчинившись своим душевным побуждениям, Дубравин отошел от корабля и вскоре скрылся вдали.
— Не слишком ли опрометчиво поступили мы, отпустив его одного? — забеспокоился Кулько.
— Вася! Где ты? Вернись! — переключая свой передатчик на большую мощность, закричал Хачатуров. И тут же услышал его ответ:
— Не тревожьтесь! Иду по старому маршруту. Настроение бодрое.
Его слова несколько успокоили товарищей.
Быстро продвигаясь вперед, Дубравин примерно через час вышел к исчезнувшему морю. Космонавт спустился с берега и пошел по дну, превратившемуся неизвестно почему в сушу. Дно было покрыто скользкой темно-синей глазурью всевозможных оттенков. Путь неожиданно преградила глубокая трещина. Дубравин остановился. Индикатор показывал на непрерывное усиление радиоактивного излучения. Захватив несколько красноватых камней, космонавт решил возвращаться обратно — идти дальше было опасно.
«Ядро Фаэтона до катастрофы могло быть весьма радиоактивным, выделявшим большое количество внутреннего тепла, — рассуждал по пути Дубравин. — Значит, температура на планете от этого могла быть значительно выше той, которая соответствовала положению Фаэтона в солнечной системе. Отсюда — более благоприятные условия для жизни».
Вдруг внутри скафандра слабо прозвучало очень странное попискивание. Звуки оборвались так же внезапно, как и возникли.
«Нет, ошибки здесь быть не может! Фаэты где-то рядом, поблизости. Скорей вперед!»
За невысокими холмами перед Дубравиным распростерлось широкое плоскогорье, почти чистое, без пыли и пепла. Вдоль побережья вилась дорога, вымощенная каменными плитами, местами чернели руины. Разветвляясь, дорога скрывалась вдали на равнине. Вглубь материка со стороны бывшего моря вклинивалась двойная бухта. От нее к невысокой горной гряде также шла дорога. Поднимаясь вверх серпантинами, она обрывалась на вершине, напоминавшей своими зубцами корону. Среди прибрежных скал то там, то здесь поблескивали россыпи дымчатых кристаллов.
В другое время Дубравин непременно задумался бы, откуда здесь кристаллы и не являются ли они той формой, которую себе избрала материя, чтобы через тысячелетия перейти в живые кристаллы, а от них и в клетки. Но сейчас космонавту было не до этого.
Он торопился обойти бухту, уверенный, что на этот раз он напал на след таинственных обитателей.
— Где вы? Отвечайте! — кричал Дубравин по радио, словно его могли понять.
Дубравин осмотрелся — кругом все та же однообразная, безжизненная, каменистая местность.
Пройдя еще немного, близ дороги Дубравин неожиданно увидел несколько одинаковых круглых глыб. Они заинтересовали его. Он подскочил к ним, смахнул с них пыль — толстые плиты были прозрачными. Направив на одну из них луч электрического фонарика, космонавт оцепенел: ему показалось, что он видит лестницу, ведущую в подземелье. Опустившись на колени, Дубравин попробовал сдвинуть плиту с места — она не поддавалась.
Сомнений не было! Именно тут мог быть вход в подземные жилища обитателей планеты, если они вообще существуют. Сотни мыслей промелькнуло в голове Дубравина. Он приподнялся. Сердце учащенно билось, во рту стало сухо. «Нужно сообщить на корабль!» — подумал космонавт. Но не выполнил своего намерения. «Попробую еще», — решил он.
Рядом с крайней плитой торчал металлический пенек, короткий, с оплавленной верхушкой. Но едва Дубравин приблизился и хотел прикоснуться к нему, как с пенька сорвалась мгновенно образовавшаяся шаровая молния. «Что это? Неужели остаток антенны? Или…» — Дубравин не успел додумать — молния ударила его в грудь и рассыпалась с ослепительным блеском. Оглушенный, с пробитым на плече скафандром, он, точно подкошенный, упал на плиту. С шипением и свистом воздух стал выходить из скафандра, и напрасно аварийный автомат старался сохранить внутреннее давление. На каске вспыхнула красная лампочка.
