- Валерия Евгеньевна удивительно точно вас описала. Она сказала, что вы высокая интересная шатенка с короткой стрижкой. Я узнала вас сразу, как только вы вышли из машины.
Юля могла поклясться, что не знает никакой Валерии Евгеньевны. Но бежевая дама, словно прочитав ее мысли, тут же сообщила:
- Валерия Евгеньевна год назад делала у вас подтяжку лица, получилось необыкновенно удачно. Я раньше не верила, что в нашей стране, при нашей отвратительной медицине, такое возможно, пока не убедилась собственными глазами. Валерия Евгеньевна помолодела лет на двадцать, и никаких рубцов, отеков, а главное, никаких отрицательных эмоций от самой операции.
- Я очень рада, - Юля прибавила скорость, понеслась по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Ей все-таки обязательно надо было перед началом приема глотнуть кофе и что-нибудь съесть, иначе через полчаса начнет урчать в животе так громко, что это будет слышно посетителям.
- Вы меня ради Бога извините, Юлия Николаевна. - Дама обогнала ее и прошептала с легкой одышкой: - Не могли бы вы уделить нам несколько минут?
- Я бы с удовольствием, но у меня прием, яз очень спешу. У вас что-то срочное?
- А мы как раз к вам на прием! - радостно сообщила дама.
- Ну тогда подождали бы в холле у кабинета. Там удобней, чем на улице.
- Видите ли, хотелось бы сначала поговорить с вами в неофициальной обстановке, у нас особый случай, Валерия Евгеньевна очень вас рекомендовала, она сказала, вы не только великолепный врач, но и тонкий, тактичный человек, что в наше время встречается редко.
Они успели подняться на третий этаж и добежать до кабинета.
- Подождите, пожалуйста, здесь. - Юля кивнула на ряд мягких кожаных кресел в холле. Там уже сидели четыре женщины разного возраста и полный молодой человек в черном костюме.
Юля скрылась за дверью, и до нее донесся резкий голос бежевой дамы:
- В двадцать седьмой мы первые, мы записаны на девять,
В кабинете пахло кофе. На столе стояла дымящаяся чашка, рядом на тарелке лежал бутерброд с сыром. Молоденькая медсестра Вика красила ресницы перед зеркалом. Осталось всего пять минут. Главный врач Петр Аркадьевич был фанатиком точности. Он строго следил, чтобы прием начинался минута в минуту. Ровно в девять над дверьми всех кабинетов автоматически вспыхивали таблички "входите, пожалуйста!". Юля едва успела надеть халат, запихнуть в рот бутерброд, залпом выпить кофе.
Мама с дочкой вошли без стука. Перед Юлей лежала карточка, на которой было написано: "Василькова Светлана Игоревна, 1983 года рождения".
- Ну что, Светлана Игоревна, какие проблемы? - Юля ласково улыбнулась девочке. Та сидела на краешке стула, низко опустив голову и занавесившись волосами.
- Она считает, что у нее большой нос, -- решительно заявила Василькова-старшая и откинула волосы с лица дочери, - еще ей кажется, что у нее слишком широкие скулы, маленькие глаза, рот неправильной формы.
Василькова-младшая тряхнула головой и опять спрятала лицо. Юля никак не могла ее толком разглядеть.
- И еще ей кажется, будто она толстая. Голодает неделями, а если что-нибудь съест, то потом два пальца в рот и все назад, даже самые вкусные и дорогие деликатесы.
- Сколько вы весите? - спросила Юлия Николаевна у девочки.
- Пятьдесят три килограмма, при росте сто семьдесят пять, - ответила за нее мать.
- Милая, да у вас дистрофия, - подала голос медсестра Вика.
- Норма для моделей не больше пятидесяти, при росте сто восемьдесят, проворчала девочка, ни на кого не глядя.
- Бред, - покачала головой Юлия Николаевна, - вредный, опасный бред. При такой худобе нарушается обмен веществ, прекращаются месячные, выпадают волосы и зубы, может начаться язва желудка и фурункулез.
- Где это вы видели беззубую, лысую и прыщавую модель?-подхватила Вика.
