Вскоре Арсизак, такой же непринужденный и уверенный в себе, вошел в кабинет. Может, это просто притворство? Полицейский много бы отдал, чтобы узнать правду. Арсизак поздоровался со следователем:
- Спасибо, что согласились меня принять так быстро, дружище.
Гремилли обратил внимание на то, что Арсизак при этом не подал руку Бесси.
- Здравствуйте, мсье комиссар.
- Здравствуйте, мсье прокурор.
В разговор вступил следователь:
- Если вы пришли поговорить о том, что нас всех сейчас занимает, то, надеюсь, мсье комиссар нам не помешает?
- Ну конечно... Впрочем, я ненадолго, дружище. Мне известно - и мсье комиссар это может подтвердить, - что на мне висят серьезные подозрения. Поэтому, доверяя правосудию, я хочу сказать, что можете со мной не нянчиться. Относитесь ко мне как к любому другому подозреваемому. Я хотел было попросить отпуск, но подумал, что это может смахивать на какой-то маневр или даже признание. Я не намерен бежать куда бы то ни было и от кого бы то ни было.
Следователь откашлялся, прежде чем ответить:
- Арсизак, я питал самые теплые чувства и огромное уважение к вашей жене. Поэтому я считаю своим долгом - прежде всего как магистрат, потом как друг - не пренебрегать ничем в поисках ее убийцы. Не буду скрывать от вас и говорю вам это с тяжелым сердцем, - что в настоящий момент на вас падают самые что ни на есть серьезные подозрения. Тем не менее мсье комиссар не до конца верит в вашу виновность.
- А вы?
- Мне хотелось бы разделять чувства комиссара.
- Надеюсь, что вы по крайней мере...
- Не буду лукавить. Все говорит не в вашу пользу. Я знаю вас как блестящего и честного магистрата, но, мой бедный друг, вы не первый, кто теряет голову от любви. Поэтому, Арсизак, если убили вы, то признайтесь в этом прямо и... и я дам вам несколько часов, чтобы... ну, в общем, чтобы вы привели свои дела в порядок.
- Мсье следователь, я признателен вам за то, что вы так защищаете честь магистратуры, но, представьте себе, у меня нет ни малейшего желания покончить с собой, тем более теперь, когда я свободен и могу начать новую жизнь.
- А это, мсье прокурор, как раз то замечание, которое может сыграть роковую для вас роль в ходе следствия.
- Неужели вы меня считаете таким идиотом, что, будь я виновен, стал бы говорить подобное? Я не прощаюсь с вами, мсье, ибо нам предстоит часто встречаться в эти дни. Кстати, мсье комиссар, я забыл вам сообщить вчера во время нашей встречи, что накануне убийства, около одиннадцати - одиннадцати тридцати вечера, к мадемуазель Танс заходил доктор Музеролль и мы оставались втроем до часу ночи. Я ушел от мадемуазель Танс вскоре после моего друга.
Комиссар осведомился с иронией в голосе:
- По сути дела, вы забыли свое алиби?
- Обстоятельства, разумеется, объясняют этот провал памяти.
- Позвольте мне, мсье прокурор, сказать вам откровенно, о чем я сейчас подумал.
- Прошу вас.
- Не надумали ли вы над нами посмеяться?
- Да уж, для меня сейчас самое время паясничать.
С этими словами Арсизак вышел. Следователь растерянно пробормотал:
- Если Музеролль подтвердит свой визит...
- Он его подтвердит, мсье следователь, будьте уверены.
- Откуда такая уверенность?
- Мадемуазель Танс работает у него секретаршей.
- Этого врача я знаю давно, мсье комиссар. Это не тот человек, который способен пойти на лжесвидетельство, даже если речь идет о спасении друга.
- Мне хотелось бы в это верить, мсье следователь.
Доктор Музеролль жил за Дворцом правосудия в роскошной квартире, где все, казалось, было предназначено услаждать взгляд и говорило о том, что здесь обитает истинный сибарит. Старые предметы из олова, амурные гравюры восемнадцатого века, тонкий фарфор и старинные духовые инструменты украшали салон для гостей. Сюда Гремилли провела молоденькая симпатичная служанка.