Что произошло дальше, Дубравин видеть уже не мог. Около него приподнялась одна из плит и открыла темный вход в подземелье. Оттуда высунулась странная фигура в сером одеянии и, подхватив безжизненное тело космонавта, увлекла его вниз.
Глава седьмая
В казематах Цереры
Каждую новую находку Данилова сопровождала восторженными восклицаниями.
— На земле эти снимки лучше всяких слов расскажут о том, что мы здесь видим! — приговаривала она, поминутно щелкая фотоаппаратом.
На этот раз им с Медведевым посчастливилось. Занимаясь раскопками в районе мертвого города, они сделали немаловажное открытие. На месте одного из разрушенных зданий им удалось обнаружить вход в подвальное помещение. Соблюдая осторожность и готовые ко всему, космонавты не спеша спустились вниз. Яркий сноп света электрического фонаря бежал по стенам и углам подвала, выхватывая из темноты кучи пепла и пыли.
— Виктор, обрати внимание!
Медведев посмотрел, куда указывала Данилова, и удивился. В одном из простенков стояла истлевшая мебель. При первом же прикосновении она рассыпалась в прах. Затем были найдены различные изделия из металла, отливавшего синевой, и битая посуда, на осколках которой сохранились небольшие рисунки. В большинстве своем они изображали каких-то диковинных животных или растения. Причудливые переплетения линии и красок напоминали что-то знакомой и в то же время неведомое.
— Хочу увидеть на рисунке фаэтов и не нахожу, — сказал Медведев. — Они, наверное, такие, как и мы с тобой.
— А ты не допускаешь мысли, что они похожи вот на этих? — Таня подала капитану один из осколков, на котором были запечатлены странные существа, похожие своим видом на пауков.
Медведев отрицательно покачал головой.
— Не думаю. Ну, а если это так, то встреча с ними не сулит особого удовольствия.
— Ой! Смотри, не это ли настоящие фаэты?
— Конечно! Они! Наличие одежды — первый признак того, что это разумное существо.
На осколке был рисунок, изображавший несколько фаэтов. Это явилось такой важной находкой, что Медведев и Таня долго внимательно рассматривали его.
— По нему можно судить, что фаэты все-таки мало чем отличаются от нас, — заключил Медведев.
— Ты был близок к истине. Дотащим ли эти археологические трофеи? — Таня посмотрела на большую кучу разных предметов.
— По весу легко унесем и полтонны. Но слишком уж тут много всего, сразу не ухватишь.
— Мне кажется, все найденное нами пролежало здесь не одно столетие. Примечательно, что сохранилось лишь то, что не могло гореть. Пожалуй, в последнее время фаэты жили не на поверхности планеты, а в таких вот подвалах, служивших им убежищам.
— Убежищами! Но от чего?
— Не знаю, — сказала Таня.
Когда Медведев и Данилова, нагруженные всевозможными вещами, добрались до корабля, их встретили встревоженные товарищи. Медведев почувствовал что-то недоброе.
— Что случилось?
— Дубравин ушел к «морю», и все нет. По радио не отвечает.
— Ушел один? — с беспокойством спросил Медведев.
Хачатуров развел руками, как будто был повинен в необдуманном поступке товарища.
— Как же так? — только и смог выговорить капитан. Остро защемило сердце. Помолчав, договорил:
— Надо спешить! Кто знает, чем все это может кончиться.
Медведева все поняли без дальнейших объяснений. Шли быстро, большими прыжками, насколько хватало сил. Впереди шагал Медведев, молчаливый, сосредоточенный. На слое пепла отчетливо различались следы Дубравина. Потом они оборвались. Посоветовавшись, космонавты разомкнулись, чтобы дальше двигаться широким фронтом. Начался каменистый грунт.
Космонавты приблизились к бывшему морю. Медведев связался с Хачатуровым.
— Куда он мог направиться? По дну моря?
— Вряд ли. Скорее всего туда, — Хачатуров показал рукой в сторону диких холмов, вершины которых были чуть посеребрены рассеянным солнечным светом. — Мы с ним дошли до этого места. Дальше мы не ходили.