- В то время в доме жила возлюбленная Рейфа, так называемая актриса телевидения. - Он презрительно пожал плечами. - Последняя стадия деградации для любого артиста, сколь бы талантлив он ни был изначально. Эту женщину зовут Джеки Лоррейн...
- И Кендалл выставил ее вон, обнаружив в постели с одним из приятелей дочери, неким Питом, - закончил я за него. - Мисс Лоррейн уверяет, что все это было подстроено.
- О! - Эшберри не скрывал разочарования. - Так вы знали об этом?
- Скажите мне что-нибудь новенькое, - взмолился я. - К примеру, почему дочь постоянно ссорится с Кендаллом?
- Холодная дева? - неожиданно закудахтал Толбот. - Я так прозвал ее в шутку, потому как немало насмотрелся на игры этой особы.
- Где, например?
- Ну, здесь и там, - неопределенно махнул рукой поэт. - Но Антония определенно не холодная и, уж конечно, не дева.
- Похоже, она не очень-то ладит с отцом?
- Странная девица, - пробурчал Эшберри. - К Рейфу относится как к своей собственности. Думаю, именно по этой причине она ненавидит нас с Брюсом. Мы занимаем очень маленькое место в сердце ее отца, но Антония все равно видит в нас соперников, которых необходимо устранить.
- Почему?
- В один прекрасный день ей придется выложить кругленькую сумму психиатру, чтобы тот во всем разобрался... Может быть, эти странности связаны с тем, что Антония слишком рано потеряла мать?
- Вы знали ее мать? - спросил я.
- Она умерла задолго до моего знакомства с Рейфом. - Он пожал плечами. Рейф никогда не говорит о жене, и я не имею понятия, что она из себя представляла. - Он подтолкнул в бок поэта. - Брюс?
Толбот тихонечко соскользнул с высокого табурета на пол.
- ...извините меня! - пробормотал он, растягиваясь на ковре с бессмысленной улыбкой. - Закон тяготения, понимаете? Бороться бесполезно! - Он закрыл глаза и громко зевнул:
- ..койной ночи.
Актер снова пожал мощными плечами, потянулся за бутылкой джина и выплеснул остатки себе в бокал.
- Терпеть не могу это пойло, - словоохотливо пояснил он. - Никак не возьму в толк, зачем Брюс его пьет. А если хорошенько подумать, не знаю, чего ради он пишет стихи...
- Вам что-нибудь известно про Пита, приятеля Антонии, которого Рейф застукал в кровати Джеки Лоррейн?
- Ничего-ничегошеньки, - с глупой улыбкой ответил он. - Вы уверены, что в доме больше не найдется ни капли спиртного?
- Уверен, - буркнул я. - А для человека, который явился сюда, чтобы покопаться в грязи, вы оказались никуда не годным осведомителем.
- Хиллан! - Он прижал указательный палец к носу и выразительно подмигнул. - Как я считаю, он уже много лет доит Рейфа. Рейф артист - как я! И далек от низменных материй: денег, счетов, бухгалтерских книг и отчетности - всех этих скучных вещей. Приглядитесь к тому, как Хиллан распоряжается деньгами Рейфа, вот что я могу вам посоветовать.
- Как управляющий делами Кендалла он должен получать известный процент с его общего дохода, - возразил я. - Даже по приблизительным подсчетам, Хиллан имеет не менее сотни тысяч в год. Ну, на что ему еще больше?
- Это вам, сыщику, и выяснять. Но попомните мои слова, Хиллан - змея на.., чем, а? - На пару секунд глазные яблоки вышли у него из повиновения и завертелись в разные стороны, но потом артисту все же удалось их сфокусировать.
С минуты на минуту, подумал я, он присоединится к своему приятелю на полу.
- В то время, когда Кендалл закончил пьесу, - напомнил я, отчетливо выговаривая каждое слово, - в доме находились он сам, его дочь, Хиллан, Джеки Лоррейн, Толбот и вы, правильно?
Эшберри медленно пересчитал мой список, загибая пальцы:
- Правильно, семь человек.