- Вот, ты поняла? Мне не веришь, так послушай медиков, профессионалов! воскликнула мать. - Ее качает от ветра, а она требует, чтобы ей хирургическим способом убрали лишний жир.
- Так, ну ладно. Посмотрим, что там у нас с носом. - Юля встала и подошла к девочке. - Будьте добры, повернитесь к свету и голову повыше, пожалуйста.
Юля увидела наконец лицо этой несчастной.
Как она и предполагала, лицо оказалось гармоничным и прелестным. Если бы не болезненная худоба, сутулость и затравленное выражение глаз, девочка была бы настоящей красавицей.
- Ну и что вы хотите изменить?
- Все, - еле слышно прошептала Света Василькова и судорожно сглотнула.
- Почему, можете объяснить?
- Потому что я урод.
- Вам кто-то сказал об этом или вы сами так решили?
- Ничего не надо говорить и решать. Все видно, - пробормотала девочка и сгорбилась еще сильнее. Голова совсем ушла в плечи.
- Встаньте, пожалуйста. - Юля подвела ее к зеркалу, убрала ей волосы с лица и легонько стукнула по спине ладонью. - Прямей, прямей держитесь. Голову выше. Вы знаете, что у вас идеальные черты лица? Когда ко мне приходят менять форму носа, в девяти случаях из десяти ...хотят именно такую, как у вас. И все остальное, тоже. Вы очень красивая девушка, у вас нет никаких причин... - Юлия Николаевна запнулась, потому что вдруг увидела в зеркале лицо Светы. Оно действительно казалось жалким и уродливым несмотря на правильность черт. Зеркало было нормальным, не кривым, но девочка глядела на себя с такой тоской и ненавистью, что отражение чудовищно искажалось.
- Ладно, - тяжело вздохнула Юля, - подождите, пожалуйста, в коридоре. Мне нужно поговорить с вашей мамой.
Когда дверь за девочкой закрылась, мать подлетела к Юле и, схватив за руку, зашептала в лицо, обдавая запахом дорогих духов:
- Это совершенно бесполезно, доктор. Говорить можно что угодно. Она не слышит. Надо что-то делать, но я не знаю что. Я страшно устала. Светочка у меня единственный ребенок.
- Да вам к психиатру надо, - флегматично заметила медсестра.
- Были, - всхлипнула дама, - у психиатров, у психологов, у двух экстрасенсов. К гипнотизеру ходили и даже к колдунье. Ничего не помогает. Умоляю вас, положите ее на операцию, измените в ее внешности что угодно, нос, глаза, губы, срежьте там что-нибудь на талии и на бедрах, лишь бы она успокоилась и стала нормально питаться. Я готова заплатить любые деньги.
- Вы знаете ее подруг? - мрачно поинтересовалась Юля.
- А при чем здесь подруги? - дама громко высморкалась.
- У девочек такие проблемы чаще всего возникают из-за подруг, которые умеют и любят говорить всякие гадости про большой нос, маленькие глаза, лишний вес. Ваша Света, вероятно, человек внушаемый.
- Ой, не знаю, не знаю, - помотала головой Василькова, - надо что-то делать, это же кошмар какой-то!
- А может, у нее несчастная любовь? - предположила медсестра.
- Нет никакой любви! Она от молодых людей шарахается как от чумы. Если кто-то проявляет внимание, ей кажется, будто это розыгрыш, издевательство. Юлия Николаевна, миленькая, очень вас прошу, сделайте ей операцию.
- Вашей дочери операция не нужна, - Юля чувствовала, что теряет терпение, - не знаю, с какими специалистами вы консультировались и что они вам сказали, но вашей девочке необходима психологическая, а возможно, и психиатрическая помощь.
- Моя дочь не сумасшедшая! - крикнула Ва-силькова. - Вы хотите, чтобы ее на всю жизнь заклеймили чудовищным диагнозом? Вы хотите, чтобы ее закололи всякой психотропной гадостью, которая хуже наркотиков?! - Она опять подскочила к столу, оперлась на него руками и нависла над Юлей: - Вам что, деньги не нужны? Я оплачу операцию, и вы обязаны ее сделать!
Дверь распахнулась, на пороге стояла Света.
- Мама, прекрати! - крикнула она высоким, срывающимся голосом.