Ее талию элегантно опоясывал фартук, кружева которого гармонично перекликались с кружевной лентой в волосах. Несомненно, врач старался окружить себя не только изящными вещами, но и очаровательными людьми. И полицейский его прекрасно понимал.
К Гремилли вышла мадемуазель Танс.
- Здравствуйте, мсье комиссар.
- Здравствуйте, мадемуазель.
- Вы пришли к доктору?
- Да. Служанка, видимо, меня неправильно поняла.
- Нет, правильно. Просто я подумала, что вы пришли из-за меня.
- Если мне будет необходимо вас увидеть, мадемуазель, у меня есть ваш адрес.
- В таком случае прошу вас следовать за мной.
Доктор Музеролль, оказавшийся низкорослым толстяком, принял полицейского весьма любезно:
- Если не ошибаюсь, мсье комиссар, я раньше не имел чести быть с вами знаком?
- Я из регионального управления криминальной полиции Бордо.
- Должен ли я понимать, что вы пришли ко мне не в качестве клиента, а...
- Нет, доктор, в качестве полицейского.
- Вот как... В таком случае, мадемуазель, будет лучше, если вы нас оставите.
Славная комедия, подумал Гремилли, которого начинала бесить эта подчеркнутая любезность, все больше смахивающая на издевку.
- Слушаю вас, мсье комиссар.
- Я пришел к вам, доктор, в связи с убийством мадам Арсизак.
- Бедняжка... Какой ужасный конец!
Врач вздохнул.
- Доктор, в ночь, когда произошло убийство, вы выходили из дома около одиннадцати часов?
- Надо подумать. Погодите... Да, я решил пропустить стаканчик у мадемуазель Танс... Спешу заметить, что она была не одна.
- У нее был мсье Арсизак.
- Ах, так вам это уже известно?
Комиссар готов был схватить этого человека за лацканы пиджака и встряхнуть как следует, чтобы отбить у него охоту кривляться, да еще с таким цинизмом.
- Мне действительно это уже известно. Вы не находите, что время для визита несколько необычно?
- Понимаете ли, мне приходится работать допоздна, и, перед тем как лечь в постель, я обычно позволяю себе небольшую прогулку по старому городу, который я просто обожаю. И вот в эту самую ночь случаю было угодно направить мои стопы на улицу Кляртэ, и, когда я проходил мимо дома мадемуазель Танс, я увидел у нее свет и постучал в ставни.
Гремилли чуть не взорвался от негодования. Узнав все от мадемуазель Танс, доктор нагло воспользовался его же историей. Таким образом, он увиливал от любого обвинения, и становилось бессмысленным даже ставить под сомнение его слова. Они все заодно, как воры на ярмарке.
- Арлетта мне открыла, и мне было приятно увидеть там и Арсизака. Он познакомился с Арлеттой у меня, и я, старый холостяк, чувствую себя с ними словно в семейном кругу, по крайней мере до тех пор, пока у них хватает сил меня терпеть.
- В котором часу вы ушли от них?
- Мне, видимо, будет трудно точно ответить на ваш вопрос. Во всяком случае, уже перевалило за час, так как, вспоминаю, я что-то заметил Арлетте насчет боя ее настенных часов, который мне показался каким-то чудным. Тогда как раз пробило один час.
- Тем самым вы подтверждаете алиби мсье Арсизака?
- А что, ему надо какое-то алиби?
- Послушайте, доктор, хватит ломать комедию. Вам прекрасно известно, что мсье Арсизак подозревается в убийстве своей жены!
- Неужели есть такие болваны, которые могут его в этом подозревать?
- Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.
- Пусть будет так, но, если бы меня об этом спросили, не думаю, чтобы мой ответ вам очень понравился.
- Хочу вам напомнить, что я - полицейский.
- Зачем напоминать, это и так видно.
Врач чувствовал свою неуязвимость. На сей раз Гремилли не выдержал:
- Мне кажется, мы плохо начали.
- Мне тоже так кажется.
- Тогда, может быть, попробуем по-другому?
- Я к вашим услугам.
- Не могли ли бы вы рассказать мне что-нибудь о мадам Арсизак?
- Элен? Восхитительная женщина...