- Вы хотите сказать - шесть? - поправил я.
- Что это с вами, а? - спросил актер заплетающимся языком.
Табурет угрожающе закачался, но Эшберри успел ухватиться за стойку бара и не свалился вниз. - Вы что, считать не умеете или как? - И принялся снова загибать пальцы:
- Рейф, Антония, Хиллан, Джеки Лоррейн, Хелен Кристи, Брюс и я. Семеро.
- Хелен Кристи? - только что не завопил я.
- Ш-ш-шш! - яростно зашипел он, затем прижал палец к губам. - Нельзя говорить о Хелен, большой секрет.
- Что за секрет?
- Ш-шш! - Его глаза снова завращались. - Огонь в моих чреслах!..
- Не время говорить о вашей интимной жизни! Я хочу знать про Хелен Кристи.
- Какая еще Хелен?
Повинуясь внезапному озарению, я достал с полки новую бутылку джина, откупорил ее и поставил на стойку перед ним, продолжая крепко держать за горлышко.
- Хелен Кристи, - вкрадчиво повторил я. - Может быть, выпивка подхлестнет вашу память, Джон?
Его рука потянулась к бутылке, но замерла в воздухе.
- Вроде бы ее там не было, - пробормотал он. - Рейф ее не видел, Антония даже не упоминала. И этот трус Хиллан, - актер задумчиво прикусил нижнюю губу внушительными, как надгробные плиты, зубами, - он велел вообще про нее не говорить. Одно слово - и мы опять возвратимся в сточную канаву, пригрозил он.
- Кто, черт побери, эта Хелен? - гнул я свое, потом выпустил из рук бутылку.
Он схватил ее, наполнил бокал, поднес к губам и осушил единым духом. После этого Эшберри опустил голову, и его глаза оказались на одном уровне с моими, только теперь они помутнели еще сильнее.
- Хелен Кристи? - произнес я отчетливо. - Кто такая Хелен Кристи?
- Никто о ней ни гугу, - с трудом выдавил он. - Притворяются, будто ничего и не было. Ни разу. Даже такой парень, как Рейф, иногда может иссякнуть, верно? Могло случиться с кем угодно!
- Почему она оказалась в доме? - взмолился я. - Почему Хиллан говорит, что вы не должны об этом упоминать? Что она там делала?
- Совместная работа, - промямлил актер настолько невразумительно, что я засомневался. - Знаете?
Эшберри закрыл глаза, с минуту еще посидел на табурете, раскачиваясь из стороны в сторону, потом свалился-таки с чудовищным грохотом и растянулся на полу возле Толбота. Не успел я обойти бар, как оба уже храпели на разные голоса.
Я понимал, что у меня нет иного выхода, кроме как дать им возможность проспаться, а пока решил позвонить своему соседу и приятелю Фредди Хоффману, творческому агенту, знавшему решительно всех, кто зарабатывает деньги в Голливуде, потому как, если он еще не представлял их интерес, то нисколько не сомневался, что это лишь вопрос времени. В этом сезоне у него была новая секретарша, дамочка с таким томным хрипловатым голосом, что самая обычная констатация факта типа "Офис мистера Хоффмана" звучала у нее как предложение провести вместе недельку в Палм-Бич за ее счет. Я объяснил, что хочу немедленно поговорить с мистером Хоффманом.
- Извините, - промурлыкала секретарша, - он на конференции.
- Вы имеете в виду, что сидите у него на коленях? - холодно осведомился я.
До меня донесся ее испуганный вопль, и после секундного замешательства в трубке зазвучал громкий и ясный голос Хоффмана:
- Я все слышал, Холман, и не оставлю без последствий. Чем ближе к истине, тем пуще клевета. Тебе следовало бы это знать.
- Брюнетка, - затараторил я, - высокая - этак пять и семь, - длинноногая, с темными таинственными глазами, не пьет ничего, кроме шампанского, и носит нижнее белье в леопардовом стиле. Угадал?
- Блондинка, - издевательски хихикнул он, - маленькая и пухлая, с красивыми проницательными глазами, пьет только пиво и...