Мужичок улетел туда спиной вперед, потеряв при этом очечки в дешевой оправе, приземлился во всю длину посреди невысокой жухлой травы, щедро уделанной местными собаками. Встав над ним, Смолин поинтересовался громко, с расстановочкой:
-Ногами - попинать?
Поверженный противник что-то промычал, явно в отрицательном смысле, заслоняясь рукой, потасканная морщинистая физиономия была такой испуганно-жалкой, что у Смолина вся злость прошла: ну, не заставлять же это ничтожество всерьез отвечать за козла… Ловко присев, подняв очки - ухитрившиеся уцелеть - он одним рывком вздернул мужичка на ноги, тряхнул за воротник так, что зубы у того звучно клацнули. Сказал брезгливо:
-Убью - умрешь…
Тот таращился на него с несказанным ужасом и пытался что-то бормотать в том смысле, что он ничего такого не хотел и ужасно сожалеет… Надев ему на нос очки и проверив, хорошо ли держатся дужки за ушами, Смолин тихонечко посоветовал:
-Вали отсюда, сучонок, пока я тебе кишку через жопу не достал… Ну?
И отступил на шаг, подавляя тяжелым взглядом. Противник определенно утратил интерес к борьбе - он бочком-бочком отодвинулся подальше, а потом, убедившись, что никто за ним гнаться не собирается, выскочил на асфальтовую дорожку и рысцой припустил прочь, то и дело оглядываясь из предосторожности. А там и за углом пропал.
Смолин обернулся к дамам, испытывая мучительную неловкость, подыскивая слова. Мама на него таращилась все так же удивленно - но сквозь это удивление уже проглядывал определенный интерес и некоторые умозаключения.
В конце концов он, неуклюже поклонившись, сказал:
-Василий Яковлевич…
-Анна Федоровна… - все еще растерянно ответила женщина.
Состояние мучительной неловкости продолжалось. Смолин совершенно не представлял, что ему теперь говорить и делать - то ли слинять по-тихому, то ли завязать светскую беседу… но с чего начинать-то?
Положение спасла Инга. Не глядя на мать, сказала быстро:
-Я тебе потом позвоню…
Та ошарашенно кивнула. Сграбастав Смолина под руку, Инга чуть ли не бегом потащила его к машине. Смолин едва сообразил достать из кармана ключи и нажать кнопочку. «Надо же, - подумал он растерянно, с некоторым мрачным юмором, - вот так и познакомились с гражданской тещей…»
Инга ссутулилась на сиденье с убитым видом, уткнувшись взглядом в пол. Смолин видел, что ее мать, какое-то время глядя в сторону машины, наконец повернулась и вошла в подъезд. Сказал осторожно:
-Она ушла…
-Господи ты боже мой… - тихонько простонала Инга. - Стыдоба какая…
Смолин усмехнулся:
-Я такой, что меня нельзя маме показывать?
-Да не в том дело…
-А в чем? - как можно ласковее сказал Смолин, видя, что она вот-вот расплачется. - Ну, ерунда какая… Тебе не-кажется, что мама рано или поздно узнала бы? Что я - это я?
-Ох… - произнесла она беспомощно и тоскливо. - Я себе это как-то не так представляла… Еще и папочка…
-Да ну, - сказал Смолин насколько мог беззаботнее. - Это разве папочка? Если вспомнишь «Гекльберри Финна» - вот там был папочка так папочка…
-Кого? - недоуменно спросила Инга. «Ну да, - подумал Смолин, - она и про Гека Финна наверняка не читала.
«Ну да, - подумал Смолин, - она и про Гека Финна наверняка не читала. Разрыв поколений, бля…»
-Да так, пустяки… - сказал он весело. - Ну, что папочка… Бывает и похуже. Поди, цельный младший научный сотрудник? Вид у него такой, знаешь ли… научный.
-Цельный кандидат наук, - сказала Инга, все еще насупясь и отвернувшись. - Во…
-Каких?
-Филологических. Двенадцать лет назад защитился.
-Кандидат филологии - это, конечно, круто, - сказал Смолин, подумав. - Особенно для меня, с моим-то средним…
-Ага, - обронила Инга с нескрываемым сарказмом. - Диссертация, конечно, была крутая. Что-то вроде «Количество и расположение гласных в стихах Агнии Барто».
-Ну, все равно круто, - сказал Смолин. - А нескромный вопрос? Сколько лет, как они развелись?
-Восемь.
Смолин покрутил головой:
-Ты, конечно, меня извини, но твой папенька большой пошляк. Через восемь лет после развода у бывшей жены на пузырь стрелять… Ну, успокоилась? Чует мое сердце, не появится больше этот шкет у ваших ворот…
-Ага, успокоилась! - огрызнулась Инга. - Мне теперь с матерью объясняться…
-Из-за меня?
-А то из-за кого же? Стоило связываться, сам бы убрался…
-Понятно, - сказал Смолин. - Я тебя жестоко компрометирую, что уж тут непонятного… - он продолжил вроде бы беззаботно, но с нехилым внутренним напрягом. - А ты меня брось. Как ветреным красоткам и положено. Я поплачу и переживу, в петлю не полезу.
-Да уж…
Смолин спросил тихо:
-Что, меня настолько нельзя показывать родителям?
-Родителю ты уже показался во всей красе, - попыталась она бледно улыбнуться. - На всю жизнь запомнит, трусишка патологический… И вовсе я не собираюсь тебя бросать. Очень надо! Просто… Ну она, понимаешь, старой закалки. Мужчина должен быть старше… ну, максимум лет на десять. А прочие сочетания - уродливая харя проклятого капитализма.
-Понятно, - сказал Смолин. - Ну, попытаемся что-нибудь исправить… Ты нас сведи как-нибудь, а? Посидим за шампанским, я изо всех сил попытаюсь ее обаять, у меня иногда получается…
-Что-о? - Инга вскинула голову, прямо-таки сверкнула на него глазами уже не с тоской, а, пожалуй что, с натуральной ревностью. - Безо всяких «обаять», понятно?
«Так-так-так, - весело подумал Смолин. - Классический инстинкт собственницы. Ну, понятно, когда мама меня самое малое на десяток лет моложе и собою очень даже шармант… Ох, женщины…»
-Ладно, ладно, - сказал он торопливо, притворяясь, будто и не понял ее подлинных мотивов по природной тупости своей. - Само собой как-нибудь рассосется. Ты ей только не говори, что я два срока тянул, а то она вообще в меланхолию впадет и возопит: кого ж ты нашла, доченька?
-Она может, - насупясь, ответила Инга. - Ну ничего, рассосется. Хотя, конечно… Некоторый трагический оттенок присутствовать будет… Поехали?
-Сейчас, - сказал Смолин. - Почту гляну.
Он достал почивавший на «беззвучке» телефон и быстренько просмотрел новости.